Гром - Грейди Джеймс - Страница 36

Хватит!

Сила тяжести сражалась с силой инерции.

Победила. Машина Джона, тщетно пытавшаяся взлететь, рухнула обратно на бетон. Его желудок подпрыгнул к горлу и вернулся на место.

Звуки клаксона – машина коммивояжера пронзительно взвизгнула тормозами, когда какой-то придурок на «форде», едущий в запрещенном направлении, чуть не «поцеловался» с ним.

Стремительно мчащаяся по пустому уклону машина Джона.

Быстрый взгляд в зеркало: никаких намеков на синий седан.

Полет вниз по скату. Удар по тормозам, занесло влево.

Желтое такси…

…вильнуло в сторону с его пути. Водитель орал проклятия на фарси.

Знак парковки сената. Джон проехал запрещенной дорогой вниз мимо поворота к стоянке для машин сената, свернул налево…

Парковочная зона для туристических автобусов. Подростки из Айовы, куртки с надписями, вызывающие прически, фотоаппараты и испуганные глаза, когда они шарахались в сторону от рассекавшего их группу «форда».

Паренек, подрабатывающий на стоянке, чтобы оплатить обучение в университете, услышав визг тормозов, высунул голову из своей теплой будки.

Свободное место, недалеко от будки. Поставить машину на стоянку.

Нельзя брать пистолет.

Запер его в бардачке, взял портфель. Выскочил из машины, запер ее и кинулся к эскалатору.

– Позаботься о ней! – крикнул он пареньку. – Буду поздно!

Бегом.

Вниз по эскалатору. Сквозь стеклянные двери. «Пиджаки» с портфелями. Женщины с сумочками. Уборщик с метлой.

Вниз, туда, где отправляются поезда на Бостон и Нью-Йорк, Балтимор – воспользовалась ли Фонг пригородной станцией в Мэриленде?

Преследующая команда сейчас, наверное, достигла эскалатора. Джон увернулся от женщины-юриста с пластмассовым стаканчиком кофе, от которого шел пар, билетом на поезд и «Уолл-Стрит джорнэл» в одной руке, портфелем, сумочкой и пальто – в другой.

Не оборачивайся.

Возможно, они потеряли его. Решили, что Джон вышел через центральные двери вокзала, рассчитывая, что он направится к Харт-билдинг.

Выскочил через западные двери Центрального вокзала, побежал к эскалатору, ведущему вниз, к станции метро.

Толстая женщина перед ближайшим оранжевым автоматом, продающим билеты, копалась в поисках кошелька.

Протиснуться перед ней.

– Наглец! Какого черта…

Автомат проглотил его пятидолларовую банкноту, выплюнув магнитную карточку. Он добежал до толпы у турникетов прежде, чем она до конца излила свое негодование.

Сотни служащих, спешащих на работу из пригорода, окружали Джона. Половина направлялась вверх по эскалатору на Центральный вокзал, эти работали в департаменте энергетики, или в конгрессе, или в здании профсоюза водителей; другая половина мчалась вниз, спеша к поездам, с грохотом вылетающим из жерла бетонного тоннеля.

Основная толпа двигалась к платформе с красной полосой. Воздух под землей был спертым, с запахом пота, затхлых пальто и костюмов, кожи ботинок.

Поезда не было ни в одну, ни в другую сторону.

Джон прокладывал себе локтями дорогу вдоль платформы, пока не добрался до будки, обклеенной указателями, которая скрывала его от эскалаторов. Он прижался спиной к ее коричневому металлу, ноги его дрожали.

Возможно, ему удалось оторваться от «хвоста». Может быть, они еще не достигли платформы.

Ну давай же, поезд, давай.

Не выглядывать из-за будки.

Не показывай свое лицо.

Задрожал воздух. Закружилась бетонная пыль. Грохот, звон, вспышки света и отблески металла, стальной скрежет. Поезд подземки, ворвавшись на станцию, затормозил. Двери открылись, и сотни спешащих на работу людей торопливо потянулись к эскалатору.

Выждать.

Десятки людей набивались в переполненные вагоны, пробираясь к освободившимся местам и поручням. Выждать.

Динг-донг – звонок поезда, предупреждение пассажирам, двери начали закрываться…

Джон рванулся к ближайшему вагону.

Пассажиры, толпившиеся у дверей, отпрянули, когда он…

Ударило закрывающимися дверями.

Двери остались полузакрытыми, зажав его плечо и не позволяя ему ни войти внутрь, ни выйти из вагона…

…резким рывком протиснулся внутрь.

Двери, скользя, закрылись.

Прижатый к телам попутчиков, Джон обернулся, разглядел среди медленно удаляющихся лиц на платформе чье-то сердитое, неясное.

Машинист объявил следующую остановку. Джон понял, что едет не в ту сторону.

Удачная ошибка – если физиономия на платформе принадлежала «охотнику».

Джон проехал еще одну остановку, вышел и пересел на поезд, следующий в обратном направлении. Из своего портфеля он достал свернутый нейлоновый дождевик, который неожиданная буря однажды заставила его купить в Гонконге. Плащ был водонепроницаемым и сворачивался в компактный сверток. Рыжевато-коричневый материал не «дышал» и не спасал от холода, но он изменил его внешний вид.

Когда состав остановился на Центральном вокзале, Джон спрятался за спиной солидной комплекции рабочего. Ни одни глаза на платформе не заметили его.

Он доехал до станции «Центральная». Когда эскалатор поднимал его наверх, он был абсолютно уверен, что единственная тень за его спиной была его собственной.

Глава 22

Станция «Центральная» находилась в сердце реконструированной деловой части Вашингтона, недалеко от театра Форда и Белого дома.

Джон направился вниз по 12-й улице, пересек Пенсильвания-авеню. Перед государственной службой внутренних бюджетных поступлений, растянувшись на деревянных рейках скамейки, спал человек. Ветер шелестел засунутыми под одежду газетами. Рядом стояла магазинная тележка, забитая обернутыми в пакеты драгоценностями. Она была привязана к запястью спящего крепким шнурком.

Семиэтажный монолит из серого камня, занимавший целый городской квартал, привел Джона к Конститюшн-авеню. Здание, с греческими колоннами, фризом, украшенным мифологическими сюжетами, производило величественное впечатление.

Двое мужчин и женщина вышли из вращающихся дверей на 13-й улице. Они стояли под медной дощечкой с надписью «ТАМОЖЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ», затягиваясь вызывающим привыкание и смертоносным, однако узаконенным наркотиком.

Прокрутившись через вращающиеся двери, Джон столкнулся с тремя вооруженными маленькими револьверами охранниками, напуганными сообщениями о группах боевиков, засланных латиноамериканскими наркокартелями в отместку за проведенные против них операции. Охранники заставили его нацепить пластиковый значок посетителя, открыть портфель и проверили все металлоискателем. Сопровождающий довел Джона до нужного ему кабинета, расположенного на третьем этаже. Табличка на двери гласила: «СПЕЦИАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР И ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПО ДЕЛАМ КОНГРЕССА». В кабинете грузный мужчина с бледным лицом разговаривал по телефону. Он жестом предложил Джону сесть.

На стене его кабинета висел диплом юридического факультета Джорджтауна.

«Вечернего факультета?» – подумал Джон.

– Я знаю, чего хочет ваш босс, – пробурчал мужчина в трубку. – Но мы следуем правилам, написанным вашими парнями с Капитолийского холма и из Белого дома… Судьи говорят… отлично, однако… но… да, вы можете надрать нам задницы перед телекамерами, но все эти действия вызовут у наших людей подавленное моральное состояние.

На книжной полке красовался золотой значок таможенного агента.

– Послушайте, не все наши девятнадцать тысяч человек святые или супергерои, однако большинство старается изо всех сил, и все они пострадают от сокращения бюджета. Они помнят слушания о «снижении расходов». Тяжело работать, если тебе не дает покоя мысль, что завтра ты получишь извещение об увольнении.

Рядом со свидетельством о юридической степени этот человек повесил рисунок цветными мелками: желтая бумага, голубая полоса неба над черными контурами домика с красной крышей.

– Да, я знаю, дефицит. Но надо отсекать жир, а не резать глотки.

На фотографии в рамке на столе симпатичная, с пухлым лицом брюнетка, лет на десять моложе своего мужа.