2012. Точка перехода - Злотников Роман Валерьевич - Страница 32

– Почти?

– Ну да, – Миша удивленно посмотрел на Черного. – Я же тебе сказал, что мы очень вариативны. Так что изменение возможно и в обратную сторону. Хотя это случается очень редко. Потому-то такие истории и известны. Редкость. Почти чудо.

– И почему так?

– Как?

– Ну, в быдло – легко и за год, а наоборот – почти чудо.

Миша пожал плечами.

– Кто его знает. Седой не вдавался в подробности. Только говорил что-то об этической топографии. Типа, вниз очень легко, достаточно одного толчка, а вот вверх – сложно. Нужен очень сильный волевой посыл – некая боль, потрясение. Но дело в том, что для остальных это вообще невозможно. Вернее, вниз еще куда ни шло, но и то гораздо сложнее, чем нам, а наоборот – вообще никак.

Черный понимающе кивнул, как раз это было ему понятно.

– Значит, эксперимент… – задумчиво произнес он.

– Ну да. – Михаил наклонился к нему поближе. – Знаешь, он мне одну запись показал, на видике. Короче, он уже так набеспредельничал, что к нему какие-то крутые подкатили. И предъяву сделали. Короче, терли это они, терли, а потом эти ребята за пушки взялись. Но Седой только так на одного посмотрел, и у того ноги подкосились. Он за голову схватился, и кровь из ушей пошла. А второй достал волыну и давай в Седого палить. Я видел, как у Седого на свитере дырки появились, из которых кровь брызгала.

– И что?

Миша расплылся в улыбке.

– Да ничего. Он так демонстративно на эти дырки покосился, потом медленно так, небрежно, свитер через голову снял и к тому уроду, что стрелял, двинулся. Только кристалл на груди болтается, совсем как у того, с челюстями, на Кавказе был. А раны на груди начали сами собой затягиваться. Тот придурок как раз магазин в волыне менял. А только это увидел, побелел весь, руки затряслись, все никак не мог магазином в рукоятку волыны попасть. А Седой к нему подошел и кулаком полголовы снес.

– Полголовы?! – не поверил Черный. Черепная кость у человека – вещь очень крепкая. Ее даже не всяким лезвием возьмешь. Были случаи, когда топор в этой кости застревал, не до конца прорубив.

– Да что там полголовы, – несколько обиделся Михаил. – Я видел, как он пальцем капот машины пробил. На переезде. Выскочил из машины, и как даст. И все – дырка в капоте!

Черный только покачал головой. Может, так оно и было. Кто их знает, этих иных? К тому же это все было из области подтверждения иной сущности Седого, в которой он и так уже практически не сомневался. А вот свежую информацию следовало обдумать.

– Значит, говоришь, эксперимент… – задумчиво протянул Черный.

Следующая неделя прошла спокойно. А затем Миша появился в институте в крайне возбужденном состоянии. Едва дождавшись перерыва, он мотнул головой приятелю и двинулся в сторону выхода из института. Черный потопал за ним. Следующей парой была лекция для нескольких групп в большой аудитории, можно было и сачкануть.

– В чем дело? – спросил он, нагнав Михаила на улице.

– Седого пытались захватить!

– Кто? – изумился Черный.

– Я подумал, что менты, но потом выяснилось, что это не так.

– А кто?

– Те, кто ищут Седого и остальных. Весь миллион!

Черный удивленно уставился на сокурсника. Ведь то, что он рассказал, означало, что…

– Так на Землю можно попасть?

Мишка мотнул головой.

– Нет… то есть да, можно, но не яйцеголовым. Да и остальным сложно. Очень. Потому что это какой-то другой путь. Не через космос. И яйцеголовые совершенно неспособны им пройти. А Барьер Берсеркера для них абсолютен. – Он вздохнул. – Седой сказал, что вокруг Земли сейчас развертываются очень странные события. Все свернутые базы вновь разворачиваются. Ну, насколько могут… Потому что многие иные уже эвакуировали отсюда много всего – оборудования, людей. Еще до того как появился Барьер. Седой говорит, что они сейчас локти себе кусают, – тут Миша улыбнулся, – если они у них, конечно, есть.

Черный кивнул.

– Как это произошло?..

Миша с Седым столкнулись на дискотеке, куда его затащила Танька. Миша не был особым любителем потрястись на танцполе и поэтому во время таких походов обычно сидел за столиком, потягивая пиво или чего еще покрепче. Но в этот раз, делать нечего, пришлось подрыгаться. Танька веселилась вовсю, а потом увидела какую-то подружку и зависла с ней у бара. Там же притулился и Михаил.

– Привет, Миша.

Он обернулся. Рядом на высокий табурет взгромоздился Седой.

– Отдыхаешь?

– Ну да. – Михаил пожал плечами.

– Эй, парень, – обратился Седой к бармену, – мне «Б-52»… – Закончить он не успел, потому что на него буквально упала какая-то деваха. Сильно пьяная. Она сначала ухватила его за плечо, но не удержалась и рухнула Седому на колени. Но вместо того, чтобы встать, свела глазки к переносице, затем обратно, а потом искривила рот в пьяной улыбке:

– Ух ты! Какой беленький, – и, протянув руку, попыталась дотянуться до его седой шевелюры.

В этот момент Мишу что-то ударило по плечу, и не менее пьяный голос взревел над ухом:

– Ну ты, козел, ты че лезешь к моей бабе, гад?!

Михаил обернулся. Мимо него по направлению к Седому ломился какой-то дюжий придурок. Ломился, потому что дорогу ему заслонила пара амбалов, по внешнему виду не слишком отличающихся от самого придурка. Такой же накачанный, но уже расплывшийся торс, коротко стриженные затылки и почти полное отсутствие шеи. От придурка они отличались только тем, что их глаза были спокойными и какими-то пустыми. Седой демонстративно брезгливо, кончиками пальцев ухватил девицу за пряжку ремня, этаким кистевым движением руки сдернул с колен и послал в сторону дергающегося придурка.

– Нужна мне эта вонючая шлюха, – негромко произнес он.

Пара амбалов расступилась, дав возможность перепившей девице попасть в своего кавалера, а затем сомкнулась и бортанула парочку куда-то в сторону.

– Это что, твоя охрана? – удивленно спросил Михаил.

Седой кивнул.

– Типа того.

Миша удивленно покачал головой.

– Вот уж не думал, что вам, с вашими возможностями, на Земле нужна охрана. Ты же сам говорил…

– Ну это смотря от кого, – усмехнулся Седой, не дав ему закончить. И тут же насторожился.

Миша развернулся в ту сторону, куда был направлен взгляд Седого. В толпе танцующих маячила фигура в милицейской фуражке. Он расплылся в ехидной улыбке и начал поворачивать голову, собираясь пройтись по поводу того, какую стра-а-ашную опасность для Седого представляет наша российская милиция. И вдруг все завертелось будто на ускоренной перемотке пленки. Седой спрыгнул со стула и рванул куда-то в сторону, умудрившись в довольно плотной толпе переместиться почти на десять метров, почти никого не потревожив. Но точно так же наперерез Седому переместился и милиционер. Он почти дотянулся до Седого, но ему навстречу, на этот раз уже не так ловко, а наоборот, сшибая столы и людей, метнулись те двое амбалов, которые немногим ранее притормозили «борца за честь прекрасной дамы». Один из них тут же нарвался на встречный удар, мгновенно изменив направление на противоположное и уйдя над полом в дальний угол, по пути снеся еще три столика. А вот второй успел взять милиционера в захват и повиснуть на нем, как клещ. Поэтому во время следующего рывка Седого, вынесшего его за пределы зала, милиционер был занят тем, что отцеплял от себя грузное тело амбала. Но к тому моменту, как ему это удалось, Седого уже и след простыл. Милиционер отшвырнул от себя амбала, на этот раз не так сильно, как первого, но вместо того, чтобы предпринять какие-то действия, ну там надеть на него наручники, громогласно объявить о задержании за попытку противодействия сотруднику милиции или что там еще напрашивалось, только что-то зло буркнул себе под нос и, окинув зал колючим взглядом, от которого у Михаила засосало под ложечкой, вышел вон. В этот момент на Мишином плече повисла Танька.

– Миш, пошли отсюда, а то сейчас всякие разборки начнутся, менты приедут – ну его…