Песнь первая. Дитя Грозы. - Атрейдес Тиа - Страница 42

Рыжие косички поднялись дыбом, зеленые глазищи пытались испепелить Шу на месте. Чтобы Баль обозвала её Высочеством? Шу смутилась, о подруге, да и, признаться честно, обо всем остальном мире, она и вправду совершенно позабыла. Должно быть, они с Эрке страшно переволновались за неё...

- Убежали, ни слова не сказав, и как провалились оба! Как дети малые, честное слово! - видя, как Шу заливается краской, Баль потихоньку успокаивалась. В конце концов, ничего с неё не случилось ужасного... скорее, наоборот, судя по тому, что Баль только что видела. - Вы где были? Почему мы тебя увидеть не могли?

- В лесу... - удивилась Шу. Обычно Эрке и Баль всегда знали, где она, так же как и она про них, независимо от расстояния. - Как это увидеть не могли? Я не пряталась... - ещё бы она пряталась, не до того было.

- Здесь, в Лесу Фей?

Шу не могла понять, почему Эрке так озабочен, в каком именно лесу она была.

- Ну да. Около реки.

- И ты не заметила ничего странного? - Эрке не отставал.

- Нет. Чего странного я должна была заметить?

- Вообще-то нормальные люди в заколдованный лес по ночам не суются! Не страшно было?

Эрке и сам понял, что его вопрос прозвучал глупо. Если принцесса провела в лесу всю ночь, и выглядит довольной и свежей, значит, она в этом жутком месте спала. Чтобы Шу уснула там, где небезопасно? Бред. Чушь. Так что за шутки шутил Лес Фей этой ночью? Когда они с Баль искали принцессу, лес такого ужаса нагнал, что они бежали оттуда без оглядки. Это эльфийка-то со Светлым магом! Которые в логове лесных вервольфов могут на привал расположиться и чаи с его обитателями распивать? Чтобы заколдованный лес пугал и выгонял эльфа - в голове не укладывается.

- Ну что вы так разволновались, право слово! Почему страшно? Такой лес чудесный! Я, кажется, дриаду видела... ну, слышала, точно. Она в нас ветками кидалась... - от приятных воспоминаний на губах Шу заиграла довольная улыбка. - Там так красиво, и светло, и цикады поют...

Эрке и Балуста смотрели на неё во все глаза - она говорит про тот самый лес? Красиво и светло? А не спутанные острые колючки в непролазной чаще, и зловещее подвывание с горящими красными глазами со всех сторон?

Но загадки Королевского парка можно было разгадывать и потом, благо, всё пока обошлось. Когда с насущными проблемами полегчает. Эрке сегодня предстояло ещё идти в Гильдию, и неизвестно, подойдет ли то, что Мастер Тени добыл, или нет. И господин Аррагх сегодня обещал прямо с утра прислать двух мастеров, посмотреть Башню, всё замерить и рассчитать. Если артефакт подойдет, и гномы управятся быстро, то уже завтра к вечеру можно будет начинать. Эрке пока не представлял, как Шу сможет управиться с этой дикой магией. Ему самому к Закатной Башне и близко подходить не хотелось.

- Надеюсь, вы Кея и Бертрана на уши не поставили? Если они узнают, что я в лесу уснула, запилят насмерть... Баль, а Баль? Ты не сердись на меня, ладно? Я сама не понимаю, как так получилось...

- А Дукрист, интересно, о чем думал? А что Его Величество скажет, когда ему донесут, где и с кем его дочь ночи проводит? - Баль хваталась за голову в ужасе. Мало было забот!

- Баль, милая, да не видел нас никто! И вообще, Эрке, успокой её наконец. Ты же понимаешь, что всё в порядке?

- Ну да, в порядке. Не считая того, что тебя из этого леса достать было невозможно...

Но эти слова Шу пропустила мимо ушей, озабоченная совсем другими вопросами. А зря. Если бы она задумалась о том, что же произошло этой ночью в Лесу Фей, возможно, многое в её жизни пошло бы иначе. Но, к сожалению, лес не сумел сказать ей всего, что хотел. И Шу пока не догадывалась, что у неё под носом скрывается, нет, даже не скрывается, а только и ждет, когда же глупая девчонка удосужится на неё посмотреть, одна из самых древних и невероятных тайн королевства Валанта. Но Шу не придала значения ни звучащей вчера в лесу флейте, ни сказке про мальчика и единорога...

Лес Фей был позабыт, и день пошел своим чередом. За завтраком Шу с Даймом обсудили вчерашний визит Рональда, и решили пока придерживаться прежней тактики. Маркиз очень надеялся, что к завтрашнему вечеру все нужные предметы будут готовы, и вызвался на время ритуала отвлекать Рональда. Пожалуй, для принцессы это оставалось последним сомнительным моментом в её плане, потому что, если вмешается Придворный Маг во время наложения заклятий, процесс может совершенно выйти из-под контроля. И последствия даже предугадать невозможно. Для Дайма же заявиться к магистру с душеспасительной беседой на пару-тройку часов не представляло никаких проблем, тем более, что создавать видимость беспристрастного наблюдателя было уже, по меньшей мере, смешно.

***

Этим же солнечным и теплым утром Лягушонок впервые пошел к маэстро Клайверу, знакомиться. Он и раньше слышал о нем, и не раз, проходя мимо его лавки, останавливался полюбоваться на прекрасные инструменты в витрине. Но то, что он увидел внутри, заставило его застыть на пороге от изумления.

Лавке музыкальных инструментов маэстро Клайвера располагалась на окраине Старого города, неподалеку от Городского парка, на улице Трубадуров. Наверное, это была самая яркая, веселая и безалаберная улица во всей столице. А как ещё может быть, если на ней обитают сплошь музыканты, поэты, художники, и прочая странная и непредсказуемая публика? Одна из самых коротких и зеленых улиц Суарда одним концом упиралась в площадь Единорога, а другой плавно переходил в тенистую тропинку, убегающую под тенистые своды заколдованного леса. Солнечную опушку его, манящую сочной травой и буйными цветущими кустами терновника, богемная публика давно превратила в центр городской культуры. Там каждый день можно было застать художников с мольбертами в компании симпатичных натурщиц. И увидеть задумчивых растрепанных сочинителей, грызущих перья и глядящих на мир отсутствующим и рассеянным взором. И послушать устроившихся в тенёчке с мандолиной или гитарой странных личностей с листьями и травинками в художественно растрепанной гриве. И встретить сосредоточенно бормочущих себе по нос людей с изменчивыми лицами актеров. И, конечно же, вечерами на опушке собиралось множество околохудожественной публики, оценить новые песни и пьесы, пофлиртовать и повеселиться.

Маэстро занимал дом, выходящий одной стороной на площадь, а другой на улицу Трубадуров. Двухэтажное белое здание с высокими окнами, резными балкончиками на втором этаже и мозаичными простенками на первом, с массивной дубовой дверью, украшенной бронзовыми накладками в виде скрипичных и басовых ключей. Отрываясь, эта дверь громко скрипела первые шесть нот всенародно любимой песенки про веселую вдову.

За дверью, в таинственном прохладном полумраке, Хиллу открылась настоящая сокровищница. Волшебный, завораживающий мир живых, дышащих, только и ждущих нежного прикосновения инструментов. Они выстроились на полках, расположились на специальных подставках и по стенам... И каждый из них подмигивал и шептал ему: 'Дотронься скорее, послушай, как я спою для тебя!' Множество голосов, медных и деревянных, басовых, альтовых, сопрановых, гулких и звонких, нежных и задорных... Мальчик потерялся в этом чудесном хаосе призрачных звуков.

Маэстро, выглянувший на скрип двери, так и застал Хилла с удивленно и восторженно распахнутыми глазами, замершим на пороге. Сначала маэстро не мог понять, что же нужно этому странному светловолосому тоненькому существу, уставившемуся на черную гитару, словно это был эликсир счастья и бессмертия в одном флаконе, и не реагирующему на его появление. Что-то в этом мальчике было такое, что, попроси он подарить ему эту гитару, - кстати, одну из лучших работ маэстро, - Клайвер отдал бы её без размышлений, не вспомнив, что просил за неё пятнадцать золотых, просто, чтобы не расставаться с ней подольше. И, когда подросток, наконец, перевел на него неправдоподобно синий взор и представился Хиллом, маэстро вспомнил, что обещал взять в ученики какого-то Хилла. Причем, обещал человеку, общение с которым не доставляло ему ни малейшей радости, но отказать которому не представлялось возможным. Клайвер ожидал, что к нему придет некий подозрительного и угрожающего вида парень без проблеска таланта, даже без намека на принадлежность искусству, с руками и взглядом разбойника. И тогда подумал, что просто посадит бездарность в лавке, и постарается сделать всё для того, чтобы тот убрался поскорее.