Путешественники - Дорожкин Николай - Страница 79

«Ваше высокоблагородие, – крикнул я полковнику, – остановитесь гресть, тут дно недалеко». – И с этими словами я по колено погрузился в мягкий ил.

Прыгая в этом иле, мы со Щедровым подбежали к полковнику и подхватили его под руки. Он был очень бледен и измучен тяжёлым плаванием.

«Вперед», – сказал он, и мы стали выбираться из болота. Наконец, пройдя с полверсты по топи, видя невдалеке от себя страшные морды крокодилов, мы поднялись на холм. Здесь силы оставили полковника, и он упал без чувств. Мы растирали ему виски ладонями рук, давали ему пить. Наконец он очнулся.

«Флаг, – сказал он слабым голосом, – повесьте флаг!» Но трава закрывала приготовленный шест. Тогда полковник стал на плечи Щедрову и помахал французским флагом, и мы стали кричать «Vivе lа Franсе!» и «Vivе lа Russiе!». Крики тысяч людей на том берегу приветствовали появление флага. Это уже не был крик злобы и негодования, но радостный крик восторга. Оглянувшись, мы только теперь увидели, что мы сделали! Абиссинцы на том берегу казались такими маленькими! Река была почти с версту ширины. Мы были измучены и голодны, и нам предстояла еще обратная переправа под жгучими лучами высоко поднявшегося солнца. Мы поставили флаг на возвышенном месте, связали из ветвей и соломы легкие плотики и, взяв их с собой, пошли к воде. Медлить нельзя было. На холмах собирались дикари, бежавшие к нам, а мы были безоружны. Держась за плотики, мы поплыли назад. Ноги ослабели, руки еле удерживали тело на поверхности воды, нас сносило всё дальше и дальше на север. Наконец под ногами показалось дно, мы вышли на берег и пошли по мелкому рукаву, поросшему травою и камышами, к суше. Вдруг два громадных крокодила преградили нам путь. Мы кинулись бежать, проваливаясь в болото, спотыкаясь о кочки. Мне показалось, что крокодилы ползли за нами. Навстречу бежали абиссинцы. Каковы были их намерения?! Что хотели они сделать с нами?!

«Амбасса москов! Амбасса! – кричали они. – Львы русские!»

Первые добежавшие люди целовали нам руки и дружелюбно хлопали нас по плечу.

«Малькам, бузу малькам, – говорили они. – Очень хорошо!»

Февр и Поттер кинулись на шею Артамонову. «Vivе lа Franсе!» – кричали мы. «Vivе lа Russiе!» – отвечали нам французы. «Мы видим, – говорили они, – что русские действительно наши друзья… Вы выручили нас, вы спасли нас!»

Всё в лагере переменилось. Вчерашние кровные враги шли к нам с изъявлением дружбы. Сам фитаурари Айли вышел к нам навстречу и горячо пожал руку полковнику. Солдаты не переставали кричать: «Амбасса москов! Амбасса!».

Вечером Февр и Поттер ужинали с нами крупою и куском баранины, который мы получили и подарок от Айли. Они долго говорили с полковником по-французски, благодарили его и ушли от нас только ночью. Когда они попрощались, мы спросили у полковника, почему абиссинцы так обрадовались и прониклись таким уважением к нам после переправы.

«Это потому, – ответил полковник, – что все абиссинцы – воины, и самое лучшее качество человека, по их мнению, это храбрость. Им удалось победить белых людей – итальянцев, и с тех пор они смотрят на белых как на жалких трусов. Никто из них не думал, что мы отважимся на переправу, и, когда они увидели, что мы сделали то, что им было не под силу, они стали нас уважать. Они поняли, что белые храбрее их. Потому спасибо вам не только за то, что в тяжёлую минуту моей жизни верно исполнили долг казака, не оставили меня одного, но ещё большее спасибо за то, что поддержали славу и честь русского имени в далёкой Африке. Ни один белый ещё не был на том берегу Нила. Мы были первыми европейцами, ступившими на почву на левом берегу Нила, мы первые, которые переплыли здесь Нил вплавь. Спасибо вам за всю вашу службу!» – «Рады стараться, ваше высокоблагородие», – ответили мы.

Мы счастливы были тем, что исполнили долг и заслужили похвалу нашего начальника. На другой день мы собрались в обратный путь. Проходившие мимо палатки солдаты Айли низко кланялись нам, схватывали и целовали нам руки. Всячески старались выказать своё уважение и любовь.

А мы сидели у своей палатки, смотрели на широкую серебристую полосу Нила, на заросли камыша, кишащие крокодилами, и не понимали и не верили, что ещё вчера мы переплыли втроём эту широкую реку».

Это плавание русских воинов через Белый Нил имело свои последствия. Хотя французские офицеры в донесении своим властям не уточняли, кто водрузил знамя на берегу Нила, Париж узнал об этом из эфиопских и русских газет. Полковник Артамонов, уже имея офицерский крест ордена Почётного Легиона, был награждён большим офицерским крестом ордена Нишана.

Что касается правительства России, реакция была неоднозначной. Министр иностранных дел М.Н. Муравьёв крайне отрицательно отозвался о действиях полковника Артамонова: «…этот штаб-офицер превысил данные ему указания, прибегнув при этом к шагу, решиться на который он не имел никаких оснований». Несмотря на это, военный министр А.Н. Куропаткин в докладе Николаю II оценил подвиг воинов по достоинству. Царь, приняв у себя героев, наградил полковника орденом Святого Владимира, а казаков знаками отличия Святой Анны. Правда, в газетной информации об аудиенции, во избежание международных осложнений, не было упоминания ни о французском флаге, ни о самих французах…