Арифметика любви - Грэхем Линн - Страница 12

Прокравшись на цыпочках по узкому коридору в спальню Терезы, она извлекла из шкафа толстую ночную рубашку под горло. Только самый похотливый мужчина решится продраться сквозь все эти складки. Успокоенная этими мыслями, Фрэнки улеглась в постель.

Примерно через полчаса дверь открылась, и на пороге появился Сантино.

У Фрэнки пересохло во рту.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Хорошо, что ты не притворяешься спящей, — ласково проговорил Сантино. — Вероятно, ты давненько не чувствовала себя замужней?

— Я и сейчас не чувствую! — Фрэнки с трудом заставила себя не смотреть на устрашающую ширину его груди.

— К рассвету, уверяю, у тебя не останется никаких сомнений, что ты принадлежишь мне.

— Я не принадлежу тебе! — гневно сорвалась Фрэнки.

Сантино усмехнулся, и эта усмешка несла в себе холодную угрозу.

— На следующие три недели принадлежишь.

Фрэнки внутренне сжалась от такой холодности.

— Ты обижаешь меня, когда смотришь вот так, — малодушно пробормотала она.

— Ты красивая женщина, и я хочу заняться с тобой любовью. Здесь нет ничего от эмоций или злобы, — ледяным тоном успокоил ее Сантино и расстегнул молнию своих джинсов.

Фрэнки резко села в постели.

— Сантино…

Сантино одним движением снял джинсы и выпрямился, ничуть не смущаясь, оставшись лишь в черных трусиках, едва прикрывавших его мужскую плоть.

Жаркая краска запылала на щеках Фрэнки.

— Сантино, нет! — исступленно прошептала она.

— Почему ты шепчешь? — спросил он, и охваченная ужасом Фрэнки увидела, как трусики упали на пол.

— Пожалуйста, говори шепотом, — взмолилась она, стыдясь, что ее родные услышат его.

— Я собираюсь не только разговаривать, — уверил Сантино, ложась рядом с ней.

— Не здесь… не сегодня, пожалуйста, — взмолилась Фрэнки.

Сильные руки Сантино безжалостно прижали Фрэнки к твердому мужскому телу.

— Какого черта все это? — мрачно поинтересовался он. — Если ты думаешь, что можешь расторгнуть соглашение с Витале, то глубоко заблуждаешься. Я намерен насладиться тем, за что заплатил, пусть даже недолго.

— Но ты, возможно, сейчас не способен спокойно рассуждать, — предположила Фрэнки когда мощный жар его обнаженного тела начал жечь ее сквозь грубую рубашку. — Ты по-прежнему злишься на меня и не хочешь делать то, о чем потом пожалеешь…

— Я хочу заняться любовью с собственной женой, Франческа а не совершить криминальный акт, — с заметной иронией проговорил Сантино.

— Если ты подождешь до завтрашней ночи, я сделаю все, что ты захочешь! — в отчаянии пробормотала Фрэнки.

— Сколько стаканов, вина ты выпила, за ужином? — поинтересовался Сантино.

— Я… я о! — Фрэнки вскрикнула, прижатая тяжестью его тела.

— Маdre di Dio[9]… что ты на себя надела? — громко взмолился Сантино, впервые заметив невероятный объем ее ночной рубашки.

Он расхохотался. Потом провел рукой по копне ее растрепанных волос и цинично скривил красивые губы.

— Интересно, кто сказал тебе, что для большинства мужчин скрытая плоть более соблазнительна?

Фрэнки, заскрипела зубами. Ее глаза вспыхнули от гнева и отвращения.

— Давай ты хотел того, за что заплатил, начинай — и покончим с этим! — бросила она с крайним презрением. — Но не рассчитывай, что я присоединюсь к твоему наслаждению или буду делать вид, будто мне нравится!

Сверкающие золотом глаза вспыхнули медленным огнем удовлетворения.

— Я люблю трудные задачи. Ты будешь умолять меня взять тебя, — пообещал Сантино.

— Нет… нет, ты не сделаешь этого, — испуганно зашептала Фрэнки.

— Ты всегда хотела меня, — продолжил Сантино неторопливым, крайне волнующим голосом. — Я бы смог соблазнить тебя даже с завязанными за спиной руками.

— Нет… нет, — пролепетала она, понимая, что именно этого и боялась: лишиться контроля над собственным телом.

— Ты вся дрожишь, — прошептал Сантино, но ей внезапно захотелось, чтобы он кричал, потому что шепот звучал слишком интимно.

— Я не…

— Это предвкушение. — хрипло прошептал Сантино. — Я знаю это…

— Нет!

— Такое страстное желание не исчезнет без удовлетворения…

— Я выросла из этого!

Его брови сошлись к переносице, все длинное, упругое тело натянулось как лук. Сантино изучал ее с неподдельным интересом.

— Неужели мой поцелуй с той блондинкой отбил твой интерес к мужчинам?

— У тебя просто невообразимое самомнение! — бросила ему Фрэнки.

— Тогда нет ни малейшей вероятности, что ты до сих пор девица? — напряженно спросил Сантино.

— А ты что думаешь? — огрызнулась Фрэнки. — Или ты до сих пор тешишь себя сказками о Санта-Клаусе?

Крошечная мышца дернулась в уголке злобно сжатых губ Сантино.

— Si[10]… в наши дни и в таком возрасте это было бы удивительно.

Фрэнки быстро заморгала, слезы жгли ей глаза. Она не вынесет, если Сантино поймет, что она до сих пор невинна! Подобное признание было бы ужасающе унизительно, потому что он догадался бы, как больно ранил ее самолюбие своим безразличием пять лет назад.

Фрэнки показалось, что дыхание остановилось, нервная дрожь сотрясала все ее тело.

— Ты просто напряжена…

— Я ожидаю твоей атаки! — вспыхнула Фрэнки.

Сантино вдруг разразился взрывом хохота.

— Неужели? И ты хочешь, чтобы я… Как ты сказала… «просто покончим с этим».

— Что в этом забавного?

Сантино уверенными руками обнял ее. Утопая в его первобытном жаре, Фрэнки сжалась. Он приник губами к бешено пульсирующей жилке над ее ключицей. Фрэнки вздрогнула, испытав шок, и лишилась дыхания от столь неожиданного первого хода.

— Ты будешь испытывать только удовольствие. Я обещаю это. Для меня дело чести, чтобы ты с восторгом делила постель со мной. — Эротично касаясь кончиком языка чувствительной кожи на ее горле, Сантино заставил ее сердце забиться с бешеной силой.

Сантино поцеловал ее с неторопливой, глубокой, приводящей в дрожь чувственностью. Все мысли улетучились; сердце заколотилось от безумного возбуждения при первом же властном давлении его языка. Она не ожидала этого, и ее предательское тело никогда не испытывало подобного. Фрэнки охватило неизъяснимое удовольствие, которое окутало и ошеломило ее.

— Сантино… — задыхаясь, шептала она.

— Ничего, кроме удовольствия, — еще раз пообещал Сантино.

Чувство нарастающего жара начало распространяться глубоко внутри Фрэнки. Еще не сознавая, что с ней происходит, она с безумной настойчивостью отвечала на его поцелуи.

— Ты невероятно страстная, — с удовольствием прошептал Сантино, накрывая ладонью ее налившуюся грудь и безошибочно находя под толстой тканью твердый сосок.

Стрелы пронзающего жара вонзились между ее бедер. Он прижался губами к упругим холмам ее груди, и даже толстая ткань не смогла уменьшить силу ее отклика. Все ее тело содрогалось от столь бешеной атаки. Сдавленный стон сорвался с ее губ, и он немедленно накрыл ее губы своими, заставляя молчать.

— Тише, саrа тiа… — шепотом предупредил Сантино, проводя безумно возбуждающей рукой по ее надежно укутанным в хлопок бедрам, — Я еще даже не начинал.

Истосковавшееся тело Фрэнки уже вырвалось из-под контроля и бурлило лихорадочной, не испытанной доселе страстью. Она вцепилась побелевшими пальцами в его плечи, страстно желая вновь найти его губы. И затем, безразличный к непробиваемой толщине ее ночной рубашки, сейчас доводившей ее до отчаяния, Сантино нашел самое чувствительное место.

Мучительный стон невыносимой чувственной жажды вырвался из груди Фрэнки.

— Сними с меня эту отвратительную рубаху, — молила она.

— Тише, — успокаивал Сантино, делая все возможное, чтобы она молчала. — Я знаю, что делаю.

Это было выше сил Фрэнки. Потеряв рассудок от возбуждения, она изогнулась и прижалась к нему. Все ее тело невыносимо напряглось от жгучей страсти, которую он возбуждал каждым своим прикосновением. Доведенная до заоблачных высот чувственной жажды, Фрэнки взорвалась экстатическим удовольствием, которое уносило ее на волнах сладострастного восторга. В тот же момент Сантино закрыл ее рот своим, чтобы поглотить каждый крик, вырывающийся из ее груди.

9

Матерь Божья (итал.).

10

Да (итал.).