Когда невозможное возможно: Приключения в необычных реальностях - Гроф Станислав - Страница 66

Возможность проникнуть в секрет светоносной жабы представилась мне, когда мой друг Пол появился на пороге нашего дома с внушительной порцией 5-МеО-ДМТ. Это вещество не было внесено в список веществ, вызывающих сильное привыкание и не имеющих терапевтической ценности, и для химика достать его не составляло труда, поскольку оно использовалось как исходное звено в синтезе многих других соединений. Мой друг уже имел опыт употребления 5-МеО-ДМТ и вызвался предоставить необходимые инструкции и компетентное руководство.

Под присмотром Пола я поместил небольшое количество белого порошка на поверхность стекла и с помощью бритвенного лезвия постарался еще больше измельчить его. Затем я разделил порошок на две одинаковые кучки, а остаток ссыпал в трубку, набитую сушеной петрушкой. Пока Пол раскуривал трубку, я свернул бумажную долларовую банкноту в тоненькую трубочку и втянул носом обе кучки порошка, каждую отдельной ноздрей. Затем я взял у Пола трубку и сделал две или три глубоких затяжки. Впоследствии я оценил, что общая доза 5-МеО-ДМТ, которую я принял, была весьма немалой — она составляла около 25 мг.

Начало опыта было внезапным и впечатляющим. В меня вдруг ударила космическая молния невероятной силы, которая в мгновение ока потрясла и разрушила всю мою обычную реальность. Я полностью потерял контакт с окружающим миром, который исчез как по волшебству. Раньше, когда я принимал высокие дозы психоделиков, я предпочитал лечь и устроиться поудобней. Но на этот раз подобных проблем даже не возникало, поскольку я полностью утратил осознание своего тела, так же как и окружающей обстановки. После сеанса мне рассказали, что, когда я сделал две затяжки, я несколько минут оставался сидеть неподвижно, как статуя, держа трубку у рта. Кристине и Полу пришлось взять трубку из моей руки и уложить мое тело на кушетку.

Во время предыдущих психоделических сеансов я всегда в основном сохранял ориентацию. Я осознавал, кто я, где нахожусь и почему переживаю необычный опыт. На этот раз все это улетучилось за несколько секунд. Мои повседневные заботы, мое имя, мое местонахождение и моя жизнь исчезли, как по мановению волшебной палочки. Стен Гроф… Кристина… Соединенные Штаты… планета Земля… Эти концепции еще несколько мгновений слабо маячили, подобно сновидческим образам, на периферии моего сознания, а затем окончательно рассеялись. Я усиленно пытался напоминать себе о существовании реальности, которую я знал, но она вдруг потеряла всякий смысл.

Все мои предыдущие психоделические сеансы всегда были наполнены неким богатым специфическим содержанием. Переживаемый мною опыт был связан либо с моей настоящей жизнью — с историей детства, младенчества, рождения и эмбрионального периода, либо с различными темами из трансперсональных сфер — с моими прошлыми жизнями, сценами из истории человечества, архетипическими образами богов и демонов или посещениями различных мифологических сфер. Теперь моей единственной реальностью была масса лучистой пульсирующей энергии необыкновенной интенсивности, которая, казалось, заключала в себе все существование в сжатой и абстрактной форме. Я стал Сознанием, взирающим на Абсолют.

Эта энергия обладала яркостью миллиарда солнц, и все же ее нельзя было сравнить ни с каким светом, который я знал в обычной жизни. Она казалась чистым сознанием, разумом, творческой энергией, выходящей за пределы всех полярностей. Она была одновременно бесконечной и конечной, божественной и демонической, пугающей и экстатической, творческой и разрушительной — все это и гораздо больше. Я не мог подобрать никаких концепций, никаких категорий в отношении того, что я видел. Перед лицом такой силы я не мог сохранить чувство собственного отдельного существования. Моя обычная идентичность была разрушена; я стал единым с Источником. Оглядываясь назад, я почти уверен, что мне довелось ощутить Дхармакаю, Изначальный Чистый Свет, который, согласно тибетской «Книге мертвых», появляется в момент нашей смерти. Хотя все это носило некоторое сходство с тем, что я переживал в моих первых сеансах ЛСД, этот опыт был гораздо более ошеломляющим и сокрушительным, с полной утратой чувства отдельной идентичности.

Моя встреча с Абсолютом продолжалась примерно двадцать минут по обычному времени, как отметили наблюдатели. Что касается меня, в продолжение всего опыта время перестало существовать и утратило для меня всякий смысл. Мне казалось, что прошла вечность, когда в моем поле опыта начали формироваться конкретные призрачные образы и концепции. Я начал воспринимать мимолетные образы космоса с галактиками, звездами и планетами, и затем, наконец, увидел Солнечную систему и в ней Землю с континентами.

Сначала эти образы были очень смутными и нереальными, но постепенно у меня начало возникать ощущение, что, возможно, эти реальности существуют в объективном мире. Постепенно в моем видении сформировались образы Соединенных Штатов и Калифорнии. И наконец, ко мне вернулось ощущение моей обычной идентичности и осознание моей настоящей жизни: Сначала контакт с обычной реальностью был очень слабым. Я осознавал, где я нахожусь и при каких обстоятельствах. Но при этом я был уверен, что доза, которую я принял, была чрезмерной, и теперь я умираю. Какое-то время я думал, что я нахожусь в бардо — промежуточном состоянии между настоящей жизнью и моим рождением в следующем воплощении, как это описано в тибетских текстах.

Постепенно мой контакт с обычной реальностью становился все более плотным, и в конце концов я осознал, что возвращаюсь из психоделического опыта и что я остался жив. Я лежал, все еще ощущая, как будто умираю, но при этом осознавая, что моей настоящей жизни ничего не угрожает. Казалось, что мой опыт умирания относится к сценам из моих прошлых воплощений. Я видел себя в разных драматичных ситуациях, всегда опасных и болезненных, в разных частях света и в разные исторические периоды. В то время как мое тело страдало и умирало в разных контекстах, различные группы мышц в моем теле подергивались и дрожали. Однако, переживая всю свою кармическую историю в своем физическом теле, я пребывал в состоянии глубокого блаженства, совершенно отстраненный от этих драматических проявлений, которые продолжались даже после того, как все специфические содержания исчезли.

Когда я работал в Мэрилендском центре психиатрических исследований, у нас был особый термин для описания состояния, которое наше клиенты переживали в течение многих дней, а иногда и недель, после успешного и хорошо интегрированного психоделического сеанса. Мы называли это «психоделическое последействие». Последействие после этого моего опыта было необычно интенсивным, глубоким и продолжительным. Я мог работать над моей книгой с необыкновенной точностью и сосредоточенностью. Тем не менее, когда я решал сделать перерыв и закрывал глаза, я тут же оказывался в состоянии экстатического восторга и переживал чувство единства со всем существованием. Мои медитации были необычайно глубокими, и они казались мне самым естественным состоянием, какое только можно себе представить.

Со временем повседневная, трезвая реальность все больше отвоевывала свои прежние позиции, а окно в Абсолют становилось все более туманным и непроницаемым. Однако после этого сеанса у меня осталось чувство глубокого уважения и признания моши тех средств, которыми пользуются шаманы. Я часто смеялся над высокомерием традиционных психиатров, которые относились к шаманским техникам как к продукту примитивных суеверий, и считали свои собственные методы, типа свободных ассоциаций на кушетке или поведенческой дезадаптации, истинно научными подходами к изучению психики человека.

После этого опыта я также по-новому оценил принцип, который встречается во многих эзотерических системах, — что самая благородная истина часто обнаруживается в самом низком. По убеждению алхимиков, например, «философский камень зарыт в грязи и навозе». Лично мне самый короткий и быстрый путь к абсолюту показала жаба, животное, которое часто считается символом безобразия. Я вспоминаю об этом каждый раз, когда слышу или читаю известный отрывок из пьесы Шекспира «Как вам это понравится»: