Стихотворения и поэмы. Том 1 - Белый Андрей - Страница 24

24

Июль 1908

Серебряный Колодезь

Деревня

Г. А. Рачинскому

Снова в поле, обвеваем Легким ветерком. Злое поле жутким лаем Всхлипнет за селом. Плещут облаком косматым По полям седым Избы, роем суковатым Изрыгая дым. Ощетинились их спины, Как сухая шерсть. День и ночь струят равнины В них седую персть. Огоньками злых поверий Там глядят в простор, Как растрепанные звери Пав на лыс-бугор. Придавила их неволя, Вы – глухие дни. За бугром с пустого поля Мечут головни, И над дальним перелеском Просверкает пыл: Будто змей взлетает блеском Искрометных крыл. Журавель кривой подъемлет, Словно палец, шест. Сердце Оторопь объемлет, Очи темень ест. При дороге в темень сухо Чиркает сверчок. За деревней тукнет глухо Дальний колоток. С огородов над полями Взмоется лоскут. Здесь встречают дни за днями: Ничего не ждут. Дни за днями, год за годом: Вновь за годом год. Недород за недородом. Здесь – немой народ. Пожирают их болезни, Иссушает глаз… Промерцают в синей бездне — Продрожит – алмаз, Да заря багровым краем Над бугром стоит. Злое поле жутким лаем Всхлипнет; и молчит.

1908

Серебряный Колодезь

Шоссе

Д.В. Философову

За мною грохочущий город На склоне палящего дня. Уж ветер в расстегнутый ворот Прохладой целует меня. В пространство бежит – убегает Далекая лента шоссе. Лишь перепел серый мелькает, Взлетая, ныряя в овсе. Рассыпались по полю галки. В деревне блеснул огонек. Иду. За плечами на палке Дорожный висит узелок. Слагаются темные тени В узоры промчавшихся дней. Сижу. Обнимаю колени На груде дорожных камней. Сплетается сумрак крылатый В одно роковое кольцо. Уставился столб полосатый Мне цифрой упорной в лицо.

Август 1904

Ефремов

На вольном просторе

Муни

Здравствуй, — Желанная Воля — Свободная, Воля Победная, Даль осиянная, — Холодная, Бледная. Ветер проносится, желтью травы колебля, — Цветики поздние, белые. Пал на холодную землю. Странны размахи упругого стебля, Вольные, смелые. Шелесту внемлю. Тише… Довольно: Цветики Поздние, бледные, белые, Цветики, Тише… Я плачу: мне больно.

Август 1904

Серебряный Колодезь

На рельсах

Кублицкой-Пиoттyx

Вот ночь своей грудью прильнула К семье облетевших кустов. Во мраке ночном утонула Там сеть телеграфных столбов. Застыла холодная лужа В размытых краях колеи. Целует октябрьская стужа Обмерзшие пальцы мои, Привязанность, молодость, дружба Промчались: развеялись сном. Один. Многолетняя служба Мне душу сдавила ярмом. Ужели я в жалобах слезных Ненужный свой век провлачу? Улегся на рельсах железных, Затих: притаился – молчу. Зажмурил глаза, но слезою — Слезой овлажнился мой взор, И вижу: зеленой иглою Пространство сечет семафор. Блеснул огонек, еле зримый, Протяжно гудит паровоз. Взлетают косматые дымы Над купами чахлых берез.

1908

Москва

Из окна вагона

Эллису

Поезд плачется. В дали родные Телеграфная тянется сеть. Пролетают поля росяные. Пролетаю в поля: умереть. Пролетаю: так пусто, так голо… Пролетают – вон там и вон здесь — Пролетают – за селами села, Пролетает – за весями весь; — И кабак, и погост, и ребенок, Засыпающий там у грудей: — Там – убогие стаи избенок, Там – убогие стаи людей. Мать Россия! Тебе мои песни, — О немая, суровая мать! — Здесь и глуше мне дай, и безвестней Непутевую жизнь отрыдать. Поезд плачется. Дали родные. Телеграфная тянется сеть — Там – в пространства твои ледяные С буреломом осенним гудеть.