Сборник стихов (электронное собрание сочинений) - Гумилев Николай Степанович - Страница 55

55

Молитва мастеров

Я помню древнюю молитву мастеров:Храни нас, Господи, от тех учеников,Которые хотят, чтоб наш убогий генийКощунственно искал всё новых откровений.Нам может нравиться прямой и честный враг,Но эти каждый наш выслеживают шаг,Их радует, что мы в борении, покудаПетр отрекается и предает Иуда.Лишь небу ведомы пределы наших сил,Потомством взвесится, кто сколько утаил.Что создадим мы впредь, на это власть Господня,Но что мы создали, то с нами посегодня.Всем оскорбителям мы говорим привет,Превозносителям мы отвечаем – нет!Упреки льстивые и гул молвы хвалебныйРавно для творческой святыни непотребны.Вам стыдно мастера дурманить беленой,Как карфагенского слона перед войной.

Перстень

Уронила девушка перстеньВ колодец, в колодец ночной,Простирает легкие перстыК холодной воде ключевой.– Возврати мой перстень, колодец,В нем красный цейлонский рубин,Что с ним будет делать народецТритонов и мокрых ундин? —В глубине вода потемнела,Послышался ропот и гам:– Теплотою живого телаТвой перстень понравился нам. —– Мой жених изнемог от мукиИ будет он в водную гладьПогружать горячие руки,Горячие слезы ронять. —Над водой показались рожиТритонов и мокрых ундин:– С человеческой кровью схожий,Понравился нам твой рубин. —– Мой жених, он живет с молитвой,С молитвой одной о любви,Попрошу, и стальною бритвойОткроет он вены свои. —– Перстень твой наверно целебный,Что ты молишь его с тоской,Выкупаешь такой волшебнойЦеной, любовью мужской. —– Просто золото краше телаИ рубины красней, чем кровь,И доныне я не умелаПонять, что такое любовь.

Дева-птица

Пастух веселыйПоутру раноВыгнал коров в тенистые долыБроселианы.Паслись коровы,И песню своих веселийНа тростниковойИграл он свирели.И вдруг за ветвямиПослышался голос, как будто не птичий,Он видит птицу, как пламя,С головкой милой, девичьей.Прерывно пенье,Так плачет во сне младенец,В черных глазах томленье,Как у восточных пленниц.Пастух дивитсяИ смотрит зорко:– Такая красивая птица,А стонет так горько. —Ее ответуОн внемлет, смущенный:– Мне подобных нетуНа земле зеленой.– Хоть мальчик-птица,Исполненный дивных желаний,И должен родитьсяВ Броселиане,Но злаяСудьба нам не даст наслажденья,Подумай, пастух, должна яУмереть до его рожденья.– И вот мне не любыНи солнце, ни месяц высокий,Никому не нужны мои губыИ бледные щеки.– Но всего мне жальче,Хоть и всего дороже,Что птица-мальчикБудет печальным тоже.– Он станет порхать по лугу,Садиться на вязы этиИ звать подругу,Которой уж нет на свете.– Пастух, ты наверно грубый,Ну, что ж, я терпеть умею,Подойди, поцелуй мои губыИ хрупкую шею.– Ты юн, захочешь жениться,У тебя будут дети,И память о Деве-птицеДолетит до иных столетий. —Пастух вдыхает запахКожи, солнцем нагретой,Слышит, на птичьих лапахЗвенят золотые браслеты.Вот уже он в исступленьи,Что делает, сам не знает,Загорелые его колениКрасные перья попирают.Только раз застонала птица,Раз один застонала,И в груди ее сердце битьсяВдруг перестало.Она не воскреснет,Глаза помутнели,И грустные песниНад нею играет пастух на свирели.С вечерней прохладойВстают седые туманы,И гонит он к дому стадоИз Броселианы.