Демон Господа - Барлоу Уэйн - Страница 65

Ветер зло трепал напряженное тело, словно пытаясь оторвать сложенные крылья. Элигор повис на наружной поверхности купола дворца Саргатана. Острые раздвоенные зубцы специально выращенных недавно приспособлений для лазания застряли в трещине между камнями кладки и, к сожалению, повредили поверхность. Элигор даже расстроился, когда Саргатан выдал ему план тренировок его отряда: это могло изрядно повредить величественный купол. Но Адамантинаркс уже расстался с прошлым, и капитан привыкал к изменениям, которые происходили с городом.

Элигор взглянул сквозь меняющиеся облака на серый изгиб купола и увидел, как внизу собираются летучие отряды с молотами. Уже в который раз они отрабатывали здесь будущий штурм Замка Вельзевула. Тем же занимались и демоны Барбатоса с противоположной стороны. Настоящую атаку на Замок им позволят провести только после успешных учений, а это, по оценкам Элигора, произойдет где-то через неделю. Взлом купола Саргатана можно будет проделать только один раз без риска обрушить его полностью, и теперь капитан гвардии хотел быть абсолютно уверен, что сотни летунов смогут уверенно держаться на наклонной и скользкой поверхности даже при сильном ветре.

Он видел, как еще одна группа зависла над местом, где должна была быть пробита гигантская дыра. И тут, прямо на его глазах, все смешалось — это налетел особенно сильный порыв ветра. Сотни демонов врезались друг в друга. А потом все еще больше ухудшилось. Элигор ощутил на себе первые капли крови, и вскоре пошел частый кровавый дождь. Предательски гладкий купол стал еще более скользким. Буквально за секунды здание стало сияющим и красным, и капитан почти завороженно следил за мириадами извивающихся, словно черви, тонких красных ручейков.

Демоны карабкались и скользили, но вдруг один из них сорвался, скользнул вниз, врезался в другого, сшиб его, и оба клубком покатились вниз — сбивая попадавших на пути, пытаясь распутаться и распахнуть крылья. К досаде и злости Элигора, им это не удалось, и они рухнули вниз, на усыпанную облаками мостовую. «Да, это действенная, но опасная подготовка», — снова подумал капитан.

Он наблюдал за продолжением операции, и действия подчиненных нравились ему все меньше. План и отработка нападения на Замок Мухи оказались трудны, и Элигор это предвидел: капризы адской погоды всегда играли с воздушными операциями злые шутки.

Наконец более тысячи демонов смогли занять исходные позиции. Некоторые несли молоты — они готовились пробить купол, другие парили над будущим проломом, а остальные с копьями в руках как могли держали на ветру строй и ждали команды, чтобы упасть внутрь дворца. На купол нашло густое облако, и какое-то время Элигор видел только тусклый свет глифов сквозь прорехи тумана. Проверяя готовность отряда, Элигор выдержал паузу — это полезно для обдумывания предстоящих действий. Наконец, удовлетворенный хотя бы тем, что тренировка закончилась, капитан поднял свободную руку и дал команду к возвращению в лагерь. Глиф облетел купол и исчез, мокрые от крови демоны покинули строй и нырнули в облака.

Элигор послал сигнал Барбатосу на противоположную сторону купола, одновременно интересуясь, справились ли его демоны лучше. Он отцепился от купола, оттолкнулся, расправив крылья, и полетел вниз, почти падая сквозь красновато-кровавое облако. Скрипнув когтями по мощеной поверхности двора, капитан увидел, что последние из его летунов исчезают в отведенном для них здании. Увидел он и три распростертые на камнях фигуры — они лежали изломанные, вывернутые крылья торчали вверх. К ним уже приближалась, поскрипывая колесами, костяная тачка.

С усилием переставляя затекшие после тренировки, дрожащие от напряжения ноги, Элигор поднялся по дворцовой лестнице и вступил в пустынный приемный зал. Обычно вошедшего после кровавого дождя тут же встречали прислужники с полотенцами, но сейчас было не до таких деталей дворцового обхождения.

Металлический привкус и стягивающее ощущение от засыхающей кровавой пленки только усилили растущее чувство тревоги. Теперь удалить пятна могла очищенная, но все равно едко-соленая вода Ахерона, а этот ритуал Элигора совсем не прельщал, он и так вымотался.

Светильники почему-то горели через один, и затененные участки, через которые шагал капитан, казались ему зловещими озерами тьмы. Навстречу попадались лишь редкие чиновники да нагруженные кирпичами рабочие души. С уже привычной печалью он замечал, что все внутреннее строение огромного здания полностью преобразилось. Выламывание всех душекирпичей, которое еще продолжалось, повлекло целую цепь изменений. Кое-где конструкции проседали, повсюду зияли огромные дыры, неуклюжие подпорки держали готовые обрушиться потолки и грозящие упасть стены. Пыль разрушения лежала повсюду. Кое-где ее взметал ветер.

Но даже в таком состоянии дворец сохранял отзвук прежнего величия, особенно это чувствовалось по мере приближения к аудиенц-залу. Элигор свернул к лестнице, ведущей в его покой, но по пути всмотрелся в колонны аркады, в огромное пространство по другую ее сторону, и взглянул на вершину пирамидального возвышения, как будто ожидая, что увидит Саргатана на троне. Но капитана встречали только пустота и мрак — даже красное пятно от проникающих сквозь Небесное Око лучей Алголя исчезло из-за разыгравшейся снаружи бури. Элигор сделал усилие, чтобы не принять это за дурное предзнаменование. И подумал, что Саргатан сейчас в своем святилище, а может, в своих покоях, с Лилит. От этой мысли он еще больше погрузился в мрачную меланхолию: их общее время подходит к концу, неважно, осуществится ли потом мечта государя, или он погибнет.

И только тогда он вдруг все понял. Впервые он осознал, как тяжело ему будет без Саргатана. С тех пор как началось восстание, каждое действие, каждое слово были посвящены обсуждению Вельзевула — его обороне, армиям, городам, тактике войны. Заботы не давали возможности остановиться и оглядеться, и он еще никогда не представлял себе этот мир без своего господина. Мир без учителя и образца для подражания, без наставника. И только сейчас капитан увидел словно отражение того, на что этот мир станет похож. И почувствовал его пустоту.

Он продолжил путь к своим покоям — по длинной изогнутой лестнице и долгому прямому коридору, мимо запечатанных комнат Валефара.

Войдя к себе, он бросил в жаровни горсть глифов и остановился, раздумывая, стоит ли мечта Саргатана всех жертв, которых она требует. Если восстание потерпит неудачу, не станет ли тогда величайшим эгоизмом то, что лорд втянул в эту войну их всех? Вопрос повис в воздухе. Элигор окунул мягкий капиллярный узел из Пустошей в воду и принялся счищать с себя успевшую запечься кровь. Тупое жжение влаги Ахерона даже принесло ему некоторое успокоение и смягчило чувство вины перед Саргатаном, вызванное сомнением в правоте учителя.

Они покинули святилище. Вместе. В последний раз. Лилит так и не поняла, не привел ли ее Саргатан сюда, чтобы попытаться изменить ее решение. Вот он закрыл тяжелую дверь, повернулся к ней. И ее подозрения подтвердились.

— Ты можешь еще передумать, Лилит. Если я вернусь, значит, откроется путь и для остальных. Ты можешь…

Она молча поднесла палец к его губам.

— Любовь моя, не будем противиться неизбежному. Как бы больно нам ни было.

Он кивнул, и тут же тело его стало покрываться новой броней, как это происходит у ангелов и демонов. Броня как будто извергалась потоком из кожи, белая магма тут же разглаживалась и застывала по форме тела. Он покачал головой и взял ее ладони.

— К чему мне рваться в Небо, если я держу его в руках?

— Потому что Небо, к которому ты стремишься, даст тебе то, что ты желаешь. Возвышенный покой. Красоту. Такое я не в силах тебе предложить.

Лилит внимательно следила за ним. Белая броня нарастала теперь на его голове и плечах. Он ничего не ответил, только посмотрел ей в глаза. И в его взгляде читалось смятение. Она чувствовала, что, возможно, сейчас — одно-единственное ее слово, и он изменит решение, откажется от похода на Дис и останется в своем городе. Останется в Аду. Но Лилит не произнесла его.