Еврейский юмор - Телушкин Иосиф - Страница 10

Должно быть понятно, какое удовольствие находили раввины в утонченных, зачастую чисто теоретических прениях. Неизбежно настоятельное требование Талмуда о тщательном исследовании всех возможных нюансов и последствий поступков формировало определенный стиль мышления тех, кто тратил на его изучение многие годы. Отсюда среди евреев стал популярен образ знатока Талмуда, который на основе чистой логики и минимума фактов способен приходить к проникновенным и удивительным заключениям.

Следующая история настолько типично еврейская, что ее разные варианты можно отыскать фактически в любом сборнике еврейского юмора (я старался придерживаться версии, приведенной в «Еврейском остроумии» Симона Полака):

Мистер Голдстейн возвращается поездом из Нью-Йорка в Гленс Фолс, небольшой городок на севере штата Нью-Йорк. Рядом с ним в вагоне сидит незнакомый молодой человек. Поскольку дорога длинная, Голдстейн завел разговор со своим молодым соседом. Оказалось, что того зовут Алан Левин и он тоже направляется в Гленс Фолс.

– Вы туда едете по делам? – спросил Голдстейн.

– Нет, просто дружеский визит.

– У вас там живут родственники?

– Нет.

– Вы женаты?

– Нет, не женат.

Голдстейн подумал про себя: «Он едет в Гленс Фолс, не женат, не по делам, и у него там нет родственников. Тогда зачем он туда едет? Очевидно, встретиться с девушкой или, что более вероятно, с ее семьей. Вполне возможно, чтобы определиться с их помолвкой. Но кто она? В Гленс Фолс, помимо моей, есть только три еврейских семьи – Ресники, Фелдстейны и Коэны.

Ресники отпадают, поскольку у них только сыновья. У Фелдстейнов две дочери, но одна из них уже замужем, а другая уехала на год учиться в Европу. Должно быть, это Коэны. У них три дочери: Марша, Шейла и Рахель. Марша уже замужем. Шейла очень толста и непривлекательна для столь симпатичного молодого человека. Остается Рахель. Конечно же, это Рахель! Замечательная девушка!»

С этой мыслью Голдстейн нарушает молчание и улыбается незнакомцу:

– Ну что ж, могу поздравить вас с предстоящей женитьбой на Рахель Коэн.

– Ээ… мм… но, – заикается молодой человек, – мы никому об этом не говорили. Как вы узнали?

– Ну дак это же очевидно, – отвечает Голдстейн.

Притом что в истории показан достаточно тонкий процесс рассуждений, раввины Талмуда могут не понять, что это должно быть смешно. В конечном итоге некоторые отрывки из Талмуда могут убедить любого, что Шерлок Холмс был либо евреем, либо провел по меньшей мере несколько лет в ешиве. Можно легко представить себе молодого Холмса, углубленно обдумывающего следующее событие из Талмуда:

Как-то раз два еврея попали в плен на горе Кармель (в Палестине. – Примеч. пер.). Поскольку тот, кто их захватил, шел сзади, один из пленников сказал другому:

– Верблюд, который идет перед нами по дороге, слеп на один глаз и несет два бурдюка, один – с вином, а другой – с маслом. Один из погонщиков верблюдов еврей, а другой – язычник. Услышав разговор, их конвоир спросил:

– Откуда ты это знаешь? На что ему сказали:

– По траве, которая объедена только с одной стороны дороги – с той, на которую верблюд зряч, а с другой стороны трава не тронута. Очевидно и то, что у верблюда две поклажи, одна – с вином, а другая – с растительным маслом: капли вина впитываются [землей, и она остается влажной], а капли масла остаются на поверхности, и их заметно. Также очевиден и тот факт, что один из погонщиков еврей, а другой – нет, поскольку еврей отходит от дороги, чтобы справить нужду [что видно, если взглянуть на обочину], а второй погонщик – нет.

Продолжив путь, они нагнали верблюда, шедшего впереди них, и все оказалось так, как было описано. Тогда человек, взявший их в плен, поцеловал их в головы, привел к себе домой, приготовил для них еду и услуживал им… После этого он отпустил их на волю, и те благополучно добрались в родные места (Санhедрин, 104а).[32]

Единственное, чего не хватает в этой истории, – это чтобы плененные пожали плечами и сказали: «Ну это же очевидно».

Кал ва-кhомер – принцип логики Талмуда

Из принципов логической аргументации, использованной в Талмуде, наиболее известен кал ва-кhомер, что в классическом переводе Soncino Press передается латинским fortiori. Поскольку сегодня лишь некоторые знакомы с латынью, то лучше переводить это как «то насколько больше того», например, «если законы государства приговаривают людей к смерти за воровство, кал ва-кhомер должно быть наказание за преднамеренное убийство».

Талмуд приписывает происхождение кал ва-кhомер Mоисею. В своем последнем обращении к евреям он использовал эту аргументацию для выражения своей озабоченности их неверностью: «Если вы непокорны Богу, пока я живу с вами ныне, то насколько больший размах это примет после моей смерти?» (Второзаконие, 31:27). В начале своей карьеры Моисей даже обратил кал ва-кhомер против Господа, когда тот велел потребовать от фараона освободить евреев: «…сыны Израилевы не слушают меня: как же послушает меня фараон?» (Исход, 6:12).

Среди знающих евреев из Восточной Европы кал ва-кhомер стал излюбленной темой еврейских острот. Ирвинг Кристол, интеллектуальный крестный отец неоконсервативного мышления и крупный специалист по еврейскому юмору, цитирует кал ва-кhомер одного сумасшедшего знатока Талмуда:

«Если бы у меня было право взять деньги из своего кармана, из которого другой человек взять не имеет права, то разве не обладал бы я большим правом на то, чтобы взять деньги из его кармана, из которого даже он имеет право брать деньги?»[33]

Раввины Талмуда понимали: теоретические аргументы можно выстроить так, что любая правовая система покажется абсурдной. Рабби Иоси бен Тадай из Тиверии, живший в I веке, любил использовать кал ва-кhомер для того, чтобы делать курьезные выводы. Как-то раз он бросил вызов Рабби Гамлиэлю:

Мне запрещено жениться на своей дочери, но позволено на матери моей дочери. Но не тем ли более должно быть мне запрещено жениться на дочери той, которая запретна для меня? [Поскольку] мне запрещено жениться на чьей-то жене, то мне должно быть запрещено жениться на дочери чьей-то жены. Таким образом, следует запретить любую женитьбу [помимо, как замечает Хаим Маккоби, женитьбы на дочерях незамужних матерей, вдов и разведенных женщин].[34]

Рабби Гамлиэль, интеллектуальный лидер из поколения Рабби Иоси, имел массу достоинств, но чувства юмора в этом списке явно не было. Опасаясь, что шутки Рабби Иоси приведут к ситуациям, когда аргументация, используемая раввинами, станет рассматриваться как нелепая, Рабби Гамлиэль отлучил его от церкви.

Отголоски кал ва-кhомер слышны даже в историях на совершенно светские темы. Феликс Мендельсон в своем произведении «Еврей смеется» приводит следующую классическую восточноевропейскую историю:

Два студента ешивы, Сэндер и Мэндел, обсуждали слухи о войне, охватившие ужасом всю Европу в июле 1914 года. Мэндел был катастрофически пессимистично настроен относительно будущего, и Сэндер пытался его утешить.

«На твоем месте я бы не волновался, – сказал Сэндер. – Это событие может миновать, но даже если война все же случится, у тебя все равно будет два варианта: тебя могут отправить воевать на фронт, а могут и не отправить воевать на фронт. Если тебя не отправят на фронт, то тебе не о чем волноваться, но даже если тебе предстоит отправиться на фронт, то у тебя все же остается два варианта: тебя могут ранить, а могут не ранить. Если тебя не ранят, то тебе не о чем волноваться, но даже если тебя и ранят, то у тебя все еще есть два варианта: тебя могут ранить легко, а могут ранить тяжело. Если ранение легкое, тебе не о чем волноваться, а если ранение серьезное, то у тебя по-прежнему остается два варианта: ты можешь умереть от ранения, а можешь и не умереть. Если ты не умрешь, то тебе не о чем волноваться, а если ты умрешь, то у тебя еще есть два варианта: ты можешь отправиться в благое или дурное место. Если ты отправишься в благое место, тебе не о чем волноваться, но даже если ты отправишься в дурное место, у тебя, тем не менее, есть еще вариант: войну могут не объявить, и потому тебе еще не о чем волноваться».[35]