100 Великих Книг - Демин Валерий Никитич - Страница 91

91

95. ЕСЕНИН

«МОСКВА КАБАЦКАЯ»

Стихотворения с таким названием у Есенина нет. Зато есть скандально знаменитый сборник — его заголовок сделался нарицательным. В творчестве поэта эта небольшая книжечка всего лишь из 18 стихотворений — рубежная. Он только что расстался с Айседорой Дункан и окончательно вернулся домой после продолжительной поездки в Америку и Европу, которые не принял, не понял и даже возненавидел. Но и в России ему было неуютно. Как и многие другие, он чувствовал себя разочарованным в революции. Про то и написал:

Ах, сегодня так весело россам.Самогонного спирта — река.Гармонист с провалившимся носомИм про Волгу поет и про Чека «…»Жалко им, что Октябрь суровыйОбманул их в своей пурге.И уж удалью точится новойКрепко спрятанный нож в сапоге.

«Москва кабацкая» увидела свет в конце 1924 года без этих двух строф — их вымарала цензура. Многие стихи сборника были известны и до этого. Но здесь впервые выделен цикл «Любовь хулигана» и указан его адресат (полностью, а не инициалы, как это зачастую случается в посвящениях) — Августа Миклашевская. Без любви поэт не мог. Любовь и только любовь роняла в его сердце искры, которые разжигали в душе огонь творчества. Нет любви — нет поэзии:

Заметался пожар голубой,Позабылись родимые дали.В первый раз я запел про любовь,В первый раз отрекаюсь скандалить.

Конечно про любовь он пел не впервые, но всякий раз настолько отдавался нахлынувшему чувству, как будто оно и в самом деле было первым или последним. Для Августы Миклашевской, актрисы Камерного театра, встреча с поэтом, разумеется, тоже не была первой. К тому же она была еще и старше на четыре года:

Пускай ты выпита другим,Но мне осталось, мне осталосьТвоих волос стеклянный дымИ глаз осенняя усталость…

И совсем уже почти что вопль отчаяния:

Чужие губы разнеслиТвое тепло и трепет тела…

Здесь же хрестоматийно — крылатое двустишие:

Так мало пройдено дорог,Так много сделано ошибок…

Вызывала ли «осенняя усталость» в глазах прекрасной Августы образы других возлюбленных поэта? Сколько их было? Впрочем, он и сам не скрывает этого в откровенно грубой форме:

Многих девушек я перещупал,Много женщин в углах прижимал…

А стоит ли вообще считать. Ведь почти каждая оставила след не только в личной судьбе, но и в истории русской поэзии. Не встретил бы он Лидию Кашину, Зинаиду Райх, Августу Миклашевскую, Софью Толстую, Шаганэ Тальян, Галину Бениславскую — не было бы в сокровищнице лирической поэзии ни «Анны Снегиной», ни «Письма к женщине», ни «Ты прохладой меня не мучай…», ни «Отговорила роща золотая…», ни «Шаганэ ты моя, Шаганэ!..», ни прощального «До свиданья, друг мой, до свиданья…»

Лирика Есенина глубоко интимна, но он умеет затрагивать такие неведомые струны, что они точно так же (если не сильнее) звучат в других сердцах. Его стихи воспринимаются не как о ком-то, а как о тебе самом, заставляя переживать и восторг, и разочарование, и радость жизни, и страх перед ней. Мало кто, как Есенин, способен передать такое щемящее чувство любви к Родине, неотделимое от любви к женщине. Иногда это любовь к матери, в «Москве кабацкой» — к возлюбленной:

Ты такая ж простая, как все.Как сто тысяч других в России.Знаешь ты одинокий рассвет,Знаешь холод осени синий…

Структура «Москвы кабацкой» чрезвычайно продумана. Здесь несколько небольших разделов, но, по существу, она распадается на две смысловые части: одна — пьяно-кричащая, выворачивающая душу на изнанку, другая — нежно-исповедальная, достигающая высочайших вершин лиризма. Черное и белое, тьма и свет, крик и шепот. С одной стороны:

Шум и гам в этом логове жутком,Но всю ночь напролет, до зари,Я читаю стихи проституткамИ с бандитами жарю спирт.С другой стороны:Мне бы только смотреть на тебя.Видеть глаз златокарий омут,И чтоб прошлое не любя,Ты уйти не смогла к другому«…»Я б навеки пошел за тобойХоть в свои, хоть в чужие дали…В первый раз я запел про любовь,В первый раз отрекаюсь скандалить.

Первоначально цикл «Москва кабацкая» — всего четыре стихотворения — был напечатан в книге «Стихи скандалиста». Сюда входило и печально знаменитое обращение к Айседоре Дункан. Однако в сборник 24-го года оно не вошло: то ли по цензурным соображениям, то ли по причинам личного порядка:

«…» Пей со мною, паршивая сука,Пей со мной.Излюбили тебя, измызгали —Невтерпеж.Что ты смотришь так синими брызгами?Иль в морду хошь? «…»Я средь женщин тебя не первую…Не мало вас,Но с такою, как ты, со стервоюЛишь в первый раз…

Потрясающая особенность «Москвы кабацкой»: ее завершает раздел, названный «Стихотворение как заключение». Всего одно. Но зато какое!

Не жалею, не зову, не плачу,Все пройдет, как с белых яблонь дым.Увяданья золотом охваченный,Я не буду больше молодым…

Это — своего рода предзавещание: поэт точно предчувствует скорую гибель. Заключение как бы венчает смысловую диалектическую триаду «тезис — антитезис — синтез» через неискоренимую борьбу Добра со Злом — к Очищению и обретению Умиротворения:

Ты теперь не так уж будешь биться,Сердце, тронутое холодком,И страна березового ситцаНе заманит шляться босиком «…»Я теперь скупее стал в желаньях,Жизнь моя! Иль ты приснилась мне?Словно я весенней гулкой раньюПроскакал на розовом коне…

Творчество Есенина яркое, как метеор, оборвалось в полете. Его поэзия сродни русской песне и многие стихи из «Москвы кабацкой» давно уже положены на музыку, стали песнями, которые поют повсюду. И будут петь всегда. Пока жива Россия. А она — вечна!