Честь взаймы - Астахова Людмила Викторовна - Страница 26

Небо постепенно стало затягивать тучами, подул холодный ветер, и, чтобы окончательно не задубеть самому и не дать замерзнуть спящим спутникам, Джевидж подкинул в костер пару бревен топляка. От потока тепла тут же разморило и начало тянуть в сон. Поэтому пришлось встать и походить вокруг стоянки, развеивая дремоту. Ему не хотелось снова подвести Фэймрил. Сон для Росса давно уже стал врагом – коварным и безжалостным, с которым невозможно договориться по-хорошему. Сколько ни сражайся с ним – никогда не победить.

Дожидаясь окончания смены, Джевидж несколько раз ходил умываться к реке, делал в уме арифметические расчеты и повторял исторические даты.

Кайра и будить-то особенно долго не пришлось – тут же открыл глаза, едва лорд Джевидж коснулся плеча.

– Уже пора?

– Да, – хмуро кивнул тот, сунул парню в руку револьвер и рухнул рядом с Фэйм, засыпая в миг соприкосновения ресниц.

У этой осени были холодные руки и злые глаза, у нее были ожесточенное сердце и тяжелая поступь. Она с недобрым любопытством наблюдала из камышей за ничтожными созданиями, жмущимися друг к другу и к золотому цветку огня. Она пила из реки и собирала в горсти туман, решая, каким еще способом испытать людей на прочность. Но, так ничего не придумав, нырнула в темные глубины Серды, зарылась в ил, недовольная и расстроенная. Что еще можно сделать с бездомными, голодными, усталыми и гонимыми? Ну ничего, ничего, скоро придет зима, уж она-то найдет управу на хромых гордецов и вдовых упрямиц.

Глава 6

Старые споры

Как утверждают умные и прочитавшие много книг люди – ни одно доброе дело не остается безнаказанным. За доброту свою и участливость Кайр Финскотт «вознаградился» сполна в течение трех последующих дней, вкусив всех прелестей ночевки под открытым небом и блужданий по раскисшим от ливней дорогам под голодные завывания пустого желудка. Одно хорошо – обошлось без непредвиденных встреч с опасными личностями.

Столь долгожданная Сийфара оказалась грязным и некрасивым приложением к угольной шахте. Среди пыльного унылого пространства, утомляющего взгляд полным отсутствием растительности, находился сам рудник с горами отвалов пустой породы, башнями копров и громоздкими паровыми машинами. Вокруг теснились деревянные, сколоченные на скорую руку сараи, потемневшие и полуразвалившиеся. Между ними зияли обрушившиеся ямы старых, полувековой давности, выработок, заполненные водой и сгнившими бревнами крепежа. От них в разные стороны, до самых дальних холмов и в сторону реки, тянулись длинные улицы с домами горнорабочих, бараками, лавками торговцев и конюшнями. Ни постоялого двора, ни гостиницы в Сийфаре отродясь не водилось. А зачем? Добытый уголь грузили на баржи и каналом увозили на литейные заводы Дианефа. Если сюда кто-то и приезжал, то лишь с деловым визитом к управляющему. Для новоприбывших горных инженеров хозяева предпочитали сразу строить дома.

Зато был кабак, где, кроме разнообразной выпивки, подавали овощной суп и жареную домашнюю колбасу.

– В скором времени протянут к нам ветку железной дороги, и заживем не хуже, чем в Дианефе или Круле, – вещал хозяин, выставляя перед клиентами тарелки с едой. – А пока чем богаты, тем и рады, господа. Угощайтесь!

Среди дня, во время рабочей смены, заведение пустовало, и одноногий кабатчик не мог нарадоваться своей удаче – появлению вполне приличных господ, да еще и при живых деньгах. Он тщательно протер полотенцем столешницу, отодвинул стул даме, а мужчин бесплатно угостил пивом. По стаканчику для аппетита. Впрочем, на его отсутствие никто и не жаловался. За трое суток в дороге по-настоящему ужинали только раз – лорд Джевидж каким-то чудом умудрился подстрелить зайца. На хутора заворачивать было бы бесполезно, никто из фермеров в здравом уме не пустит ночевать трех незнакомых бродяг. К тому же Росс не скрывал, что торопится. Каждый новый день приближал его к зловещей дате, а время безвозвратно утекало сквозь пальцы.

– Жаль, до сих пор не проложили колею, – сокрушался он, быстро заглатывая горячий суп. – Придется делать изрядный круг до Бриу, а это лишних пять или шесть дней. Я потом схожу на пристань, узнаю, как скоро отходит баржа.

Кайр и Фэйм многозначительно переглянулись. Спешку лорда Джевиджа понять можно, но после трехдневного марш-броска вдова еле ноги за собой тянула от усталости. И к тому же вся чесалась от грязи. Про то, во что превратилось ее платье, лучше вообще не думать, настолько измятым и неопрятным оно стало. Тряпка для мытья полов – и то приятнее на вид. А шляпка… Эх, да что там говорить! Ее уже можно смело выбрасывать. Не женщина, а огородное пугало: растрепанная, с грязными разводами на щеках. Кошмар! Росс и Кайр, кстати сказать, выглядели ничуть не лучше. Только в нищем шахтерском городишке таких оборванцев могли пустить в приличное заведение.

– Прежде чем отправимся дальше, надо бы постираться и помыться, – проворчала Фэйм.

– Мы поплывем на барже, груженной углем, – хмыкнул Росс, намекая на отнюдь не стерильную чистоту, царящую на судне.

– Что – прямо в трюме?

– Нет, но…

Мистрис Эрмаад осталась непреклонна в своем намерении задержаться в Сийфаре хотя бы на день.

– Мы приведем себя в порядок, купим Кайру какую-нибудь теплую одежду – куртку или пальто – и только тогда будем двигаться дальше. А не то в Бриу нас первым делом, как только на берег сойдем, арестуют за нищенство и бродячий образ жизни. Вы сами два дня талдычили о необходимости не привлекать лишнего внимания.

И не возразишь! Джевидж своим спутникам плешь проел нудными нотациями.

– Мы теряем время.

– А если попадем в участок, то потеряем еще больше, – не сдавалась Фэйм, игнорируя тяжелый и недовольный взгляд Росса. – Или вы хотите, чтобы от грязи на нас вши завелись? – И демонстративно почесала над ухом.

– Я хочу как можно скорее попасть в столицу.

Кайр вздохнул и принялся за сочащуюся жиром колбасу. Знаем, знаем – теперь эти двое будут три часа препираться, спорить и доказывать друг другу свою правоту. Потом милорд благородно уступит даме, а та, в свою очередь, заберет назад брошенные сгоряча обвинения в равнодушии и безответственности, и до следующего утра не обмолвятся ни единым словом. Но выйдет все по желанию лорд-канцлера. Такой уж он человек – настоит, убедит, заставит, научит и проверит, сделано ли правильно. А ты как миленький будешь скакать под его дудку столько, сколько понадобится.

Но студент ошибся. Видимо, Джевиджу тоже захотелось надеть чистые портки и поспать ночку на настоящей перине.

Мистрис Эрмаад тут же подозвала кабатчика и попросила порекомендовать какую-нибудь соседку, которая не откажется приютить и обстирать приезжих. Не бесплатно, конечно. Жены и дочери шахтеров не гнушались приработками, они убирались в конторах и частных домах рудничных служащих, стирали белье или продавали выращенные на собственном огороде овощи.

– Так это надо к вдове Монх обращаться, она тут рядом совсем живет. Дом большой, его покойный Айб строил, там места хватит на десятерых, и белье у нее выходит чище, чем у других баб, – заявил словоохотливый хозяин. – Зовут ее Мильда. Скажите, что от меня пришли. А то еще собаку спустит.

– Что так? – удивился Росс.

– Мильда – баба суровая, чужаков не жалует.

Кайру такое пояснение не понравилось совершенно. Горняцкие жены известны своим крутым нравом, они зачастую отчаянней мужчин будут. И полицейскую стражу могут камнями забросать, и окна в конторе перебить, и шахтеров к забастовке подговорить.

На деле Мильда, вдова Монх, оказалась низенькой жилистой теткой, чуть старше Фэйм, обладательницей писклявого голоса и твердокаменных, покрытых толстым слоем мозолей ладоней. Она жгла возле своей калитки мусор и срезанные с фруктовых деревьев ветки, а та самая страшная и кусачая собака вертелась рядом, подхалимски вертя обрубком хвоста.

Надо сказать, что долго уговаривать Мильду не пришлось.