Дитя любви - Александер Мэг - Страница 41

— Мадам, вы навестите нас после свадьбы? — спросил Себастьян.

— Стало быть, ты выходишь замуж? Так я и думала. Дорогая, я желаю тебе счастья. — Леди Вудфорт обняла Пруденс. — Надеюсь, ты пришлешь мне приглашение?

Пруденс с улыбкой попрощалась с ней.

— Ты слишком долго молчишь, — заметил Себастьян, ведя Пруденс к экипажу. — Иссякли темы для споров?

— Для споров? Зачем же мне спорить с вами, сэр? — Пруденс отвернулась.

— Я думал, ты найдешь причину — например, сама пожелаешь выбрать церковь… или начнешь строить планы на медовый месяц…

— Я еще не сказала, что согласна выйти за вас замуж, — напомнила Пруденс.

— Поди сюда, соблазнительница, иначе я надеру тебе, уши.

Себастьян поцеловал ее, и Пруденс вдруг забыла обо всем на свете. Он разжал объятия только затем, чтобы приникнуть губами к жилке, пульсирующей на ее запястье. Пруденс охватило радостное возбуждение. Она со вздохом положила голову на плечо Себастьяна.

— А я думала, что безразлична вам, — призналась она. — То есть не совсем безразлична, но…

— Ты считала меня слепцом? Как я мог не обратить на тебя внимания? В конце концов, при первой же встрече ты пыталась убить меня!

— На мне была мужская одежда, — напомнила Пруденс.

— Но я сразу понял, кто ты на самом деле, и, должно быть, влюбился с первого взгляда. Надеюсь, больше мне не грозит опасность, Пруденс?

— Если не появятся причины — например, другая женщина… — И она засмеялась, уверенная в его любви.

— Этого тебе незачем опасаться. На свете нет другой женщины, которая обладала бы твоей отвагой, решимостью и добротой.

— Кажется, вы собирались надрать мне уши, — насмешливо напомнила Пруденс.

— Еще успеется, — отозвался Себастьян. — Кстати, отныне я запрещаю тебе носить мужскую одежду. Каждый раз, надевая ее, ты попадала в беду. В нашем доме носить брюки буду я. И еще одно, Пруденс. Для тебя я не сэр и не милорд, а Себастьян, ясно?

— Да, Себастьян. — Она приложила ладонь к его щеке. — Ты так дорог мне, — прошептала она. — Я сбежала потому, что не могла видеть, что ты совсем близко и вместе с тем бесконечно далеко. Похоже, я выдала себя…

— Нет, не выдала, — возразил Себастьян. — Иногда меня охватывало отчаяние.

Ты умеешь быть самым вспыльчивым и самым скрытным существом на свете…

— И все-таки ты любишь меня?

— У тебя остались сомнения?

— С сомнениями покончено, — с расстановкой произнесла она. — Ты сделал мне предложение прежде, чем узнал, что я…

— Приличная партия? — подсказал Себастьян. — Ошибаешься. О каких приличиях может идти речь, если ты чуть не сбежала от суженого к матросам. — Его глаза лукаво поблескивали.

— Неправда! — возмущенно воскликнула Пруденс. — Меня ударили по голове…

— Кстати, как твоя голова? Я совсем забыл о ней. — Себастьян ощупал шишку за ухом Пруденс. — Не болит? Вот и отлично. — Привычным жестом он взлохматил ей волосы. — Мне боязно везти тебя в Холвуд с шишкой на голове. Мама ждет самого худшего. Провожая меня, она боялась, как бы я в запале не убил бедняжку Пруденс. Найти бедняжку не составляло труда даже без помощи Дэна. Достаточно было расспросить о недавних происшествиях, случившихся в городе. Беды слетаются на тебя, как мухи на мед, дорогая.

— Как не стыдно! — упрекнула Пруденс. — Вечно ты смеешься надо мной!

— А ты предпочитаешь, чтобы я сердился? Дорогая, в твоей жизни было так мало радостей. Отныне я хочу как можно чаще слышать твой смех. Мое единственное желание — защитить тебя от всех горестей. Когда-нибудь ты мне поверишь.

— Уже верю. — Пруденс смотрела на Себастьяна, не скрывая чувств.

— Тогда поцелуй меня, любимая. — И он прижался губами к впадинке ее шеи.

— Себастьян, я люблю тебя, — прошептала Пруденс.

Когда их губы встретились, прошлое исчезло без следа. Смысл утратило все, кроме будущего.