2012. Точка перехода - Злотников Роман Валерьевич - Страница 28

Черт, все закручивалось как-то очень лихо. Черный несколько дней ходил в расстроенных чувствах от свалившегося на него за последнее время. Нет, нельзя было сказать, что все, что происходило до этого, было как-то уж обыденно. Но сейчас… На него произвел очень большое впечатление рассказ о Берсеркере. С момента контакта с Властелинами Времени он постепенно проникался к ним все большим и большим пиететом – представители цивилизации, настолько могущественной, что овладела самим временем, с чудовищным интеллектом и необычными способностями. Но это Нечто… Что же оно такое, если его испугались сами Властелины Времени? И стоит ли вообще пытаться хоть как-то разобраться в этом, если Седой, существо высшего порядка, испытывает перед этим Нечто благоговейный ужас?

С Михаилом они встретились через неделю. Причем на занятиях он не появился, а возник в сквере ЦДХ, куда Черный пришел просто так. Один. Ну, с бутылочкой пива. Посидеть на лавочке и хоть немного привести в порядок мысли. Слегка даже радуясь тому, что Миши нет и не придется напрягать мозги, обрабатывая новую порцию непонятного и не слишком постижимого. Но не случилось…

– Привет, – буркнул Миша, появляясь из-за зарослей разросшегося кустарника. Общая разруха в стране не должным образом сказалась и на рвении работников службы озеленения, из-за пренебрежения которых своими обязанностями аккуратные шпалеры кустов за лето вымахали почти в человеческий рост.

– Все страньше и страньше, – уточнил он, опускаясь на лавку.

Черный, уже поднесший горлышко бутылки к губам, удивленно замер и развернулся к Мише.

– Как? Как ты сказал? – Нет, выражение-то было известное. Но до сих пор Черный был совершенно уверен, что Миша уж никак не мог раньше читать «Алису в стране чудес». Максимум биографию Уэйна Гретцки…

– Да это я так, – махнул рукой Миша, – Седой ляпнул, ну и привязалось. Прикольно звучит.

Черный облегченно выдохнул. Мир не перевернулся с ног на голову, и каждый остался на том месте, каковому и соответствовал.

– Представь себе, оказывается, Берсеркер контактировал с людьми!

Черный сделал-таки глоток и пожал плечами.

– Это меня совершенно не удивляет. Я тут покопался насчет Калиостро и могу тебе сказать, что он контактировал с очень большим кругом людей.

– И с русскими тоже? – хитро прищурился Михаил с таким видом, будто знал нечто необычное.

– Конечно. Он же был в России.

Михаил озадаченно потер щекой о плечо.

– Вот это номер. А я-то думал… – Он несколько обиженно поджал губу, но тут в его глазах вспыхнуло озарение. – То есть он контактировал с ними именно как Берсеркер? Или как Калиостро?

Черный насторожился.

– Что ты имеешь в виду?

– Нет, ты скажи!

– Ну… как Калиостро, наверное. Мы и сами совсем недавно узнали, что Калиостро это Берсеркер.

– То-то и оно! – Михаил даже наставительно поднял палец. – А вот Седой и остальные раскопали, что он контактировал с человеком именно как Берсеркер, понятно?

Черный замер. Неужели?!

– И с кем это?

– С неким Яковом Брюсом!

– С Брюсом? – удивился Черный.

Кое-что о Брюсе он слышал. Соратник Петра I и персонаж массы народных мифов. Например, мифа о Брюсовой башне. Но Петр I скончался в самом начале восемнадцатого века. А Брюс к тому моменту уже числился одним из самых ближних его соратников. Так что и он также должен был быть в летах. И вряд ли мог дожить до 1743 года, когда родился Калиостро. Да и вообще очень сомнительно, что Берсеркер, буде он каким-то образом вселился и заменил собой Калиостро, сделал это во младенческом возрасте. Значит, надо накинуть еще какое-то количество лет…

Тут Черный поймал себя на том, что снова, по привычке подходит к Нечто-Калиостро с человеческими мерками. Какая разница, кто когда родился? Разве это препятствие для того, кто даже у Властелинов Времени вызывает оторопь?

– Значит, говоришь, с Брюсом? И как они это узнали?

Михаил пожал плечами.

– Да черт его знает! В общем, Седой просил покопаться по поводу Брюса.

Черный недоуменно уставился на него.

– Седой просил?

Михаил кивнул.

– Ну да… Только он сказал, что можно не торопиться. Время терпит. – Он мотнул головой в сторону бутылки и попросил: – Дай глотнуть?

Черный молча протянул ему бутылку. Он пребывал в полном ступоре. Насколько он мог понять, никакая информация, которая была Седому необходима, не была ему недоступна. Даже про тетрадь и кольцо тот узнал раньше, чем ему об этом было рассказано. Да и то, как быстро Властелины разыскали предметы, принадлежавшие Калиостро, демонстрировало их огромные возможности. И чтобы Седой вдруг попросил заняться поисками информации его, Черного, обычного человека? Это было невероятно!

– Он сказал, что есть его музей – усадьба Глинки. И если копать, то лучше всего там.

Черный, все еще находясь под впечатлением того, что неземное существо с огромными возможностями и невероятной мощи интеллектом, попросило у него помощи, пусть и в таком вроде как незначительном деле, медленно кивнул.

– Хорошо, я съезжу.

Да-а, похоже, в отношении Властелинов Времени к Земле и людям что-то изменилось…

12

В этот раз они встретились с Михаилом в немного непривычном месте. Впрочем, уже с утра тот вел себя тоже необычно. Во-первых, Миша появился в институте с огромным фиолетовым фингалом под глазом. В принципе, если учесть, что он занимался таким, вне всякого сомнения, контактным видом спорта, как хоккей, в самом фингале не было ничего неожиданного. Но Михаила этот факт, похоже, немного стеснял. На занятиях он время от времени досадливо морщился, на перерывах недовольно огрызался на непременные дежурные подначки и куда-то уходил. А после занятий дождался Черного и, молча мотнув головой, двинулся не в сквер и не в парк у ЦДХ, а дальше по Ленинскому проспекту и потом в парк у Первой градской больницы. Черный молча шел за ним, решив ни о чем не спрашивать и дождаться, пока Миша заговорит сам.

– Я не понимаю, что он творит… – глухо бросил приятель спустя некоторое время, глядя себе под ноги.

Черный понимающе кивнул. Судя по его рассказам, с Седым в последнее время и впрямь творилось нечто необычное.

Все началось с того, что он поменял машину. Однажды Миша вышел во двор, чтобы ехать в институт, и обнаружил Седого, протиравшего стекло у шикарного, всего в спортивном обвесе, BMW. Михаил остановился и восхищенно прищелкнул языком.

– Отпадная тачка… новье?

Седой кивнул.

– М-3, спортивный вариант. Прокатить?

– А то! – обрадовался Миша.

Очутившись в салоне, он восторженно замер, потом осторожно провел руками по передней панели и обивке двери, обтянутым тончайшей кожей, затем пощупал отделку центральной консоли, чуть развернутой к водителю, отчего создавалось впечатление, будто вокруг водителя был выстроен кокпит, как на бескомпромиссных гоночных автомобилях. Михаилу уже приходилось ездить на иномарках, правда подержанных и не таких дорогих, и он знал, что обычно подобную отделку, для большего шика, изготавливали из пластика «под дерево». То есть на дорогих машинах, вероятно, использовали натуральное дерево ценных пород, а эта отчего-то была из странного материала, напоминавшего обычный пластик, но странной фактуры, очень похожей на грубую ткань. Потому что, несмотря на ощущаемую руками гладкость, в глубине материала были явственно различимы переплетенные волокна.

– Что это? – спросил он у Седого, упавшего в шикарное водительское сиденье, напоминавшее скорее гоночный «ковш».

– Карбон, – отозвался тот и, вместо того чтобы, как в обычных машинах, вставить ключ, придавил пальцем какую-то кнопку со вспыхнувшей на ней надписью «power». BMW вздрогнул всем… телом (ну не поворачивался язык обозвать это кузовом). Седой бросил:

– Пристегнись.

– Чего? – не сразу понял Михаил, продолжая зачарованно даже не разглядывать, а всеми органами чувств впитывать ощущения от пребывания в этой великолепной машине. Но Седой только молча нажал на газ, наглядно показав соседу, что он имел в виду, когда его на вираже ощутимо приложило об обтянутую все той же кожей среднюю стойку.