Честь взаймы - Астахова Людмила Викторовна - Страница 14

И вдруг такая перемена. «С чего бы?» – насторожилась мистрис.

– Если пожелаете, то могу приказать истопить баньку, – господин Бэллок весь прямо лучился радостью.

– Что вы, что вы! Не утруждайте себя, сударь. Позвольте лишь позавтракать тут, в комнате, а не в общем зале, – попросил Джевидж.

– Мигом распоряжусь, – мурлыкнул хозяин и с самым серьезным видом исчез из комнаты. – Не извольте беспокоиться, – донеслось из-за двери.

– Вы его зачаровали? – изумилась Фэйм.

От упоминания магии Росс чуть заметно поморщился.

– Нет, мистрис, у меня нет колдовского дара. Иногда вполне достаточно проявить искреннее участие к нуждам и заботам человека, чтобы расположить его к себе.

«Росс Джевидж и искренность? Это что-то совершенно новенькое», – усомнилась мистрис Эрмаад, демонстративно приподнимая брови.

– Мне показалось – если раскрыть хозяину глаза на маленькое заблуждение и помочь ему сохранить честно заработанные деньги, то господин Бэллок станет поуслужливее, – невозмутимо усмехнулся бывший канцлер. – Похоже, обычный здравый смысл успешно заменяет мне отсутствующий магический дар, особенно когда речь идет о мошенниках.

– Вы их так быстро разоблачили? Как же?

Добродушно настроенный Росс Джевидж изобразил шутовской поклон в знак согласия. Мол, всегда к вашим услугам, благородная мистрис, стоит лишь пожелать.

– Это было просто… – молвил он и осекся. – Сделаем так – пока вода теплая, вы будете приводить себя в порядок, а я посмотрю в окно и заодно поведаю эту почти детективную историю. А потом меняемся местами – я моюсь, а вы рассказываете… обо мне все, что вам известно. Честно и без утайки. Договорились?

Фэйм спорить и сопротивляться не стала. В комнате имелась дешевая деревянная ширма, за которой можно спрятаться для быстрого омовения. Чтобы там ни говорили про лорд-канцлера и его скандальные похождения, но подглядывать за женщиной он не станет. Поэтому она смело обнажилась по пояс. После целого дня езды в телеге и ночи спанья в одежде тело нестерпимо зудело.

– Я всего лишь внимательно выслушал двух обаятельных господ, пытавшихся искусить нашего доброго хозяина выгодной, по их уверениям, сделкой. Прелюбопытнейшая история, скажу я вам. Все предельно просто – вы вкладываете довольно крупную сумму в некий сертификат на право аренды отличного домика на Эктарском побережье и получаете исключительное право выкупа. Причем в рассрочку и без процентов. А если вы уговорите еще двоих знакомых или родственников сделать то же самое, тогда часть денег, уплаченных за сертификат, вам непременно вернут.

– Очень напоминает аферу. Кажется, в Шиэтре несколько лет назад случился громадный скандал…

– Точно! Она самая. Только там наивным гражданам втюхивали земельные участки в доминионах. На самом деле нет никаких домиков на побережье, сертификаты поддельные и незаконные, – хмыкнул Джевидж. – Мне осталось только объяснить это господину Бэллоку. А он уже сам приказал вышибале выкинуть хитроумных дельцов за порог.

– О! – только и смогла сказать Фэйм. – Не зря, говорят, император поручил вам контролировать некоторые статьи бюджета.

– Хм-м-м-м… – задумчиво промычал Джевидж. – Значит, мои знания и умения оценены его императорским величеством по достоинству? Что ж – это приятно.

– Пожалуй, даже больше, чем следовало, – фыркнула вдова Эрмаад.

– Я злоупотреблял властью?

– В какой-то степени, – признала она, украдкой выглянув из-за ширмы. – Во всяком случае, вас неоднократно обвиняли в желании и возможности узурпировать власть.

Темный силуэт на фоне залитого дождем окна исподволь навевал мысли о кознях и тайных планах заговоров, роящихся в разуме этого мужчины. Военная выправка не давала лорду Джевиджу сутулиться и склонить голову.

– Желания и возможности – вещи разные, – холодно заметил он. – Сколько, вы говорите, я служу трону?

– Двадцать лет.

– Этого недостаточно, чтобы император убедился в моей лояльности? – удивился Росс и чуть было не развернулся лицом внутрь комнаты, но вовремя спохватился и прикрыл глаза ладонью.

– Я уже одета, – смилостивилась Фэйм.

Можно, конечно, потянуть время и назло старому недругу дождаться, когда вода окончательно остынет, но есть ли смысл мелочиться? В конце концов, мошенников он разоблачил и честно заработал возможность нормально помыться и побриться.

– Теперь ваша очередь, – напомнил Росс, скрываясь за ширмой.

«Что ж, благородный лорд Джевидж, вы сами этого хотели», – злорадно оскалилась Фэймрил и поведала своему нечаянному спутнику о его жизненном пути. Все, что знала сама, а также услышанное из уст отца, Уэна и всех своих знакомых, которые, само собой, никакой приязни к лорд-канцлеру не питали, включая сплетни и домыслы. Росс ее не перебивал, внимая непростой повести своей жизни с прилежанием школяра-отличника. Несколько раз он высовывался из-за ширмы и встречался недоуменным взглядом с рассказчицей, не отнимая притом лезвия опасной бритвы от намыленного подбородка.

А было чему удивляться, а еще больше – возмущаться и негодовать. Про самоубийственные выходки в бытность кадетом и грандиозные попойки с шлюхами с последующим разгромом борделя или трактира ходили целые легенды. Скандальный брак с распутной, как портовая шлюха, девицей, зато происходящей из древнего княжеского рода, тоже стал притчей во языцех. Поговаривали, будто Джевидж выиграл ее в карты у пьяницы-отца. И пока жена благополучно спивалась в веселой компании любовников, Росс воевал и договаривался о мире, убивал и миловал, разделял и властвовал, там, где другие лишь в бессилии руками разводили. Ему было плевать на все, что не способствовало возвышению. В ход шел политический шантаж, провокации и альковная дипломатия. Будущий лорд-канцлер переспал с женами всех советников и министров, возможно кроме совсем уж старух. Еще сильнее преуспел он в подковерных войнах с Ковеном, последовательно прижимая чародеев к ногтю во всех сферах.

– Однако… – только и мог сказать лорд Джевидж, когда Фэйм закончила повествование.

– И это при условии, что я не знаю и половины фактов, – с нескрываемым удовольствием сообщила она. – Я редко появлялась в высшем обществе, а если и выходила в свет, то лишь вместе с мужем, а он был магом…

– А я, получается, магов не слишком жаловал?

Фэйм хорошенько призадумалась прежде, чем ответить. «Не жаловал» – это мягко сказано. Лорд Джевидж питал к чародеям и волшебникам самую настоящую неприязнь, подозрительно граничащую со жгучей ненавистью. Во время второй дамодарской войны по его приказу и при непосредственном участии были расстреляны пятеро боевых магов. Якобы за дезертирство, но, как утверждали Уэн и его друзья, то была месть за активное сопротивление преступным приказам генерала Джевиджа. Скандал удалось замять, но угроза трибунала не уняла его настойчивого желания загнать волшебников всех мастей в жесточайшие рамки ограничений. А в последнее время все шло к тому, чтобы возродить скорбно известный Конклав Рестрикторов[9] и с его помощью контролировать каждый чих в недрах чародейского сообщества.

– Пожалуй, в своей нелюбви к мажеству вы составите конкуренцию легендарному Элринану-Ведьмобою, – дипломатично заметила Фэйм, другого, менее яркого сравнения она подобрать не смогла.

Росс изумленно поднял бровь. Знаменитый князь жил в те времена, когда про конституцию и парламент еще никто не знал и слов-то таких не было, а потому искоренял чародейство огнем и мечом столько, сколько ему заблагорассудилось и без оглядки на общество.

– Вот даже как? Полагаю, у меня тоже имелись веские основания для гонений. – Джевидж откровенно называл вещи своими именами. – И, согласитесь, теперь у меня еще больше поводов желать чаровникам зла.

Воистину так, ибо у князя Элринана оправдательная причина для ненависти была. Его единственного сына колдуны превратили в упыря-кровососа, которого несчастному отцу пришлось не только собственноручно убить, но потом расчленить тело и сжечь. Надо ли строго судить Ведьмобоя за то, что от четырех Великих Башен он оставил одни головешки, а черепами волшебников выложил дорогу от Каанефа до Нэну? Не помри доблестный воитель от черной оспы – не осталось бы в Эльлоре ни единого паршивого колдунишки.

9

Рестрикторы – ограничивающие (от лат. restriction – ограничивать). Конклав Рестрикторов был создан для надзирания за магами и наложения ограничений на их деятельность, одновременно фискальный и карательный орган контроля. Практически аналог Святой Инквизиции, только светского происхождения.