Расчет или страсть? - Царькова Яна Евгеньевна - Страница 12

Он не станет пешкой в руках своей бабки. И то, что его неодолимо влекло к этой девушке и она дольше остальных занимала его мысли, не имело значения.

На нем лежит ответственность. И груз этой ответственности сильно перевешивает желания бабушки. И его собственные желания тоже.

Глава 6

Порция открыла глаза и заморгала от света. Она раскинула руки и потянулась, наслаждаясь роскошной прохладой шелковистых простынь. Над головой у нее раскинулся балдахин из дамасского шелка цвета спелой сливы. И, глядя на этот балдахин, Порция принялась размышлять, приводить в порядок отрывочные мысли. Она медленно поднялась, окинув глазами мягко освещенную просторную спальню.

– Что вы делаете? А ну ложитесь. – Нетти надавила ей на плечи, укладывая на мягкую постель.

– Что случилось?

– Вы в обморок упали.

– Я никогда не падаю в обморок, – сказала Порция и уже приготовилась поспорить со служанкой, как вдруг вспомнила. Да, она, видимо, действительно потеряла сознание, потому что последнее, что она помнила, было сильное головокружение.

Лицо Хита всплыло у нее перед глазами, и это лицо было словно из ее фантазий, из мечты. Потрясающе красивое. Темно-серые яркие глаза могли казаться то черными, то синими. Волосы темные и длинные. Достаточно длинные, чтобы в них можно было погрузить пальцы.

Довольно, сказала себе Порция. Пусть себе остается в снах – там ему самое место. Надо просто внушить себе, что он – существо из иного мира, к реальности отношения не имеющее, и тогда воспоминания о нем покроются патиной, превратятся в фантазию – фантазию о демонического вида красавце незнакомце, что мчался на огромном коне ей навстречу; о бесшабашном и дьявольски ловком метателе ножей, покорителе вершин, не боящемся ни холода, ни ветра, ни предательского льда. Фантазию о том, кто шептал ей на ухо жаркие слова, от которых кружилась голова.

Все бы хорошо, если бы сладкий сон не превратился в кошмар.

Безымянный спаситель ее оказался не кем иным, как тем самым графом, за которого ее мечтала выдать бабушка. Порция покачала головой, пытаясь прогнать неуместное и глупое чувство, словно ее предали.

Она была готова рассмеяться – отпугнуть его не составит проблемы. Он сам мечтает, чтобы она поскорее убралась отсюда.

Порция снова села, подоткнув под себя толстое шерстяное одеяло. Щеки зарделись от стыда, когда ей дословно припомнилось все, что он говорил.

– Нетти, подай мою одежду.

– Нет. Доктор сказал…

– Здесь был врач?

– Да, и он сказал, что вы должны оставаться в постели, пока не поправитесь.

Порция решительно мотнула головой. Перед глазами стояло лицо Хита, перекошенное от презрения и гнева. Ни минуты она не останется под его крышей.

– Сейчас я чувствую себя лучше. Пора уезжать. – Нетти открыла было рот, но Порция махнула рукой, приказывая служанке молчать. – Я здесь не останусь. После того как этот грубиян так со мной обошелся, ни на минуту лишнюю не задержусь. Ты можешь себе представить, Нетти? – Порция прижала ладонь к груди так, словно там у нее была смертельная рана. – Он думает, что я хочу за него замуж!

Нетти всплеснула руками:

– Отлично! Вы убьете себя…

– Я не при смерти. – Порция поморщилась. Звук собственного голоса отдавался болью в висках. Вздохнув, она потерла виски. – Честно, я чувствую себя намного лучше. Вполне нормально для путешествия. – Она спустила ногу на пол, коснувшись стопой мягкого ковра.

Она успела проделать половину пути до трюмо, когда в дверь тихонько постучали. Порция остановилась и, обернувшись, увидела леди Мортон, с девичьей легкостью и проворством впорхнувшую в комнату.

– Что вы делаете? – возмущенно воскликнула графиня.

Порция ковырнула носком ковер. Странное дело, она чувствовала себя словно ребенок, которого застукали за шалостью.

– Одеваюсь.

– Нет, я вам не позволю, – заявила леди Мортон. Не успела Порция выразить свое возмущение, как обе женщины уже потащили ее назад в кровать, уложили и накрыли одеялом до самой шеи, словно она была беспомощной калекой.

– Я вполне нормально себя чувствую для путешествия.

– О каком путешествии речь? – У леди Мортон округлились глаза. – Вы больны, детка. Очень больны. И даже если бы вы были здоровы… Почему вы вдруг пожелали так скоро ехать обратно? Ведь вы только что приехали.

Почему? Порция в недоумении заморгала. Она не могла понять, насмехается ли над ней графиня или говорит серьезно. Она что, не слышала, как ее внук потребовал немедленного отъезда незваной гостьи?

– Я думаю, что лучше всего мне уехать.

– Уехать? – Леди Мортон взглянула на Нетти, словно ей требовалось дополнительное подтверждение истинности намерений Порции. – Почему вы вдруг решили уехать? – На удивление гладкое для ее возраста лицо графини приняло обиженное выражение.

Порция прикусила губу.

– Леди Мортон, ваш внук предельно ясно выразил свои желания…

– Чепуха! – Леди Мортон рубанула воздух своей изящной, в голубых прожилках вен, рукой. – Вас пригласила я. Вы моя гостья. И Хит не может отменить приглашение, которое сделал не он.

Порция, деликатно покашляв, предприняла очередную попытку донести до леди Мортон свою мысль:

– В любом случае я бы чувствовала себя более комфортно, если бы уехала.

Леди Мортон вытянула губы в ниточку. В глазах ее читалась решимость. Она пристально смотрела на Порцию, и Порция из чистого упрямства решила не отводить взгляд. Не всякий мог выдержать взгляд леди Мортон, но у Порции была хорошая практика – из общения с собственной бабушкой она успела почерпнуть, что любое проявление слабости в общении с упрямыми людьми неприемлемо. Проявишь слабину – и сама не заметишь, как окажешься в их полной и безраздельной власти.

– Ну что же, если вы хотите уехать, я не стану вас останавливать. – Тон графини был подозрительно ласковым, голос шелковистым, но от этого неестественно сладкого голоса волоски на затылке у Порции встали дыбом. – Вы можете ехать, моя дорогая. Я даже подумать не могу о том, чтобы удерживать вас здесь против вашей воли. – Графиня вспорхнула ресницами, округлила слишком уж невинные голубые глаза и поднесла руку к горлу.

Порция ждала, затаив дыхание. Она знала, что сейчас будет самое интересное. Леди Мортон погладила изумрудную подвеску, покоившуюся у ямочки на горле.

– Спасибо, – пробормотала Порция, спустила одеяло до талии и уже собралась перекинуть на пол ноги, как голос графини ее остановил.

– Но разумеется, я не могу позволить вам ехать до тех пор, пока я не сочту, что вы достаточно окрепли. – Леди Мортон вновь укрыла Порцию одеялом до самой шеи.

– Честное слово, сейчас я уже здорова, – продолжала настаивать Порция.

Леди Мортон подняла руку, с ходу отметая возможные возражения:

– Ни одного слова. Как только я решу, что вы готовы ехать, я вас отпущу, но ни минутой раньше.

Нетти прикрыла рот ладонью и засмеялась.

Порция утонула в перине, будто на нее навалилась неимоверная тяжесть. Одеяло стало вдруг страшно тяжелым и горячим.

Порция подумала, что леди Мортон только что приговорила ее к тюремному заключению на неопределенный срок.

– Отдыхайте. Выздоравливайте. Я велю принести вам бульон.

Бульон. В животе заныло при упоминании о пище. Порция сейчас, пожалуй, съела бы и кое-что посущественнее. Жареного фазана с картофельным пюре на сливках, к примеру. Однако говорить об этом леди Мортон не имело смысла, раз она решила обращаться с Порцией как с тяжелобольной.

– Хорошо, – покорно согласилась Порция, уже обдумывая, как устроить так, чтобы Нетти принесла ей настоящей еды, а заодно как бы устроить отъезд, не оскорбив при этом графиню.

И тут перед глазами ее всплыло лицо графа, и она почувствовала теснение в груди. «Чтобы соблазнить меня, потребовалось бы кое-что поинтереснее, чем эта девчонка». От унижения и стыда ей стало жарко.

Три дня. Три дня, и ни минутой больше, поклялась она себе. Три дня, и она уедет. С согласия леди Мортон или без оного. И навеки забудет о графе, о его жарком взгляде и обидных словах.