Когда невозможное возможно: Приключения в необычных реальностях - Гроф Станислав - Страница 64

Одной из самых сложных проблем на раннем периоде существования только что возникшей дисциплины был тот факт, что ее основные положения были несовместимы с традиционной научной мыслью, в которой преобладала декартово-ньютоновская парадигма и которая в философском смысле была прочно привязана к идеям монистического материализма. Ввиду этого новая наука была чрезвычайна уязвима для обвинений в ненаучности, иррациональности и даже «чокнутости». Первопроходцы трансперсональной психологии, будучи убеждены в оправданности своих усилий, с большим интересом следили за революционными изменениями в других научных дисциплинах, ища в них поддержку для своей точки зрения и разработок, которые могли бы помочь устранить эту пропасть между концепциями.

Ни одна из разработок в науке с новой парадигмой не привлекала большего внимания к ее потенциалу с точки зрения снабжения трансперсональной психологии мощным научным базисом, нежели открытие принципов оптической голографии и их применение в различных областях. Речь идет, конкретнее, о голографической модели мозга Карла Прибрама и теории холодвижения Дэвида Бома. Два эти научных подхода представили мистические переживания и многочисленные трансперсональные явления в совершенно новом свете, описав новые и дотоле неведомые и непостижимые парадоксальные взаимосвязи между частью и целым.

В период охватившего всех энтузиазма по поводу голографического мышления автор бестселлера «Заговор Водолея» («Тпе Aquarian Conspiracy») Мэрилин Фергюсон опубликовала в своем издании «Brain/Mind Bulletin» материал о новом сенсационном пополнении голографической системы понятий — изобретении аргентино-итальянским ученым Уго Дзукарелли технологии холофонического звука. Мэрилин, которая была восхищена работами Уго, пригласила его в США, в местечко Миллбрей под Сан-Франциско, где те из нас, кто проявил интерес, могли в течение недели встречаться с ученым. На этот семинар, который стал выдающимся событием, приехали многие известные специалисты, занимающиеся траснперсональной психологией.

Уго начал свой семинар с того, что рассказал нам об одном событии из своего детства, которое подтолкнуло его к открытию холофонического звука. Он связывает возникновение своего интереса к вопросам звукового восприятия с давней ситуацией, когда его, тогда маленького мальчика, чуть не сбил тяжелый грузовик. Произошло следующее: он сидел на обочине дороги, спиной к приближающейся машине. Водитель грузовика, избегая столкновения с другой машиной, выехал на обочину, и Уго удалось спастись от смерти лишь в самый последний момент, инстинктивно отскочив в сторону.

Чудом избежав гибели, он впоследствии часто думал об этом происшествии и не переставал удивляться тому, как ему удалось так точно определить источник звука от приближающегося грузовика и среагировать на него соответствующим движением, спасшим его жизнь. Уго увлекся изучением тех механизмов, которые помогают живым существам определять направление звука, и они в итоге привели его в восторг. Проведя тщательные исследования и анализ, он пришел к выводу, что существующие теории звуковосприятия не способны объяснить некоторые важные характеристики восприятия звука человеком и его способности точно устанавливать местонахождение источника звука.

Он заметил, что крокодилам, у которых отсутствует гибкая и подвижная шея, чтобы установить, откуда доносится тот или иной звук, приходится поворачивать всю верхнюю часть тела. Птицы, чтобы справиться с аналогичной задачей, поворачивают голову. Млекопитающие для этих же целей пользуются своей способностью менять положение и форму ушных раковин. Однако человек может точно определить местоположение источника звука, не меняя положения головы и ушей (пошевелить ушами большинство из нас вообще не в состоянии). Более того, установить направление на источник звука способны даже люди, глухие на одно ухо.

Данные наблюдения привели Уго к мысли, что существующие теории, пытающиеся отнести способность стереофонического звуковосприятия и локализации источника звука на счет процесса сравнения сигналов, поступающих от правого и левого уха, неточны. Он заключил, что, для того чтобы объяснить все удивительные характеристики звуковосприятия, придется предположить, что человеческое ухо выполняет роль не только приемника, но и передатчика и что задачу по локализации источника звука оно выполняет в соответствии с принципами голографии. По его словам, люди, страдающие от звона или шума в ушах, на самом деле слышат звук, испускаемый самим ухом. Тщательно избегая каких-либо технических подробностей, которые могли бы раскрыть секрет его изобретения, Уго пояснил, что свою технологию холофонического звука он разработал, просто смоделировав этот механизм.

Самой важной частью таинственной технологии Уго была полноразмерная модель человеческой головы, которую изобретатель любовно называл «Ринго». Внутри нее размещались записывающие устройства, которые были встроены именно в тех местах, где находятся уши. Ринго постоянно находился в сумке из толстого темного материала, где он был скрыт от любопытных глаз слегка огорченных присутствующих. После короткой вводной части Уго перешел непосредственно к демонстрации. Он подсоединил магнитофон, воспроизводящий холофоническую запись, к устройству, оборудованному рядом разъемов для наушников. Устройство позволяло десяти слушателям одновременно надеть наушники и прослушать экспериментальную пленку Уго.

Мы не могли поверить в то, что сами переживали. Каким-то непостижимым образом запись Уго воспроизводила характерные акустические детали широкого спектра звуков с такой реалистичностью и точной локализацией, что без постоянного визуального контроля было практически невозможно на слух отличить записанный звук от реального события, происходящего в нашем трехмерном мире. Типичным примером такого события был звук приближающегося грузовика — словно эхо того, что в детстве пережил Уго. Когда мы прослушивали эту запись с закрытыми глазами, тело инстинктивно пыталось отскочить в сторону, чтобы избежать удара.

Но это было еще не все. К нашему удивлению, прослушивание холофонических записей Уго чаще всего воздействовало и на другие чувства, порождая многочисленные случаи синеетезии. Под синестезией понимают такое состояние, при котором стимуляция одних органов чувств вызывает реакцию восприятия со стороны других органов. Наиболее распространенным видом синестезии является так называемый цветовой слух, при котором у человека возникают зрительные образы, в то время как он только лишь слышит соответствующие звуки. Синестезия может распространяться и на все остальные органы чувств. Экспериментальные записи Уго не просто воздействовали на все сферы ощущений — они еще и передавали слушателю информацию о других параметрах ситуации, породившей данный звук.

Так, звук ножниц, щелкающих во время стрижки, вызывал реалистичное ощущение, что слушателю стригут волосы, шум парикмахерского фена порождал ощущение струи горячего воздуха, бьющей в волосы, а звук чиркающей о коробок спички создавал образ горящей спички и отчетливый запах сгоревшей спичечной головки. Точно так же чувственный голос женщины, шепчущей что-то вам на ухо, заставлял вас почувствовать ее теплое дыхание. Нет нужды говорить о том, насколько сильное впечатление произвел на нас этот эксперимент.

В ходе обсуждения, начавшегося после демонстрации, несколько участников семинара, которым уже приходилось иметь дело с холофоническим звуком, поделились с остальными еще более интересными примерами, раскрывающими потенциал этой технологии. Они утверждали, что холофонические записи способны не только воздействовать на другие органы чувств, но и вызывать эмоции, в том числе ощущения мистического характера. Они рассказали об эксперименте, в ходе которого группа участников приняла дозу энтеогена MDMA, производную психотропного амфетамина, известного более молодому поколению под названием «экстази». Собравшись в кружок, они хором произносили индийскую мантру «ОМ». По их свидетельству, люди, слушавшие потом холофоническую запись эксперимента, испытывали на себе такие энтеогенные эффекты этого препарата, как видение нуминозного света и чувство всеобъемлющего единения.