Честь взаймы - Астахова Людмила Викторовна - Страница 33

Откровенно говоря, она весьма смутно представляла себя, что они станут делать в Бриу. Ну, кроме визита в аптеку. Росс собирался нанять катер и по реке добраться до столичных пригородов.

– Не переживайте, мистрис… Джайдэв, – уверенно заявил студент. – Я бывал в Бриу, там всегда можно найти свободную посудину, чей хозяин за не слишком большую плату отвезет вас хоть в Шиэтру.

– Я что – уже вслух разговариваю? – сварливо полюбопытствовала та. – Или вы мысли научились читать?

На ком же еще согнать зло, как не на мальчишке?

– Нет. Я слышал, как вы спорили с милордом, – смутился Кайр, опустив зеленые очи долу.

Что правда, то правда. С Россом они спорили неоднократно, поочередно цепляясь друг к другу по мелочам и по-крупному, все пять дней пути. В промежутках между ссорами старались лишний раз не разговаривать и не смотрели в сторону оппонента. Фэйм бесила ничем не подкрепленная самоуверенность Джевиджа, а его доводили до бешенства любые попытки женщины обсудить детали предстоящего поединка с заговорщиками.

– Не показывай… несведущему половину дела, – пробурчал Росс.

Мистрис Эрмаад проглотила эвфемизм «дурака» и честно попыталась изобразить женское смирение:

– Я хочу иметь хоть какое-то представление о ваших намерениях, милорд. Вдруг я смогу подсказать что-то дельное? – проворковала она.

А так хотелось отвесить ему пощечину. Просто руки чесались.

– Да поймите же вы, до тех пор пока мы не вернем мою память, загадывать что-то бессмысленно, – горячился Джевидж. – Единственный способ противостоять государственной машине – это отсутствие всяких планов. Потому что стоит заговорщикам подключить к делу Тайную Службу… Все! Считайте, мы пропали.

– Так почему же они до сих пор вас не нашли, если это так просто? Не вижу логики.

На этот счет у Росса существовала своя теория, согласно которой заговорщики осуществили довольно-таки хитроумный план, заменив настоящего лорд-канцлера самозванцем. И так как тайного брата-близнеца у Джевиджа не имелось, а в лицо его знали очень многие, то в ход пошла магия. Куда без нее в таком деле?

– Что, если на самозванца наложили чары, меняющие внешность? А так оно и есть…

– Это называется Подменная Личина, – согласно кивнула Фэйм.

– Чтобы она действовала, чтобы кто-то мог прикидываться мною, я должен быть жив, не так ли?

– Верно. Но разве не проще было бы просто держать вас взаперти? Зачем такие сложности со стиранием памяти?

– А вдруг это еще одно условие при наложении Личины? – не унимался лорд-канцлер, кружа вокруг собеседницы, не в силах скрыть волнения. – Самозванец должен ведь, помимо всего прочего, худо-бедно, но разбираться в тех проблемах, которые ставились передо мной как перед канцлером и советником Императора. Что, если часть моей памяти… Хотя я плохо себе представляю, как бы это вышло… Если частью моих воспоминаний, например, с помощью такого же медальона, – он погладил пальцем наследие мэтра Амрита, – пользуется другой человек. Только, думаю, что-то у них пошло не так, где-то имелся серьезный просчет. Возможно, я просто сбежал. А найти человека, себя не осознающего, как утверждает Кайр, магическим способом невозможно. Для чародеев я – невидимка, для Тайной Службы – цел и невредим, сижу в своем кабинете.

В том, что заговорщики попросту не отважились на риск похитить и прятать где-то Росса Джевиджа, Фэйм нисколько не сомневалась. Он бы нашел общий язык с тюремщиками, очаровал бы их речами и в конце концов переманил на свою сторону. У него есть тайное и непобедимое оружие – отлично подвешенный язык, великолепное образование и потрясающая улыбка.

– Не переживайте, Фэймрил, я все как следует продумал и вовсе не собираюсь держать вас в неведении. Просто еще не время обсуждать детали.

– А вдруг вы забудете? А вдруг амулет мэтра Амрита испортится раньше времени? Что я буду делать с вами – беспамятным и беспомощным? – настойчиво вопрошала мистрис Эрмаад.

– Пристрелите, – снисходительно улыбнулся Росс.

«Тьфу! Идиот! – вознегодовала Фэйм. – Да ты издеваешься надо мной, негодяй. Ты не хочешь подвергать свое отчаянное, самоубийственное предприятие риску и страхуешься на случай, если я попадусь и выдам твои планы».

Акция в духе старины Джевиджа – вверить жизнь, но не доверить замысел, а, попросту говоря, использовать вслепую.

На самом деле Фэйм выводило из себя осознание того, как вся ее жизнь и будущее зависят от воли и желания другого человека. Человека больного и угасающего прямо на глазах. Или он думал, будто она не видит того, как он корчится во сне от боли? И ведь не скажешь: «Росс, пожалуйста, ну хоть чуть-чуть доверяйте мне, если уж все в моей судьбе теперь зависит от вас!»

Последний шлюз перед прибытием в Бриу «Плутовка» прошла довольно быстро. Очередь оказалась не так велика, как предсказывал капитан. Еще до полудня судно вошло в шлюз, и при виде закрывающихся верхних ворот, отделяющих камеру от верхнего бьефа,[10] Россу пришла на ум аналогия с собственной странной судьбой. Точно так же плотно затворена для него память о прошлом, и точно так же, как это каждый раз делают механизмы, управляющие щитами-заслонками водопроводных галерей, соединяющих камеру шлюза с нижним бьефом, ночью воспоминания водой утекают куда-то на другой уровень…

Джевидж бессильно скрипнул зубами. Он устал себя жалеть, он устал терпеть и надеяться, потому что просвета в череде неудач не увидать даже с лупой, потому что уже первый день ариса месяца и потому что тошнит в прямом и переносном смысле от бессилия перед собственной телесной немощью.

В камере шлюза убывала мутно-коричневая бурлящая вода, быстро выравнивая уровень с нижним бьефом, вместе с ней опускалась баржа.

– Не бойтесь, господин Джайдэв, скоро будем в Бриу. Сейчас ворота откроются, вон уже сигнальщик семафорит, – успокоил пассажира капитан, принимая его нервозность за недовольство.

– Но побриться-то я еще успею?

– Вполне, – согласился господин Ганши.

Нет нужды лишний раз привлекать к себе внимание стражей порядка видом разбойничьей физиономии. Казалось бы, такие простые привычки: умывание, чистка зубов и бритье, – но без ежедневного и неукоснительного их соблюдения легче легкого опуститься до уровня скота и утратить человеческое достоинство. Пускай вокруг война, чума и светопреставление – мужчина должен блюсти себя в любой обстановке.

Посему, прежде чем баржа пришвартовалась к пристаням Бриу, Джевидж успел аккуратно соскрести щетину со щек и подбородка. И, кроме того, снова умудрился цапнуться с Фэйм. На этот раз все началось с обсуждения источника средств к существованию и предстоящих трат. Наем самоходной лодки, по самым скромным подсчетам, обходился в кругленькую сумму, и в любом случае бралась она из кошелька Фэйм. А раз так, то мистрис Эрмаад считала справедливым, если она сама будет решать, какое из украшений отдавать скупщику, а какое попридержать до худших времен. Росс в общем-то и не спорил, но от одной только мысли, что он находится у женщины на содержании, накатывала удушающая злость.

– Серьги с изумрудом вызовут множество подозрений, – предостерег Джевидж.

Из благих побуждений предостерег, между прочим. Понятно же, о чем подумает скупщик, увидев в руках скромно одетой женщины, к тому же без шляпы и в растоптанных старых ботинках, дорогую вещицу под стать графине. И если не надурит с ценой, то сообщит куда следует.

– Но если продать только колечко, то денег хватит лишь на лодку. А как же лекарства?

– Какие еще лекарства?

– Для вас, милорд. Кайр собрался к аптекарю за желудочной настойкой.

Росс метнул на студента весьма недоброжелательный взгляд из-под густых бровей, гневно сощурился и прошипел сквозь зубы, обращаясь к Фэймрил:

– Что-то не припоминаю, когда я просил о помощи. У меня все в порядке с желудком. Я прекрасно себя чувствую. Запомните!

– А я, по-вашему, слепая? – сразу же взъярилась женщина. – Коль вам себя не жалко, то хотя бы не врите и не отрицайте очевидного.

10

Бьеф – уровень воды за пределами шлюзовой камеры (верхний и нижний).