Охотник за смертью: Война - Грин Саймон - Страница 126

— Кажется, дело решать нам, инвестигатор.

— Не в первый раз, капитан. Сайленс кивнул Лайонстон:

— Мы прошли через многие изменения, Ваше Величество, хотели мы того или нет, но наша верность всегда была вне сомнений. И если мы и держали свои способности в тайне, то лишь затем, чтобы лучше служить вам. Давай, Фрост, еще раз вырвем победу из зубов поражения. — Он улыбнулся Оуэну и Хэйзел: — А с вами у нас ведь еще дело не кончено, помните?

— Чертовски верно, — сказала Хэйзел, помахивая мечом, как кот хвостом.

— Папа… — начала Дженни.

— Извини меня, — прервал ее Сайленс. — Это вопрос долга. А свой долг я всегда знал.

— Черт побери, у нас нет времени для всех этих поз! — раздраженно сказала Руби Джорни. — Когда я захочу смотреть фехтовальные спектакли и дуэли, я пойду на Арену и сяду в удобное кресло с банкой пива и пакетом соленых орешков. У нас тут Восстание или что? Только время теряем на ерунду вместо более важных вещей, например сбора добычи. Выше голову, Лайонстон! Джиль все очень верно объяснил.

И она подняла дезинтегратор и выстрелила в императрицу. Но еще когда она прицеливалась, Стелмах крикнул что-то неразборчивое и бросился между ней и императрицей, и взрыв энергии пришелся ему в грудь. Ему сразу оторвало правую руку, правая верхняя часть груди испарилась, и он со стоном свалился к подножию Трона. Сайленс и Фрост сразу оказались возле него, но ясно было, что офицер безопасности уже умирал. Он протянул уцелевшую руку Сайленсу, и тот крепко сжал ее двумя своими.

— Все, чего я хотел в жизни… это служить, — смог сказать Храбрец Стелмах. Быть верным. Отдать жизнь за императрицу.

— Никто не сомневался в твоей верности, — ответил Сайленс, но ответил он мертвецу. Он бережно положил руку Стелмаха ему на грудь и потрепал, прощаясь.

— Жаль, — сказала Фрост. — Хороший был человек — в своем роде.

— Странно, что тебе не все равно, — сказал Сайленс.

— Мне он нравился, — ответила Фрост. — Он был трусом, слабаком, возможно, симпатизировал бунтовщикам, но он делал все, чтобы быть смелым и поступать правильно. Это нам легко быть смелыми — с нашей тренировкой и способностями. А у него только и было, что сила духа. И желание умереть за императрицу.

— А теперь наша очередь, — сказал Сайленс. Он поднялся на ноги, Фрост рядом с ним, и они стали перед Троном. Сайленс улыбнулся Дженни и кивнул Оуэну:

— Давай начнем, Дезсталкер.

Оуэн ступил вперед в сторону Сайленса, а Хэйзел направилась к Фрост. Оуэн небрежно взмахнул мечом.

— Из того, что я слышал, капитан, вы и инвестигатор приобрели в Безумном Лабиринте способности, аналогичные нашим. Это значит, что мы можем вызвать нашу силу, сойтись грудь в грудь, развалить весь двор на кирпичи и убить всех, кто в нем есть, и все равно ситуация останется патовой. Так что вы скажете, если я предложу биться по-честному? Только меч против меча. Как вам?

— По-честному, — повторил Сайленс. — Этого я и ожидал от Дезсталкера. Да и к тому же мы всегда хотели узнать, кто из нас лучше владеет мечом.

— Чертовски верно, — подтвердила Фрост.

— Тогда давай, — согласилась Хэйзел. — Последний бой в силу человека. Пока мы не забыли, как это делается.

И они пошли друг другу навстречу, величайшие чемпионы Империи и Восстания, четверо достойных людей, чьи различные убеждения не допускали компромисса, подписанного иначе, как острием меча. Оуэн и Сайленс медленно кружили друг около друга, их мечи легко соприкасались, пока они изучали слабости и уязвимые места противника. Хэйзел и Фрост сразу ринулись в схватку, обмениваясь режущими и рубящими ударами; мечи их схлестывались, подстегнутые соперничеством, которое сильнее ненависти или гнева.

Оуэн и Сайленс обменивались выпадами, ударами и защитами, холодно и расчетливо, до предела напрягая силы и умение, оба прошедшие суровые школы, где не прощают ошибок. Мечи их сталкивались, рассыпая искры, и никто не отдавал ни дюйма и не отступал ни на шаг. Так быстро мелькали их мечи, что глаз не мог уловить, и мысль бы не уследила. Оуэн не форсировался, и даже мысли об этом у него не было. Этот бой он хотел выиграть честно. Он сражался за идеалы, не только свои, но и всего Восстания, и либо он победит честно, либо вся жизнь его не имела смысла. Сайленс вкладывал всю свою силу в каждый удар и всю быстроту в каждый выпад и защиту, и все же лишь с трудом отражал атаки Дезсталкера. Молодой мятежник бился так, будто для него не имеет значения собственная жизнь, нужна лишь победа. Сайленс пытался вызвать у себя такое же чувство. От него теперь зависела вся Империя. Все, во что он верил и за что сражался. Но его уверенность не была так тверда, как у Оуэна, может быть, поэтому его меч стал на какую-то ничтожную долю медленнее, и Оуэн отбил его клинок в сторону, шагнул вперед и приставил острие меча к горлу Сайленса. Долгое мгновение они двое стояли так, лицом к лицу, тяжело дыша от изнеможения. Они посмотрели друг другу в глаза и узнали то, что там увидели.

— Я не могу тебя убить, — произнес наконец Оуэн. — Это будет как убить себя. Сдавайтесь, капитан. Отложите меч, и я гарантирую вам жизнь. Восстанию нужны будут такие люди, чтобы восстановить разрушенное.

— Моя верность…

— Принадлежит народу Империи. Помогите нам сохранить лучшее, чтобы мы не выбросили его вместе с плохим.

Капитан Джон Сайленс оглянулся на свою императрицу, потом на Ад, в который она превратила свой двор, медленно разжал ладонь и дал мечу упасть на пол. Почти без звука. Оуэн опустил свой клинок. Они уважительно кивнули друг другу и обернулись посмотреть на Хэйзел д'Арк и инвестигатора Фрост. Те бились на равных, лицом к лицу, тяжело и хрипло дыша, мечи дрожали в их уставших руках. Только глаза их были так же свирепы, но у них обеих уже кончались и силы, и выносливость, и слишком гордыми были они обе, чтобы обратиться к своим сверхъестественным силам и умениям.

— Хватит, Хэйзел, — сказал Оуэн. — Никому из вас не победить. И никто из вас не собирается уступать. Слишком вы похожи. Будем считать, что рабочий день закончен, и займемся тем, зачем сюда пришли.

Хэйзел задумалась; пот стекал с ее тяжело нахмуренного лица.

— А, ладно, — бросила она наконец. — Всегда можем продолжить, когда у нас будет на это больше времени. — Что скажешь, инвестигатор? Я шагну назад, если ты тоже шагнешь.

— Никогда, — ответила Фрост. — Я инвестигатор. Империя сделала меня тем, что я есть. Я не сдаюсь и не прекращаю битву — во мне это не заложено. Убей меня, если можешь, мятежница.

— Не обязательно так ставить вопрос, — сказал Оуэн.

— Нет, обязательно. Это моя жизнь, смысл моей жизни, мое назначение. Я не отступаю. Не могу. Убейте меня, если можете. Хэйзел опустила меч.

— Не могу. Так — не могу.

— Я могу, — сказал Кит Саммерайл. И движением таким быстрым, что никто и не понял, пока не было уже поздно, он выхватил спрятанный кинжал и метнул его во Фрост изо всей силы. Она обернулась на голос, и кинжал попал ей в горло. Густо хлынула кровь, струями растекаясь по груди. Фрост выпустила меч и обеими руками схватилась за горло, и между пальцами ее ключом била кровь. Сайленс немедленно оказался рядом, охватив ее руками. Ее затрясло, и он обнял ее крепче. Она была ошеломлена, недоумевала, будто не могла поверить в то, что с ней происходит.

— Дурацкая смерть, — сказала она, с трудом выговаривая слова, и кровь разбрызгивалась при каждом слове алым туманом. — Холодно. Очень холодно.

— Я здесь, Фрост, — сказал Сайленс. — Я с тобой.

— Никогда не думала… что вот так… все кончится.

— Тихо, — шикнул на нее Сайленс. — Побереги силы, пока мы найдем врача.

— Мы никогда друг другу не лгали, капитан, — сказала Фрост. — Не надо сейчас начинать.

— Так исцели себя! Я же смог!

— Поздно, капитан. Слишком поздно.

— Ты была хорошим солдатом. — Голос Сайленса сломался. — Лучшим до самого конца.

— А как же. Я же инвестигатор. Джон…

— Да?

Но дыхание уже покинуло ее с последним долгим выдохом, и ее больше не было. Сайленс прижал ее к своей груди.