Темное сердце Лондона - Грин Саймон - Страница 5

Нам часто попадались музыканты, наигрывавшие незнакомые мелодии; в шапках перед ними поблёскивали монеты из самых разных мест, порой уже несуществующих, а то и никогда не существовавших. Некий певец исполнял на вульгарной латыни канцону тринадцатого века о неразделённой любви, а рядом другой субъект пел песню Боба Дилана, исполняя куплеты шиворот-навыворот и подыгрывая себе на акустической гитаре из рук вон плохо настроенной. Я бросил по нескольку монет в шапки обоим певцам — никогда не знаешь, когда тебе пригодится кредит в отделе кармы.

Чуть поодаль неандерталец в деловом костюме оживлённо разговаривал со скучающим карликом в форме СС, а рядом с ними дама в декольтированном платье с гофрированным воротником времён королевы Елизаветы мило беседовала с потрясающим трансвеститом шести футов ростом, в наряде хористки; невозможно было сказать, кто из собеседников выглядел более экстравагантно. Женщина в футуристическом космическом облачении и голый татуированный мужчина, весь в разводах синей краски, ели что-то извивающееся, насаженное на палочки.

Поравнявшись с ними, Джоанна не выдержала и остановилась, а когда я похлопал её по плечу, чуть не выпрыгнула из туфель.

— Вы не на экскурсии, — сухо заметил я.

— Что за… — начала было она, но голос её сорвался. — Что это за место? Куда вы меня привели? И кто, чёрт возьми, эти люди?

Я пожал плечами.

— Это кратчайший путь на Тёмную Сторону. Есть и другие пути — официальные и неофициальные. Любой рискует случайно пойти не по той улице, открыть не ту дверь и оказаться на Тёмной Стороне. Правда, такое случается нечасто. Лондон и Тёмная Сторона так давно трутся друг о друга, что границы между ними стали опасно тонкими. Когда-нибудь барьеры просто рухнут, и тогда вся мерзость, скопившаяся на Тёмной Стороне, хлынет во внешний мир. Надеюсь, к тому времени я уже буду в могиле. Как бы то ни было, этот проход самый безопасный.

— А эти люди?

— Люди как люди. Они видят ту часть мира, о существовании которой вы и не подозревали. Оборотную сторону, скрытые пути, где таинственные личности, о чьих целях и заданиях можно только догадываться, шныряют по своим тайным делам. На самом деле миров гораздо больше, чем мы думаем или хотим думать, и большинство из них время от времени посылают своих представителей на Тёмную Сторону. Кого только не встретишь здесь, в метро, но в этом нет ничего страшного, пока действует старинный договор о перемирии. На Тёмную Сторону являются персонажи мифов и легенд, путешественники и исследователи, посетители из высших и низших измерений. Бессмертные. Живые мертвецы. Психонавты. Постарайтесь не разглядывать здешнюю публику в упор.

Я повёл Джоанну по платформе, и, надо сказать, она больше не проронила ни слова. Теперь она даже не возражала против того, чтобы я взял её за руку. Не оглядываясь, не прерывая разговоров, ничем не показывая, что они меня замечают, люди расступались, чтобы нас пропустить. Некоторые складывали пальцы в замок, когда думали, что я этого не вижу, или делали другие знаки защиты от зла. Похоже, меня здесь не забыли.

Викарий с серой повязкой на глазах, облачённый в потёртый серый наряд со свежим белым воротничком, демонстрировал прохожим товар, разложенный в старом чемодане.

— Вороньи лапы! — выкрикивал он резким хриплым голосом. — Святая вода! Обереги от сглаза! Деревянные колья и серебряные пули! Это то, что вам нужно! Потом не жалуйтесь, если приплетётесь домой с чужой селезёнкой вместо своей!

Едва мы с Джоанной поравнялись с ним, он замолчал и подозрительно принюхался, наклонив голову к плечу. Пальцы викария быстро забегали по чёткам, сделанным из костяшек человеческих пальцев, и вдруг он преградил нам дорогу, ткнув в меня пальцем.

— Джон Тейлор! — бросил он, словно выплюнул ругательство. — Дитя порока! Отродье дьявола и мерзости! Проклятье всех избранных! Изыди! Изыди!

— Привет, Пью, — непринуждённо поздоровался я. — Рад снова тебя видеть. Ломаешь прежнюю комедию, да? Как идут дела?

— Спасибо, неплохо, Джон, — вяло улыбнулся Пью, заговорив уже нормальным голосом. — Мои товары — всё равно что страховка для путешественника: человек не верит, что ему это нужно, пока не становится слишком поздно. Все говорят, что с ними ничего не может случиться. Но на Тёмной Стороне может произойти всё, что угодно, — и происходит. Совершенно неожиданно, и последствия бывают просто ужасны. Я могу спасти множество жизней, вот только болваны не слушают меня. Ну-с, и зачем ты сюда вернулся, Джон? Я думал, ты умнее. Ты же знаешь, Тёмная Сторона не для тебя.

— Не волнуйся, я просто расследую одно дело и долго здесь не задержусь.

— Все так говорят, — проворчал Пью, передёргивая плечами. — Но все мы делаем не то, что хочется, а то, что приходится. И кого же на этот раз ты разыскиваешь?

— Сбежавшую из дома девочку. Подростка по имени Катрин Барретт. Вряд ли её имя тебе что-то говорит.

— Нет, не знаю такой. Я ведь отошёл от дел, осточертело мне всё это, к тому же грядут трудные времена. Хочу дать тебе хороший совет. Я слышал скверные новости: на Тёмной Стороне появилось нечто новое. И люди снова стали поговаривать о тебе. Будь осторожен, малыш. Если уж кто-то должен тебя убить, я бы предпочёл сделать это сам.

Он вдруг отошёл в сторону и завёл свою прежнюю песню. Нет никого ближе и роднее, чем старые враги.

Платформу внезапно затрясло, пронёсся порыв ветра, из туннеля с рёвом вылетел поезд, затормозил и остановился. Локомотив походил на длинную серебряную пулю, окон в нём не было. Вагоны представляли собой блестящие толстые стальные трубы, почти монолитные — за исключением стыков мощных бронированных дверей. Двери с шипением открылись, одни пассажиры вышли, другие зашли. Я уже хотел взять Джоанну за руку, но она без колебаний, с гордо поднятой головой сама вошла в вагон. Я последовал за ней и опустился на сиденье рядом.

Вагон оказался почти пустым, чему я был весьма рад. Я не люблю толпы, в ней может таиться всё, что угодно. Радовало ещё и то, что в вагоне было безупречно чисто.

Сидящий напротив мужчина с огромным интересом читал русскую газету, под названием газеты стояла дата — будущая неделя. Чуть дальше молодая женщина, щеголявшая всевозможными атрибутами панка — от многочисленных пирсингов на лице до ядовито-зелёного «ирокеза» посреди выбритой головы, читала пухлую Библию в кожаном переплёте. Но страницы книги были чистыми, и по особой белизне белков девицы я узнал в ней выпускницу Глубинной школы. Для неё, и только для неё, книга содержала бездну мудрости.

Джоанна осматривалась по сторонам, и я попытался взглянуть на окружающее её глазами. Поскольку тут не было окон, вагон скорее походил на полутёмный подвал, а запах дезинфицирующей жидкости заставлял вспомнить приёмную дантиста. Ни на одной из стен не было схемы метрополитена. Пассажиры этого поезда и так прекрасно знали, куда им нужно.

— А почему здесь нет окон? — вскоре спросила Джоанна.

— Потому что лучше не видеть то, что снаружи, — ответил я. — Дорога на Тёмную Сторону пролегает через странные, малоприятные места. Опасные и жуткие. При взгляде на некоторые из них можно ослепнуть или лишиться рассудка. Так, во всяком случае, говорят. Сам я никогда не испытывал желания проверить это на практике.

— А как же машинист? Разве ему не приходится смотреть, куда он едет?

— Сомневаюсь, что там вообще есть машинист, — подумав, ответил я. — По-моему, никто никогда в глаза не видел никакого машиниста. Думаю, эти поезда ездят так давно, что вполне могут проделать весь путь самостоятельно.

— Вы хотите сказать, нашим поездом никто не управляет?

— Ну, может, так даже лучше. Возможности людей более ограниченны, чем возможности машин. — Я улыбнулся при виде её ошарашенного лица. — Уже жалеете, что сюда явились?

— Нет.

— Ничего, скоро пожалеете.

Не успел я это сказать, как снаружи что-то врезалось в вагон прямо напротив места, где мы сидели. Русского сбросило на пол; он встал, аккуратно подобрал свою газету и пересел на другое место. Толстая металлическая стена прогибалась, вдавливаясь внутрь, медленно поддаваясь натиску снаружи. Девушка-панк даже не подняла головы от Библии, правда, теперь она читала уже вслух. Вмятина в стене увеличивалась, потом появилась ещё одна, и вскоре уже целый отсек был смят под напором невиданной силы.