Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде) - Сэвидж Барбара - Страница 25

На второй день пути, после того как мы покинули Нью-Порт-Ричи и проделали часть пути по 39-му шоссе, где-то чуть севернее жалкой кучки домов, претендующих на гордое имя Форт-Лонсом, мы заскочили в небольшой бакалейный магазинчик купить еды к обеду. Стоило нам перешагнуть порог лавки, как стоявшая за прилавком тучная продавщица уставилась на нас с явным любопытством.

— Чужие сюда редко заглядывают. Откуда, ребята? — спросила она.

— Из Калифорнии,— ответила я.

— Калифорния! Так вы из Калифорнии?

— Да.

— «Чёртовы Ангелы». И это всё, чем славится ваша Калифорния, надо же, «Чёртовы Ангелы». Вы тоже — из этих? — Тётка беспокойно скользнула взглядом по велосипедам.

— Да нет,— ответила я.— Вообще-то не все калифорнийцы — «Ангелы». Да и «Чёртовых», если честно, не так уж много, особенно за пределами Окленда.

— А вот этого — не надо! — взорвалась толстуха.— Моя соседка как-то съездила в Калифорнию. Так вот она рассказывала, что там эти типы на мотоциклах торчат повсюду, куда ни плюнь!

— Но поймите же, ведь это не значит, что каждый калифорнийский мотоциклист непременно и есть этот самый «Чёртов Ангел». Они...

— Ну уж мы-то здесь знаем! — отбрила она меня.— Будьте спокойны. Мы тут на дух не выносим всяких там мотоциклистов. Наши ребята любят палить по ним, когда те мимо проезжают.

Женщина на минуту закрыла рот, снова вперившись в наши велосипеды. Коротышка лет сорока, она прятала свои телеса под складками необъятного домашнего платья из набивного ситца. Её тёмные волосы были коротко острижены.

— Но мы же путешествуем на велосипедах, а не на мотоциклах,— успокаивал её Ларри.

— Ну, не знаю. Местные могут пульнуть и в вас. Захотят и турнут вас отсюда.

Пока она продолжала с подозрением разглядывать наши велосипеды и скарб, мы с Ларри одновременно подумали об одном и том же. Почему никто не предостерёг нас? Нам приходилось слышать немало историй о неотёсанных обывателях Техаса, Алабамы и Миссисипи, мягко говоря, недолюбливающих велосипедистов. Один из велотуристов рассказывал, что, когда он путешествовал по Техасу, один лихой ранчмен, проезжавший мимо в своём пикапе, буквально изрешетил пулями вьючники у него за спиной. А вот о Флориде даже и речи не было.

После недолгого молчания женщину вновь прорвало:

— А скажите-ка всё-таки, что заставляет леди тащиться на велосипеде в такую даль — от самой Калифорнии до Флориды? Ясно ведь, женщина, будь она в здравом уме, никогда не станет делать ничего подобного. Ты, что ли, заставил её проделать этакое? — Она свирепо взглянула на Ларри.

— Да что вы! Это была её идея,— хихикнул Ларри, прежде чем я успела раскрыть рот.

— Опять заливаешь. Да только посмотри на неё, ну разве ей могло прийти в голову такое. Вот беда-то: тощая — кожа да кости, ей ли крутить педали этакой громадины. Ты её вынудил это сделать, хоть бы постыдился! Ладно, скажу вам одно — не зевайте. Помните, что я вам говорила! Не любим мы всяких там байкеров.

Подгоняемые душевным напутствием, мы с Ларри вынырнули из магазинчика и вновь покатили на юг по 39-му шоссе, держась своей узкой «ленточки» асфальта, в то время как грузовики, пикапы и легковушки с лязгом и фырканьем проносились мимо. К концу дня, когда пришло время остановиться, мы не заметили, как оказались в окружении болот, изгородей из колючей проволоки и знаков: «ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ», исключающих всякую возможность свободно расположиться на ночлег. Здесь, в Центральной Флориде, нам обоим как-то особенно не хотелось форсировать изгороди и уж тем более ставить палатку в частных владениях. Мы уже усвоили, что даже если и не достанемся аллигаторам, то какой-нибудь разгневанный ранчмен непременно начинит нас пулями. И мы продолжали катить вперёд в надежде добраться до сухого, не опутанного проволокой пятачка.

К тому времени, когда мы свернули на 62-е шоссе и вкатили в крошечное «пятнышко», обозначенное на нашей карте как Дьюэтт, уже почти стемнело. Этот флоридский «Дуэт» состоял из двух зданий: школы с одной классной комнатой и со знаком «Частные владения» на краю школьного двора и церкви баптистской общины Сухих прерий. Сразу за церковью раскинулся необъятный простор лужайки — самое место для палатки. Воскресный вечер. Если верить объявлению на церковном фасаде, служба должна была начаться в восемь часов. Однажды, ещё до путешествия, нам случилось просить разрешения поставить палатку на церковных землях — во владениях Епископальной церкви в селении Оксфорд, Коннектикут. Члены общины не только пригласили нас к себе переночевать, но и накормили обедом и завтраком, снабдив нас «сухим пайком» на дорогу.

Мы приготовили и съели обед, после чего уселись на ступеньках церкви ждать, когда начнут собираться прихожане. Первым появился преподобный отец Макс Дюранс, классический тип пастора-южанина. Был он сдобен и дороден, брюшко нависало над поясом, а речь отличалась южной медлительностью. Держа в правой руке Библию, толстую и чёрную, он ел нас глазками, недоверчиво щурясь. Ларри заговорил первым:

— Здравствуйте, я — Ларри Сэвидж, а это моя жена Барбара.

Я улыбнулась и кивнула преподобному. Он искоса с подозрением взглянул на меня, а затем опять перевёл взгляд на Ларри.

— Мы с Западного побережья, путешествуем на велосипедах и едем на Кис.

«Умница,— подумала я.— Не упоминай о Калифорнии, во всяком случае при этом малом».

— Мы ночуем в палатке, а потому интересуемся, нельзя ли нам расположиться где-нибудь здесь, где посуше.

Преподобный отец тянул с ответом, а неприязненное выражение, которое приняла его физиономия, когда он только нас заметил, так и не смягчилось.

— Значит, вам нужно местечко для лагеря, так, что ли? Так вот, здесь нет ничего подходящего и уж тем более — никаких удобств,— выдавил он наконец.

Я упёрлась взглядом в то, что, очевидно, было гостевой, пристроенной к зданию церкви, но святой отец по-прежнему упорно смотрел на Ларри.

— Но уж если вам так нужно место для ночлега, есть здесь клочок земли под деревьями, где-то в трёх четвертях мили отсюда, по правой стороне дороги, за перекрёстком с шоссе.

Тут его преподобие сделал паузу, пока на его физиономию наползала улыбочка.

— Правда, по хайвэю и ночью снуют тяжёлые грузовозы. Что ж, вам в вашей палатке, пожалуй, придётся смириться с шумом и светом фар, но, кроме этого, вас вряд ли побеспокоит что-то ещё. Если кто спросит, какого чёрта вы там остановились, только скажите, что Макс Дюранс разрешил вам разбить лагерь. Знаете, все земли в округе — мои. Я сдаю их в аренду, поэтому всем местным хорошо известно, кто такой Макс Дюранс.

Я посмотрела вдаль, за 62-е шоссе, стараясь понять, о каком шоссе идёт речь, однако к этому времени уже слишком стемнело, чтобы разглядеть что-либо на расстоянии.

Между тем, наблюдая, как напряжённо мы всматриваемся во тьму за асфальтом, отец Макс расплылся в ликующей улыбке, и я почувствовала: оно неспроста. Ларри как-то умудрился изобразить ответную улыбочку и вежливо выдать «большое спасибо».

Паства и пастор молча пронаблюдали, как мы подхватили с земли велосипеды и покатили через улицу. Через несколько ярдов по 62-му шоссе мы действительно наткнулись на какую-то дорогу, но стоило нам свернуть на неё, как колёса тут же увязли в песке. Пастор заслал нас в пески. Почти целую милю мы то несли, то волоком тащили наши велосипеды через песок, не отрывая взгляда от изгороди, бесконечно тянувшейся вдоль правой стороны дороги. Мы упорно искали прогалину в колючей проволоке, которая, по заверениям Дюранса, должна была быть где-то совсем рядом. Именно от неё вела тропинка к желанному «островку» для ночёвки. Целых сорок минут мы плелись по песку, а затем были вынуждены признать: то, о чём мы лишь смутно догадывались, отъезжая от церкви, оказалось истинной правдой: преподобный послал нас к чёрту на кулички — в никуда.

Нам ничего не оставалось, как тащить велосипеды обратно в Дьюэтт. На полпути назад мчавшийся мимо грузовик обдал нас песком. Водитель не остановился и не притормозил узнать, что заставило ночью пару велосипедистов под грузом вьючников тянуть свои велосипеды по песку в забытом Богом уголке Флориды. Не сомневаюсь — ему было плевать.