Падший ангел (Женщина для офицеров) - Арнольд Марго - Страница 31

Я вспомнила девушку с невыразительным лицом и поняла, откуда взялся младенец.

– Мне очень жаль, – произнесла я.

– Мне тоже, – просто сказал он. – Моя Полли была хорошей девочкой, но я рад, что отец дожил до того дня, когда смог увидеть хотя бы одного внука. Я назвал сына в его честь, так что в нашей семье все равно будет Питер Колливер.

За столом вновь повисло молчание.

– Что же теперь будет с семьей? – спросила я. Джек, казалось, собирался с духом.

– Я присмотрю за ними. Я снова переехал сюда после того, как померла Полли, хотя это и не шибко удобно для моей работы. Но Салли хорошо приглядывает за малышом, а Нелли, как всегда, по хозяйству. У отца в учениках ходили Кит и Тед. Я попробую получить немного наличных за их обучение. Да еще у нас осталось кое-что из твоих денег, Лиз. – В голосе Джека вновь прозвучало смущение. – Теперь, когда отца нет, я попробую найти для нас место поближе к моей работе. Чего ради нам тут оставаться?

Он шарил взглядом по стенам, словно пытался разглядеть каждую трещинку и запомнить ее на всю жизнь.

В дверь постучали, и на пороге появился Джереми, словно существо из другого мира. Впрочем, он таковым и являлся. Подойдя, он озабоченно посмотрел на меня и спросил:

– С тобой все в порядке, Элизабет?

Лицо его было мрачным.

– Слишком поздно, – устало ответила я. При виде Джереми на меня вдруг навалилась смертельная усталость.

– Я глубоко сочувствую тебе, моя дорогая, – сказал он, дотрагиваясь до моего плеча. – Мне очень жаль, что твой отец скончался, не успев повидаться с тобой перед смертью. А теперь пойдем, я отвезу тебя к Белль. Мы с твоим братом организуем все как положено. Ты больше ничем не поможешь.

Я посмотрела на Джека, и он ответил мне взглядом, в котором не было враждебности, разве только какая-то тоскливая усталость, словно тяготы, лежавшие на нашем отце, уже легли на его плечи.

– Если вам когда-нибудь что-то понадобится, сообщи мне через Джереми, и я сделаю все что смогу.

– Все в порядке, Лиз, – робко ответил он. – Мы справимся. Ты там будешь? На похоронах?

– Да, я буду там.

Джек наклонился и поцеловал меня в лоб.

– Благослови тебя Господь, Лиз.

– Благослови тебя Господь, Джек, – сказала я и вышла вместе с Джереми.

В течение всего времени, пока я находилась в доме, никто больше не произнес ни слова.

В день похорон стояла холодная погода и дул пронизывающий ветер. Белль поехала вместе со мной, и я была рада ее присутствию, потому что, взглянув на своих родственников, чьи обноски развевались на ветру и в чертах которых, словно в зеркале, отражался лежавший в сосновом гробу окоченевший человек, я поняла, что сейчас, как и раньше, я для них чужая.

После похорон мы разошлись в разные стороны, и они навсегда ушли из моей жизни. Джек в возрасте тридцати пяти лет был насмерть раздавлен телегой на пивоварне, где он работал. Как я уже говорила, я оплатила воспитание и обучение его сына, хотя видела его всего лишь раз в жизни. Моя младшая сестренка умерла от дифтерита, когда ей было тринадцать. Моя сестра Нелли, я полагаю, вышла замуж за гончара – вдовца с несколькими детьми, и они растворились в море безымянной лондонской бедноты.

Белль уговаривала меня провести у нее еще одну ночь, но мне не терпелось вернуться. Теперь, когда Рыбная улица осталась позади, все, что мне было нужно, – это свежий воздух Даунса и сладкий запах цветов в Маунт-Меноне. Может быть, там мне удастся забыть светловолосого человека с изможденным лицом – человека, чей дух я убила. Мне была нужна Марта, мне был нужен даже сэр Генри.

Когда я очутилась в Маунт-Меноне, было уже очень поздно и в небе бледным светом сияли звезды. Марта ждала меня, и я не удивилась этому: я почему-то знала, что так оно и будет. Она напоила меня чем-то горячим и уложила в постель, словно ребенка. Я тут же заснула, провалилась в глубокий сон, и Рыбная улица не снилась мне.

Утром я рассказала сэру Генри о смерти моего отца. Генри посочувствовал, но было видно, что он озабочен своими делами: вскоре на побывку должен был приехать его сын, и чувствительная совесть сэра Генри вновь не находила себе места при мысли о том, что подумает юноша, увидев такую молодую домохозяйку.

И тут мне в голову пришла блестящая мысль. На то время, пока молодой человек будет находиться дома, я могу переехать в коттедж Марты, она же официально примет на себя обязанности домохозяйки, а заодно будет присматривать и за мной. Генри пришел в восторг от этого предложения, а Марта с оттенком удивления в темных глазах приняла на себя роль, которую до этого момента формально приходилось исполнять мне. Набрав с собой книг, я незаметно переехала в ее коттедж и провела там три спокойные и мирные недели. Гуляя по деревне, я один или два раза видела Джона Рашдена. Он оказался темноволосым юношей бравого вида, с приятной внешностью и умным взглядом. Не без иронии я сделала вывод, что он, должно быть, пошел в мать.

Наконец визит был окончен, и я вернулась в Маунт-Менон. Сэр Генри подарил мне замечательное кольцо с рубином в знак признательности за мою сообразительность и покладистый характер. Стояло жаркое утро конца июня. Я собрала корзину красных роз и собиралась внести их в дом, когда на террасе появился сэр Генри и жестом велел мне следовать за ним в кабинет. Не выпуская цветов, я вошла в дом.

– Сядь, Элизабет, – сказал он. Глаза его были грустны. – Боюсь, у меня для тебя плохие новости. Только что мне доставили срочный пакет.

С этими словами он протянул мне лист бумаги. Это было официальное сообщение, в котором говорилось о штурме и захвате Серингапатама[15] войсками Бэрда и Уэлсли[16] 4 мая 1799 года. Во время сражения был убит местный правитель Типу-султан, и его гибель вкупе с победой английских войск, говорилось в бумаге, означают, что Индия по-прежнему остается владением Англии. Здесь же был список погибших, в первой строчке которого значился Крэнмер Картер, полковник гренадеров-гвардейцев его королевского величества. Скомкав бумагу в ладони, не в силах думать ни о чем, я ошеломленно опустилась на стул. Осторожно вынув ее из моей руки, Генри подошел к окну и, присев возле него, принялся вновь перечитывать сообщение. Безмерная печаль расцвела внутри меня подобно черному цветку. На сей раз я горевала не о себе, поскольку давно смирилась с мыслью, что, если бы даже Крэн вернулся, нам уже не суждено было быть вместе и что пережитые нами минуты счастья навсегда остались в прошлом. Нет, я оплакивала Крэна, так любившего жизнь, так наслаждавшегося ею. Судьба была несправедлива к нему, позволив умереть так рано.

Сидя у окна, Генри что-то бормотал себе под нос, и его отрывистые фразы словно расставляли знаки препинания в печальной череде моих мыслей. «Очень интересная тактика, – бубнил он. – Совершенно неожиданная и потому имеющая полное право на успех. Блестящее владение ситуацией. Может быть, именно этого человека нам и недоставало – железного человека, который сможет поколотить Наполеона».

Но Наполеон уже снял первую кровавую жатву с моей жизни. Никогда больше огромный человек в пурпурно-золотом не пройдет гремящим шагом по коридорам времени, никогда и никого уже не станет он учить изысканному искусству любви в уединенных комнатах, никогда не скрестит холодным туманным утром шпаги с глупым соперником, никогда не будет жить. Мои мысли ходили по кругу. Уэлсли одержал великую победу, а Крэн погиб. Как бы мне хотелось, чтобы было наоборот! Я готова никогда больше не видеть его, не слышать его громкого веселого голоса, который до сих пор звучал у меня в ушах. Пусть бы он только оставался в живых. Пусть только…

Сэр Генри продолжал разговаривать сам с собой, беспорядочно перескакивая с предмета на предмет, и так же лихорадочно метались мои мысли. Я думала о том, как умер Крэн. У меня не было сомнений в том, что погиб он храбро, но как? Пронзил ли его клинок какого-нибудь темнокожего человека еще до того, как разгорелся настоящий бой, или он погиб в пылу сражения, штурмуя стены города? Мне бы хотелось это знать. Погиб ли он в то время, когда утром 4 мая мы уезжали из Лондона, или тогда, когда я наслаждалась красотой цветущих примул? Об этом мне тоже хотелось бы знать. Пошел ли он на бой прямо из объятий какой-нибудь белокурой красотки или находился там один – с душой, посыпанной пеплом, и осенним холодом в сердце? Любя Крэна, любя свои воспоминания о нем, мне хотелось верить в последнее.

15

Серингапатам – столица княжества Майсур на юге Индии.

16

Уэлсли, Ричард Колли – английский генерал-губернатор Индии в 1798–1805 гг., брат герцога Веллингтона.