Все обещало мне его - Ахматова Анна Андреевна - Страница 4

4

Дверь полуоткрыта…

Дверь полуоткрыта, Веют липы сладко… На столе забыты Хлыстик и перчатка. Круг от лампы желтый… Шорохам внимаю. От чего ушел ты? Я не понимаю… Радостно и ясно Завтра будет утро, Эта жизнь прекрасна, Сердце, будь же мудро. Ты совсем устало, Бьешься тише, глуше, Знаешь, я читала, Что бессмертны души. 17 февраля 1911 Царское Село

Хочешь знать…

…Хочешь знать, как все это было? — Три в столовой пробило, И, прощаясь, держась за перила, Она словно с трудом говорила: «Это все, ах нет, я забыла, Я люблю Вас, я Вас любила Еще тогда!» «Да?!» 21 октября 1910 Киев

Песня последней встречи

Так беспомощно грудь холодела, Но шаги мои были легки, Я на правую руку надела Перчатку с левой руки. Показалось, что много ступеней, А я знала, их только три! Между кленов шепот осенний Попросил: «Со мною умри! Я обманут, слышишь, унылый, Переменчивой, злой судьбой». Я ответила: «Милый, милый! И я тоже. – Умру с тобой…» Это песня последней встречи, Я взглянула на темный дом, Только в спальне горели свечи Равнодушно-желтым огнем. 29 сентября 1911 Царское Село

Как соломинкой…

Как соломинкой, пьешь мою душу. Знаю, вкус ее горек и хмелен, Но я пытку мольбой не нарушу, О, покой мой многонеделен. Когда кончишь, скажи: не печально, Что души моей нет на свете, Я пойду дорогой недальней Посмотреть, как играют дети. На кустах зацветает крыжовник, И везут кирпичи за оградой, Кто он! – Брат мой или любовник, Я не помню и помнить не надо. Как светло здесь и как бесприютно, Отдыхает усталое тело… А прохожие думают смутно: Верно, только вчера овдовела. 10 февраля 1911 Царское Село

Я сошла с ума…

Я сошла с ума, о мальчик странный, В среду, в три часа! Уколола палец безымянный Мне звенящая оса. Я ее нечаянно прижала, И казалось, умерла она, Но конец отравленного жала Был острей веретена. О тебе ли я заплачу странном, Улыбнется ль мне твое лицо? Посмотри! На пальце безымянном Так красиво гладкое кольцо. 18—19 марта 1911

Мне больше ног моих не надо…

Мне больше ног моих не надо, Пусть превратятся в рыбий хвост! Плыву, и радостна прохлада, Белеет тускло дальний мост. Не надо мне души покорной, Пусть станет дымом, легок дым, Взлетев над набережной черной, Он будет нежно-голубым. Смотри, как глубоко ныряю, Держусь за водоросль рукой, Ничьих я слов не повторяю И не пленюсь ничьей тоской… А ты, мой дальний, неужели Стал бледен и печально-нем? Что слышу? Целых три недели Все шепчешь: «Бедная, зачем?!» <1911?>

II

Обман

М.А. Змунчилла

I Весенним солнцем это утро пьяно И на террасе запах роз слышней, А небо ярче синего фаянса. Тетрадь в обложке мягкого сафьяна, Читаю в ней элегии и стансы, Написанные бабушке моей. Дорогу вижу до ворот, и тумбы Белеют четко в изумрудном дерне, О, сердце любит сладостно и слепо! И радуют изысканные клумбы, И резкий крик вороны в небе черной, И в глубине аллеи арка склепа. 2 ноября 1910 Киев II Жарко веет ветер душный, Солнце руки обожгло, Надо мною свод воздушный, Словно синее стекло. Сухо пахнут иммортели В разметавшейся косе, На стволе корявой ели Муравьиное шоссе. Пруд лениво серебрится, Жизнь по-новому легка, Кто сегодня мне приснится В легкой сетке гамака? Январь 1910 Киев III Синий вечер. Ветры кротко стихли, Яркий свет зовет меня домой. Я гадаю: кто там? – не жених ли, Не жених ли это мой?.. На террасе силуэт знакомый, Еле слышен тихий разговор. О, такой пленительной истомы Я не знала до сих пор. Тополя тревожно прошуршали, Нежные их посетили сны, Небо цвета вороненой стали, Звезды матово-бледны. Я несу букет левкоев белых, Для того в них тайный скрыт огонь, Кто, беря цветы из рук несмелых, Тронет теплую ладонь. Сентябрь 1910 Царское Село