Шпоры на босу ногу - Булыга Сергей Алексеевич - Страница 24

– Илль! – выкрикнул Саид и растолкал своих, чужих, и выбежал вперед. И снова: – Илль! – И еще: – Шалла! Бисмой!

А, может, и на так, потому что он же тогда по-арабски кричал, а по-арабски поди разбери! Так думали все, кто там был. И только одна лошадь сразу поняла, что от нее требует хозяин, и перестала скакать, унялась. Теперь она стояла, стыдливо отвернувшись от Саида, и сопела. Саид хотел к ней подойти, но передумал. Он просто повернулся к Мадам и сказал:

– Переведи им, госпожа. Скажи: пусть они теперь не боятся. Теперь она будет хорошая, я ей это приказал.

Мадам перевела. Саид – на этот раз все перед ним поспешно расступились – медленно вернулся на свое прежнее место. Солдаты молчали. А партизаны, те с любопытством поглядывали на мамелюка и вполголоса переговаривались между собой – это они обсуждали случившееся. Рыжий – на смирной теперь лошади – тем временем уехал. Потом старший из партизан кратко, но властно скомандовал, и все остальные – победители и побежденные, карета и Мадам – двинулись вслед за уехавшим. Сержанта и Мадам вели отдельно, впереди кареты. Мадам уже больше не заговаривала со старшим из партизан, крепким и очень мрачным на вид поселянином, да и тот тоже больше ни о чем ее не расспрашивал. Мало того, когда один из партизан-конвоиров попробовал заговорить с Мадам, то старший грубо на него прикрикнул, и конвоир замолчал. Вот так теперь и шли, молчали. Ну и сержант, конечно, молчал, время от времени поглядывал то на Мадам, то на партизан, вспоминал, как старший партизан хотел его убить, а эта неизвестно кто его от этого отговорила. Зачем ей это понадобилось, думал сержант. И сколько он об этом ни думал, выходило только одно: это была своеобразная благодарность за то, что он летом позволил ей избежать ареста. И совершенно справедливого расстрела! Вот о чем тогда думал сержант. И настроение у него тогда было соответствующее. И разговаривать, конечно, ни с кем не хотелось!

Ну а вот что касается пленных солдат, так те, конечно, не молчали. И первым, конечно же, заговорил Курт. Он зло сказал:

– Зря ты, Саид, сдерживал свою милашку. Вот я бы точно не сдерживал! И вот пусть бы она отправила этого дикаря через уши! А то и потоптала бы! Отвела бы, как это называется, душу!

Саид пожал плечами, промолчал. За Саида сказал Чико:

– Ну, вот! Еще чего?! Да мы сейчас только потому еще живые, что Саид оказался умнее тебя!

– Умнее, не умнее, а всё равно всё это зря! – сердито отозвался Курт. – Всё равно они нас теперь расстреляют! Вот приведут к себе в лагерь, немного потешатся, а после расстреляют! И всё из-за нее, из-за русской шпионки!

– Шпионка! Ну сказал! – и тут Чико даже рассмеялся. – Да Дама она! Белая! Разве не так, Хосе?

– Ну, шуба у нее и в самом деле белая, – нехотя ответил Хосе. – Но если брать по существу…

– По существу! – перебил его Курт. – По существу нас всех нужно срочно, немедленно расстрелять. Да-да, мой милый Франц, не делай такие глаза! Расстрелять! Немедленно! Чтобы никто из нас не проболтался о том, что мы видели, как эта, может, самая секретная… О! – сам себя перебил Курт. – Да чего мы тут спорим! Гаспар!

– Что? – робко спросил тот.

– Гаспар! – и Курт важно насупился. – Когда господин сержант хотел утопить карету, потому что он так же как и мы и понятия не имел о ее содержимом… ты тогда вдруг почему-то закричал: «Не смейте, герр сержант, там женщина!». Так ты, значит, знал о ней, об этой проклятой шпионке! Что, так? Или нет? Отвечай!

Гаспар свел брови, сморщился, потом даже, чтобы его скорее пожалели, по-стариковски ссутулился…

Но на Курта это совсем не подействовало! Курт грозно приказал:

– Ну, отвечай! А не то!..

– То! То! – испуганно воскликнул Гаспар. – Но, господа! Поверьте! Да кто я такой? Я просто кучер. Разве я что-либо могу знать? Я же вам еще раз говорю: я кучер! – Тут он, правда, посмотрел на Курта и поспешно добавил: – Кучер для особых поручений.

– Вот! – сказал Курт. – Это уже теплей! Дальше давай!

– Даю. Но особые поручения, это же не секретные! На секретных у нас сидит совершенно другой человек – уважаемый, и, при том, давний знакомый генерала. А я что! Мне секретного не доверяют, а так, всякие мелочи. То есть, не знаю даже, чем перед вами поклясться, но это совсем не те дела, о каких вы могли подумать. И поэтому когда господин генерал вызвал меня к себе и сказал, что нужно отвезти одну красотку куда надо, то я не почуял в этом никакой опасности, а уже тем более серьезности, а посчитал, что это, как всегда, его амурчики.

– О! – сказал Франц. – Амурчики!

– Молчи! – прикрикнул Курт. Это на Франца. А Гаспару он сказал, и еще строже, вот что: – Ты это брось! Амурчики! Амурчики не знают здешнего наречия!

– Ну, почему это? – не согласился Франц и усмехнулся. – Амурчики бывают разные, то есть привозные и местные. Так вот, если они местные, то почему бы им не знать по-местному?

Тут спорить с Францем было невозможно. Но и соглашаться не хотелось! Поэтому Курт, немного помолчав, сказал так:

– Ну, ты всегда! Ты же у нас такой! Ты же у нас всё знаешь! То знаешь про то, что Белую Даму на костре поджаривали! То ее как будто генерал отправлял в ставку, чтобы она…

И тут Курт замолчал! Молчал, молчал, вращал глазами… А потом с большим значением сказал только:

– О! – и опять замолчал. И посмотрел на Чико.

А потом и все другие сделали тоже самое. Для Чико это было очень лестно. Возможно, именно поэтому он еще некоторое время молчал, купаясь в их общем внимании, и только уже после этого заговорил. И сказал он тогда вот что:

– Наконец я вижу, что вы начинаете что-то соображать. Это, не буду скрывать, меня радует. Потому это очень тяжело быть единственным зрячим среди толпы слепых. А быть зрячим, это, кстати, не так уж и сложно. Нужно только взять глаза в руки и посмотреть, куда следует. Вот как, например, сейчас. Да вы только посмотрите на нее! – и с этими словами он указал на шагавшую впереди них Мадам. – Посмотрите хорошо! Теперь все видите?

Все посмотрели на Мадам, но ничего особенного не заметили. Хосе так и сказал:

– Ну, посмотрели. И ничего!

– Вот то-то и оно, что ничего! – радостно подхватил Чико. – А вот если бы она была обычной русской шпионкой, так что-то было бы! Точнее, было бы то, что она начала бы заправлять этими варварами, командовать ими и всякое такое прочее. Ну а если бы она была амурчиком господина генерала, то до того сейчас перепугалась бы, что только ой-ё-ёй! А так она идет себе как ни в чем ни бывало, потому что беспокоиться ей действительно нечего. В ней сила! И еще какая сила! Да вы только вспомните! Вначале она еще там, на переправе, которую мы так и не увидели, потому что она отвела нам глаза… Но это ладно, об этом потом! А я пока что о другом – о сержанте! Так вот: она только сказала ему одно слово, но приворотное, конечно, – и он сразу того головой! И сразу стал болтать, будто она его старинная знакомая! Но что сержант! Он здесь человек чужой, можно сказать, пришлый. Точнее, приезжий. А вот партизаны! Видали, как она их охмурила? Тоже мигом! Тоже сказала только одно слово – и вся эта разъяренная толпа местных варваров тут же превратилась в кротких овечек! А дальше… Ну! – и тут Чико нахмурился и, помолчав, уже мрачно сказал: – Я, честно признаюсь, не знаю, чего еще решит выкинуть Белая Дама. Но совершенно уверен в одном: хорошего нам от нее ждать не приходится! Или, может быть, кто-нибудь из вас хочет со мной поспорить?

Но никто ему ничего не ответил. Наступило мрачное молчание. И только уже потом, шагов примерно через полсотни, Франц вдруг сказал:

– А, может, всё оно и к лучшему. Потому что если бы мы остались в колонне… То чего тут говорить! Каждому из нас было обещано! Вот как я сюда попал? Да оболгали меня, вот что! И оболгал не кто-нибудь, а сам наш эскадронный интендант! Он, скотина, взял и доложил по команде, что это будто бы я весь выданный овёс припрятал. Куда? Себе за пазуху, что ли? Да только им на это наплевать! Им главное есть на кого сваливать! И поволокли меня к плешивому! А тут эта, и ее решили в ставку. И меня к ней в эскорт! А теперь вот сюда! Правда, – тут Франц вздохнул, покосился на Курта, а после несмело сказал: – А что! А всякое в жизни бывает. Может, кому-нибудь из нас здесь еще и повезет.