Петербург. Стихотворения (Сборник) - Белый Андрей - Страница 168

168

Полевое священнодействие

Н.Н. Русову

Я помню день: враги с окрестных селВосстали на меня – и вот: погибли,Когда на них молитвенно пошел,Закляв словами травных библий.Когда, как месть, волшебств туманный ток,Дымящийся росою и ветрами,Подъяв, заклятьем пролил на востокНад охладненными лугами.Эй, ты! Падешь, коль вновь возмнишь восстатьНа божество, как пал в веках твой прадед, —И мой репейник бешеный, как тать,Иглою шип под сердцем всадит.Я вольный поп: и ныне, как и встарь,Сюда кустом на брань рукоположен.И вещий – сам. И вещий мой алтарьИз крепких, красных камней сложен.Колючий клир (ревнивое репье) —Мои прозябшие цветами прихожане —Вознес над вами, скрыв лицо мое,Благославляющие длани.Вот соберу с болот зеленый хвощ,От ульев – мед, от нивы – колос хлебный!Текут века… Я утро, день и нощьСлужу целебные молебны.Цветись, цветок, – и в ветер венчик кинь!Взлетайте выше, ладанные струи!Вовек туда, в темнеющую синьПространств восходят аллилуйи.Медовый ветр струит густой елей,Сластит уста и льется быстротечно.Стоят холмы, подъяв престол полейТысячелетия, извечно.И космами над синею водойВдали поник в бунтующей порфиреСердитый бог с зеленой бородой —Последний бог в пустынном мире.Твой вопль глухой гудит, летит, твердит, —Твердит в поля, лиет елей и стынет;Зеленой хлябью вновь – и вновь – вскипит,Листвяной купой хладно хлынет.Из уст твоих – златые словеса!Из уст дуплистых, сластно в высь кидаясь,Они туда – в немые небеса —Текут, потоком изливаясь.Как возвещу в простор окрестных селСладчайших уст, о куст порфирородный, —Как возвещу бунтующий глагол,Неизреченный и свободный.Из вековой, из царственной глушиТы – сук сухой наставя, как трезубец, —Туда – во мрак трухлявой их душиГрозишь, косматый душегубец.1908Серебряный Колодезь

Последний язычник

Б.К. Зайцеву

Века текут… И хрипло рухнул в логСтаринный куст, изъеденный судьбою.А я в слезах простерт у мшистых ног,Как дым кадильный пред тобою.В последний раз дупло – твое дупло —Лобзаю я, наполненное гнилью.Века текут; что было, то прошло.Ты прорастешь седою былью.Медвяных трав касается мой лоб.Испив елей, и ныне, как намедни,В последний раз – твой верный, старый поп —Я здесь служу свои обедни.Над золотой, вечернею рекойСвивают кольца облачные змииСкорей, скорей, – о поле, упокойВ твоей бездомной киновии.Меня прими, – в простор простертый гроб!Рассейтесь вы, как дым, седые бредни!В последний раз – твой верный, старый поп —Я здесь служу свои обедни.1908Серебряный Колодезь

Успокоение

Ушел я раннею весной.В руках протрепетали свечи.Покров линючей пеленойОбвил мне сгорбленные плечи,И стан – оборванный платок.В надорванной груди – ни вздоха.Вот приложил к челу пучокКолючего чертополоха;На леденистое стеклоНогою наступил и замер…Там – время медленно теклоСредь одиночных, буйных камер.Сложивши руки, без борьбы,Судьбы я ожидал развязки.Безумства мертвые рабыТам мертвые свершали пляски:В своих дурацких колпаках,В своих ободранных халатах,Они кричали в желтый прах,Они рыдали на закатах.Там вечером, – и нем, и строг —Вставал над крышами пустымиКоралловый, кровавый рогВ лазуревом, но душном дыме.И как повеяло весной,Я убежал из душных камер;Упился юною луной;И средь полей блаженно замер;Мне проблистала бледность дня;Пушистой вербой кто-то двигал:Но вихрь танцующий меняОбсыпал тучей льдяных игол.Мне крова душного не жаль.Не укрываю головы я.Смеюсь – засматриваюсь вдаль:Затеплил свечи восковые,Склоняясь в отсыревший мох;Кидается на грудь, на плечи —Чертополох, чертополох:Кусается – и гасит свечи.И вот свеча моя, свеча,Упала – в слякоти дымится;С чела, с кровавого плечаКровавая струя струится.Лежу… Засыпан в забытьеИ тающим, и нежным снегом,Слетающим – на грудь ко мне,К чуть прозябающим побегам.1904–1906Москва