Полный порядок, Дживз! - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 51

Да, у Дживза была уйма недостатков.

Но в одном я не мог ему отказать. Хотите верьте, хотите нет, таинственный малый обладает магнетизмом. В нём есть нечто такое, что успокаивает и гипнотизирует. Насколько мне известно, он никогда не встречапся с взбесившимся носорогом, но если бы когда-нибудь это произошло, не сомневаюсь, что животное, встретившись с Дживзом взглядом, застыло бы на месте, грохнулось бы на землю, перевернулось бы на спину и задрыгало бы в воздухе лапами.

По крайней мере он угомонил тётю Делию, не менее опасную, чем взбесившийся носорог, практически мгновенно. Он просто стоял в почтительной позе, и, хотя у меня не было с собой секундомера, я мог бы поспорить, что прошло не более трёх с четвертью секунд, прежде чем тётя Делия разительно переменилась. Она растаяла как воск буквально на глазах.

— Дживз! Может, ты что-нибудь подумал?

— Да, мадам.

— О, боже! Неужели твой великий ум сработал в час нашей нужды?

— Да, мадам.

— Дживз, — дрожащим голосом произнесла тётя Делия, — прости, что я резко с тобой разговаривала. Я не соображала, что делала. Мне надо было знать, что ты подошёл не для того, чтобы просто поболтать. Скажи нам, что ты придумал. Поделись своими мыслями. Устраивайся поудобнее и успокой наши смятенные души. Порадуй нас, Дживз, Ты действительно сможешь нам помочь?

— Да, мадам, если один из джентльменов согласится совершить поездку на велосипеде.

— На велосипеде?

— У сарайчика садовника в огороде стоит велосипед, мадам. Возможно, один из джентльменов выразит желание прокатиться на нём в Кингхэм-Мэнор и забрать ключ от чёрного хода у мистера Сеппингза.

— Блестящая мысль!

— Благодарю вас, мадам.

— Это гениально!

— Благодарю вас, мадам.

— Аттила! — сказала тётя Делия, поворачиваясь и глядя на меня в упор.

По правде говоря, я этого ожидал. В ту самую секунду, когда необдуманные слова сорвались с уст недогадливого малого, у меня возникло предчувствие, что меня захотят сделать козлом отпущения, и я приготовился защищаться. Но не успел я и рта открыть, чтобы с присущим мне красноречием заявить, что не умею ездить на велосипеде, Дживз, будь он проклят, нанёс мне предательский удар ножом в спину.

— Да, мадам, лучше мистера Вустера вам никого не найти. Он профессиональный велосипедист. Мистер Вустер много раз с гордостью рассказывал мне об одержанных им победах.

Ничего подобного. Ни с какой гордостью я ни о чём ему не рассказывал. Только однажды я упомянул, — да и то потому, что мы смотрели в Нью-Йорке шестидневную велосипедную гонку, — так вот, я упомянул довольно интересный факт моей биографии: в возрасте четырнадцати лет, когда я проводил каникулы у какого-то викария, которому было поручено вдолбить в мою голову латынь, я выиграл на местных соревнованиях гонку с гандикапом среди мальчиков, певших в хоре.

Как вы понимаете, никакого отношения к тому, что я с гордостью рассказывал о своих победах, это не имело и иметь не могло.

К тому же, надеюсь, мне не надо вам объяснять, что Дживз был человеком светским и прекрасно знал, что в школьных состязаниях никакие профессионалы, как он меня обозвал, не участвуют. И, если не ошибаюсь, в своём рассказе Дживзу я особо подчеркнул, что в вышеупомянутых соревнованиях я получил полкруга форы, и что Вилли Плантинг, бесспорный фаворит, для которого выиграть гонку было раз плюнуть, вынужден был сойти с дистанции, потому что он позаимствовал велосипед старшего брата, не поставив старшего брата в известность, а старший брат появился как раз в момент выстрела из стартового пистолета, влепил младшему брату по уху и отобрал у него велосипед, отбив охоту и лишив возможности участвовать в данных соревнованиях. Да, Дживзу было об этом прекрасно известно, и тем не менее он говорил обо мне, как будто я был одним из парней в футболках, с головы до ног увешанных медалями, а моя цветная фотография время от времени мелькала на обложках журналов с надписью, что я проехал от угла Гайд-парка до Глазго на три секунды меньше, чем за час, или что-то в этом роде.

В это время (мало мне было Дживза) Тяпа подлил масла в огонь.

— Совершенно верно, — заявил он. — Берти всегда прекрасно ездил на велосипеде. Я помню, в Оксфорде он по вечерам раздевался догола и катался по учебному плацу, распевая комические песни. Нёсся, как ветер.

— Несись, как ветер, — возбуждённо сказала мне тётя Делия. — Несись быстрее ветра. Можешь по дороге распевать комические песни, я не возражаю. Если хочешь ехать голышом, ради бога, не стесняйся. Но с песнями или без песен, одетый или голый, уезжай как можно скорее.

Я обрёл дар речи:

— Но я уже не помню, когда в последний раз садился на велосипед.

— Вспомнишь.

— Я наверняка разучился ездить. У меня не осталось навыков.

— Упадёшь разок-другой, научишься. Навыки дело наживное.

— Но до Кингхэма много миль.

— Значит, чем быстрее ты уедешь, тем быстрее вернёшься.

— Но:

— Берти, мой мальчик.

— Но, прах побери:

— Берти, дорогой.

— Да, но прах побери:

— Берти, любимый.

Не прошло и минуты, как я мрачно шёл рядом с Дживзом в кромешной тьме, а тётя Делия громко советовала мне вслед вообразить, что я гонец, который принёс добрые вести от Аякса Генту. По правде говоря, никогда об этих деятелях не слышал.

— Итак, Дживз, — сказал я, и, можете мне поверить, голос мой был полон горечи, — вот к чему привёл твой великий план! Тяпа, Анжела, Гусик и Бассет друг на друга даже не смотрят, а мне придётся проехать восемь:

— Девять миль, сэр.

-:девять миль туда и девять миль обратно.

— Мне очень жаль, сэр.

— Что толку от твоей жалости? Где твой мерзопакостньй трясопед?

— Одну минуту, сэр.

Он подвел ко мне двухколёсное чудо, и я окинул его критическим взглядом.

— А где фонарь?

— Боюсь, фонаря нет, сэр.

— Нет фонаря?

— Нет, сэр.

— Но как же я поеду без фонаря? Я запросто могу куда-нибудь врезаться:

Я не закончил свою мысль и холодно посмотрел на зарвавшегося малого.

— Ты улыбаешься, Дживз? Тебя рассмешило, что я могу разбиться?

— Прошу прощенья, сэр. Я просто вспомнил историю, которую в детстве рассказывал мне мой дядя Сирил. Глупая история, сэр, хотя должен признаться, мне она всегда казалась забавной. Если верить моему дяде Сирилу, два человека, которых звали Николс и Джексон, решили однажды поехать в Брайтон на тандеме, но, к несчастью, на шоссе в них врезался пивной фургон. Когда на место происшествия прибыла спасательная команда, было установлено, что от силы удара велосипедистов буквально разорвало на куски и даже самый зоркий глаз не мог различить, какая часть принадлежала Николсу, а какая Джексону. В конце концов, после долгих размышлений, останки собрали вместе и похоронили их под именем Никсона. Я помню, что в детстве смеялся над этой историей до слёз, сэр.

Я заговорил не сразу. Сначала я взял себя в руки.

— Смеялся до слёз, что?

— Да, сэр.

— Тебе было смешно?

— Да, сэр.

— А твой дядя Сирил тоже смеялся до слёз?

— Да, сэр.

— Ну и семейка! Когда в следующий раз увидишь своего дядю Сирила, Дживз, передай ему от моего имени, что у него странное чувство юмора.

— Он умер, сэр.

— Хоть какое-то утешение. Ладно, давай сюда свой проклятый агрегат.

— Слушаюсь, сэр.

— Шины накачаны?

— Да, сэр.

— Цепь натянута, тормоза в порядке, скорости включаются?

— Да, сэр.

— Ну хорошо, Дживз. Это всё.

Тяпино утверждение, что в Оксфордском университете я катался в голом виде по учебному плацу колледжа, где мы учились, честно признаться, было более или менее правдивым. Однако, хоть он и не соврал, но изложил факты в искажённом виде, забыв упомянуть, что в тот день я основательно перебрал, а как вы понимаете, под влиянием винных паров парень готов к любым подвигам, на которые он не способен в здравом уме и трезвой памяти. Хотите верьте, хотите нет, я где-то читал или слышал, что некоторые типы, заправившись под завязку, обожали кататься на крокодилах.