Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде) - Сэвидж Барбара - Страница 95

По роковому совпадению, когда Ларри подпрыгнул, спасая мешок, его шорты задели липкую ленту и один конец отклеился. Едва он нагнулся, чтобы как можно быстрее и незаметнее собрать наши ценности, кредитные карточки повисли у него из промежности. Я хохотала до слёз.

По прошествии нескольких часов, живые и невредимые, мы высадились с автобуса в Хатъяе со всеми своими пожитками и на следующий день сели на поезд до малайзийской границы.

От границы ночным поездом мы добрались до Куала-Лумпура, перенаселённого, но местами очень современного города. Мы задержались там, чтобы получить деньги, которые мой отец перевёл телеграфом в «Банк оф Америка» и которых бы нам хватило до конца путешествия. Нужно было также провести обмен билетов и купить обратные на самолёт до Америки.

Шикарный офис авиалиний размещался в первоклассном отеле по соседству с «Хилтоном» и «Банк оф Америка». Один из служащих пригласил нас в служебное помещение, и мы втроём почти два часа торговались за стоимость перелёта Сингапур — Новая Зеландия — Таити — Лос-Анджелес. Сначала клерк запросил семьсот пятьдесят долларов (пятнадцать сотен малайзийских долларов), а мы предложили шестьсот долларов. К концу торгов нам с Ларри удалось сбросить цену до шестисот шестидесяти восьми долларов. Билеты были зарезервированы на ночной рейс из Сингапура в Окленд на 7 февраля.

В Малайзии жара была даже больше, а влажность такая же, как в Таиланде. Мы не стали спешить и сравнительно легко проехали по центральным джунглям и восточному побережью. Те части велосипедов, которые мы не меняли с Лондона, к тому времени отслужили нам на протяжении почти четырёх тысяч миль, значительная часть которых проходила по грунтовым и каменистым дорогам, так что износ был значительный. Запасных частей почти не оставалось.

Как раз к северу от Куала-Лумпура у Ларри полетела задняя передача, развалившись на две части (попутно сломав ещё несколько спиц), и он вынужден был установить нашу последнюю из запаса. Цепи растянулись и плохо цепляли передачу, зубцы которой сами по себе тоже сильно износились, создавая трудности при переключении. Два зубца в одной из задних шестерёнок велосипеда Ларри были сломаны, и приходилось тормозить на первой передаче. Ещё оставался запас купленных в Афинах спиц, но, к несчастью, в магазине велосипедов нам продали паршивые гайки, поэтому каждый раз при замене спицы приходилось снимать гайки со старых и ставить на новые. Что до спиц, то я побила рекорд. За восемнадцать тысяч миль ухитрилась не сломать ни одной.

От Куала-Лумпура мы поехали на север через холмистые джунгли и плантации каучуконосов до Куала-Липиса, где дорога закончилась и мы сели на поезд до Куала-Керая, который находится на севере Малайзии. Оттуда мы отправились на северо-восток к побережью Южно-Китайского моря. Джунгли между Куала-Лумпуром и Куала-Липисом, как и на участке от Куала-Керая до побережья, изобиловали щебетавшими вовсю обезьянами, которые часто сидели на краю дороги, сложив свои ладошки на коленях и разглядывая идущий мимо транспорт. В этих джунглях скрывались коммунисты, так что повсюду были и танки, и дорожные посты. Все нас уверяли, что повстанцы никогда не нападают на простых людей, только на военных. Множество дорожных впечатлений в джунглях врезались в память: задавленные проезжавшим транспортом крокодилы и гигантские змеи; висевшие на линиях электропередач чудовищного размера пауки, гораздо крупнее тех, что мы видели на Кароне. К счастью, при виде змей и пауков мурашек у меня больше не появлялось — я наконец-то привыкла.

Как и во всей остальной Малайзии, малайцы, китайцы и индийцы жили в джунглях, в городах и деревнях. Малайцы напоминали темнокожих полинезийцев и носили саронги[*] или одежду западного типа. Они исповедовали преимущественно ислам и предпочитали горячую, острую пищу. Энергичными людьми они не были — бизнесом в Малайзии занимались преимущественно китайцы.

Мы ехали по восточному побережью медленно и беспечно. Проезжая через сонные рыбацкие деревушки и по пустынным тропическим пляжам, бандитов мы не опасались. Однако население на восточном побережье не отличалось приветливостью, и приходилось подолгу заниматься поисками еды и питья, оказавшись в малонаселённых районах вдали от крупных городов. Во встречавшихся иногда по пути киосках с едой обычно продавали рис, жареную рыбу и острую смесь из капусты и ананаса, и мы два или три раза с тоской вспоминали, как блаженствовали в Таиланде.

А потом был Сингапур, ультрасовременный центр торговли Юго-Восточной Азии, где, как говорит молва, Макдональдсом продаётся больше биг-маков, чем где-либо ещё в мире. Покинув малайзийские джунгли и взморье с простыми деревянными домами с крышами из тростника, мы попали в шумный, богатый, безупречно чистый Сингапур и сделали то, что было невозможно больше года. Мы зашли в павильон A&W за «рутбиром», шипучкой из корнеплодов, приправленной мускатным маслом. Место было безукоризненным, можно было сидеть на травяной лужайке посреди широкого, обсаженного деревьями бульвара. Жутко вспотев от утренней поездки, мы уселись, приступив к прохладнейшей, дивной на вкус шипучей пенке. Китаец, сидевший неподалёку от нас, увидел выражение полнейшего экстаза на наших лицах, а потом и наши потрёпанные, грязные велосипеды и вещи, сложенные у здания.

— Откуда вы прибыли? — спросил он, обратившись к нам.

— Из Малайзии.

— Я имею в виду, где вы живёте?

— В Америке.

— О! Вы на велосипеде объехали весь мир, чтобы оттуда попасть сюда? — широко улыбнулся он.

— Кроме Среднего Востока,— ответила я.

— О, конечно, там очень скверно. Теперь полетите домой? — спросил он.

— Нет, сначала мы отправимся в Новую Зеландию и на Таити.

— А в Южную Америку?

— На следующее путешествие нам нужно скопить денег,— сказал Ларри.— Туда, а может, в Центральную и Южную Африку. А теперь наши деньги подходят к концу, мы же почти два года были в дороге. Собираемся вернуться домой и какое-то время переждать. А потом, возможно, снова отправимся, если зуд начнётся.

Мужчина перевёл наш разговор двум своим детям и снова повернулся к нам.

— Мои поздравления вам обоим. Вы прошли длинный, длинный путь.

Я улыбнулась и кивнула мужчине. Да, это был очень долгий путь. Я поднесла покрытый инеем стакан к губам и запрокинула голову, наблюдая, как скользят вниз остатки пенки.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

САМЫЙ ДРУЖЕЛЮБНЫЙ НАРОД В МИРЕ

Было далеко за полночь, когда мы приземлились в Окленде. По совету служащих за информационной стойкой, где нам продали карты Северного и Южного островов, мы провели ночь на довольно мягких кушетках в холле на втором этаже аэропорта. Мы прислонили свои велосипеды к кушеткам, из рубашек сделали подушки и проспали до семи утра, когда появились первые пассажиры.

Выйдя из терминала, я удивилась, как холодно. Почти за два месяца, с самого Катманду, я забыла это ощущение и поспешила натянуть тёплую рубашку и шерстяные носки. Если мы с Ларри от холода почувствовали себя чужаками, то после того, как пересекли автостоянку рядом с аэропортом, наша растерянность ещё больше увеличилась. Мы рассчитывали найти автостраду, соединяющую аэропорт с городом Окленд, но там ничего не было, если не считать двухрядной просёлочной дороги, по которой ползло несколько старомодных автомобилей британского производства. Никакого Окленда в поле зрения не было. В действительности, куда ни глянь, ничего кроме зелёных холмистых пастбищ. Казалось невероятным, но всё это протянулось на мили. Международный аэропорт Окленда был устроен прямо посреди пастбищ для коров и овец. Итак, мы в Новой Зеландии, стране с тремя миллионами человек и шестью миллионами овец.

За следующие два месяца бок о бок мы проехали по спокойным двухрядным дорогам Северный и Южный острова. Поражало отсутствие помёта, шума и толпы. И поскольку лишь семнадцать процентов населения проживало за пределами городов, в сельской местности, особого движения на дорогах не было. Редко приходилось двигаться гуськом.

*

Саронг — кусок хлопчатобумажной ткани, обёрнутый вокруг бёдер в виде длинной юбки.