Словарь современных цитат - Душенко Константин Васильевич - Страница 97

42

Стихи Пастернака почитать – горло прочистить.

«Борис Пастернак» (1923)

43

В Петрополе прозрачном мы умрем,

Где властвует над нами Прозерпина.

Мы в каждом вздохе смертный воздух пьем,

И каждый час нам смертная година.

«В Петрополе прозрачном мы умрем...» (1916)

44

У вечности ворует всякий, / А вечность – как морской песок.

«В таверне воровская шайка...» (1913)

45

И своею кровью склеит / Двух столетий позвонки.

«Век» (1922)

46

Но разбит твой позвоночник, / Мой прекрасный жалкий век!

Там же

47

И Шуберт на воде, и Моцарт в птичьем гаме / (...)

Считали пульс толпы и верили толпе.

Быть может, прежде губ уже родился шепот,

И в бездревесности кружилися листы,

И те, кому мы посвящаем опыт,

До опыта приобрели черты.

«Восьмистишия», 7 (1933)

48

Он опыт из лепета лепит / И лепет из опыта пьет.

«Восьмистишия», 9 (1933)

49

Часто пишется – казнь, а читается правильно – песнь.

«Голубые глаза и горячая лобная кость» (1934)

50

На стекла вечности уже легло / Мое дыхание, мое тепло.

«Дано мне тело – что мне делать с ним?..» (1909)

51

Всё перепуталось, и сладко повторять: / Россия, Лета, Лорелея.

«Декабрист» (1917)

52

Есть ценностей незыблемая ска?ла.

Первая строка стихотворения (1914)

53

Жил Александр Герцович, / Еврейский музыкант, —

Он Шуберта наверчивал, / Как чистый бриллиант.

«Жил Александр Герцович...» (1931)

54

Нам с музыкой-голубою / Не страшно умереть,

Там хоть вороньей шубою / На вешалке висеть...

Там же

55

Мне на плечи кидается век-волкодав.

«За гремучую доблесть грядущих веков...» (1931)

56

Потому что не волк я по крови своей

И меня только равный убьет.

Там же

57

Играй же на разрыв аорты!

«За Паганини длиннопалым...» (1935)

58

Одиссей возвратился, пространством и временем полный.

«Золотистого меда струя из бутылки текла...» (1917)

59

Усыхающий довесок / Прежде вынутых хлебов.

«Как растет хлебов опара...» (1922)

60

Пайковые книги читаю, / Пеньковые речи ловлю.

«Квартира тиха, как бумага...» (1933)

61

Но, видит Бог, есть музыка над нами.

«Концерт на вокзале» (1921)

62

А мог бы жизнь просвистать скворцом,

Заесть ореховым пирогом, —

Да, видно, нельзя никак...

«Куда как страшно нам с тобой...» (1930)

63

Читателя! советчика! врача! / На лестнице колючей разговора б!

«Куда мне деться в этом январе?..» (1937)

64

Он сказал: довольно полнозвучья,

Ты напрасно Моцарта любил,

Наступает глухота паучья,

Здесь провал сильнее наших сил.

«Ламарк» (1932)

65

Губ шевелящихся отнять вы не могли.

«Лишив меня морей, разбега и разлета...» (1935)

66

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлевского горца.

«Мы живем, под собою не чуя страны...» (1933)

Ранняя редакция 3-й и 4-й строки: «Только слышно кремлевского горца, / Душегубца и мужикоборца» (о Сталине).

67

И слова, как пудовые гири, верны.

Там же

68

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей.

Там же

69

Как подкову, дарит за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

Там же

70

А в Угличе играют дети в бабки.

«На розвальнях, уложенных соломой...» (1916)

71

...А Рим далече, – / И никогда он Рима не любил.

Там же

72

Прозрачная звезда, блуждающий огонь,

Твой брат, Петрополь, умирает.

«На страшной высоте блуждающий огонь...» (1918)

73

Прими ж ладонями моими / Пересыпаемый песок.

«Не веря воскресенья чуду...» (1916)

74

Не сравнивай: живущий несравним.

Первая строка стихотворения (1937)

75

«Который час?» – его спросили здесь,

А он ответил любопытным: «вечность».

«Нет, не луна, а светлый циферблат...» (1912)

«Который час?» – «Вечность!» – ответ поэта К. Батюшкова на свой же вопрос; приводится в «Записке доктора Антона Дитриха о душевной болезни К. Н. Батюшкова» (1829; опубл. в 1887 г.).

Батюшков, по-видимому, цитировал диалог из проповеди о вечности французского проповедника Жака Бридена (J. Bridaine, 1701—1767): «О! знаете ли вы, что такое вечность? Это маятник, который, качаясь в могильном безмолвии, неустанно твердит лишь два слова: “Всегда, никогда! Никогда, всегда!” И при каждом таком ужасном взмахе какой-то отверженный кричит: “Который час?” И голос другого несчастного ему отвечает: “Вечность”» (Boudet J. Les Mots de l’histoire. – Paris, 1998, p. 383).