Полное собрание стихотворений - Лохвицкая Мирра Александровна - Страница 28

Вплести в его последние мечты.

3

Когда я слабой женщиной была

И в этом мире горечи и зла

Мне доносился неустанный зов

Неведомых, но близких голосов,-

Бежала я их слез, их мук, их ран!

Я верила, что раны их – обман,

Что муки – бред, что слезы их – роса.

Но громче, громче звали голоса.

И отравлял властительный их стон

Мою печаль, мой смех, мой день, мой сон.

Он звал меня:– И я пошла на зов,

На скорбный зов безвестных голосов.

1900–1902

SONNAMBULA[7]

На высоте, по краю светлой крыши

Иду во сне. Меня манит луна.

Закрыв глаза, иду все выше, выше…

Весь мир уснул. Над миром я одна.

В глубоком сне, сквозь спящие ресницы

Страну чудес я вижу над собой; -

Сияют башен огненные спицы,

Курятся горы лавой голубой.

Светись, мой путь! Что бездны, что препоны!

Что жизнь и смерть, – когда вверху луна?

Меня зовут серебряные звоны -

И я иду, бесстрашна и сильна.

1900–1902

«Над белой, широкой пустыней…»

Над белой, широкой пустыней

Засыпанных снегом равнин -

Стезею серебряно-синей

Проносится призрак один.

Черты его бледны и юны,

В них мира и сна торжество,

И ропщут певучие струны

Рыдающей арфы его.

Заслышав чудесное пенье,

Забудешь и вьюгу, и снег.

В нем вечное светит забвенье,

В нем сладость неведомых нег.

Но только померкнет сознанье,-

Он близок, он здесь, он приник!

И дышит мечтой обладанья

Его неразгаданный лик.

1900–1902

«Во тьме кружится шар земной…»

Во тьме кружится шар земной,

Залитый кровью и слезами,

Повитый смертной пеленой

И неразгаданными снами.

Мы долго шли сквозь вихрь и зной,

И загрубели наши лица.

Но лег за нами мрак ночной,

Пред нами – вспыхнула Денница.

Чем ближе к утру – тем ясней;

Тем дальше сумрачные дали.-

О сонмы плачущих теней

Нечеловеческой печали!

Да в вечность ввергнется тоска

Пред солнцем правды всемогущей.

За нами – Средние Века.

Пред нами – свет зари грядущей!

1902–1904

ПЛОВЦЫ

Горел восток – когда к великой цели

Мы против волн направили челнок.

Мы плакали, мы верили, мы пели,-

Нас не страшил «неумолимый Рок».

Для жертв толпы, тупой и озверелой,

Сплетали мы венки небесных роз.

Над тьмой веков сверкал наш парус белый,

А на корме спокойно спал Христос.

Но вот гудят бушующие сферы,

Сокрыта звезд святая красота.

И смотрим мы с тоской забытой веры

На кроткий лик уснувшего Христа.

Блаженный край, ты вновь недосягаем!

Мы встретим смерть без гимнов и цветов…

И на устах немеет скорбный зов:

«О Господи, проснись!.. Мы погибаем!»

1902–1904

КРЕСТ

Люблю я солнца красоту

И музы эллинской создания.

Но поклоняюсь я Кресту,

Кресту – как символу страдания.

Что значит рознь времен и мест?-

Мы все сольемся в бесконечности;

Один – во мраке черной вечности -

Простерт над нами скорбный Крест.

1902–1904

«Мой тайный мир – ристалище созвучий…»

Мой тайный мир – ристалище созвучий

На высотах свободной красоты.

Гудит их спор, то – властный и могучий,

То – чуть звенящий, сладостно-певучий,

То – как щиты, что бьются о щиты.

Мои мечты – лучистые виденья,

Стряхнувшие земной тяжелый прах.

Как фимиам небесного кажденья -

Они парят к вершинам возрожденья

На розовых и голубых крылах.

Моя душа – живое отраженье

О небесах тоскующей земли.

В ней – ярких звезд лучистые вторженья,

В ней – чистых жертв благие всесожженья,

В ней – лавр и мирт победно расцвели.

1902–1904

СВЯТОЕ ПЛАМЯ

Напрасно в безумной гордыне

Мою обвиняют мечту

За то, что всегда и поныне

Я Духа Великого чту.

Горда осененьем лазурным

Его голубого крыла,

Порывам ничтожным и бурным

Я сердце свое заперла.

Но храма высот не разрушу,-

Да светочи к свету ведут.

Несу я бессмертную душу,

Ее же представлю на Суд!

Мой разум стремится к вершине

И к зову вседневного глух.

Со мною всегда и поныне

Великий и благостный Дух.

Поправших Его наказуя,

Он жив и могуч для меня.

Бессмертную душу несу я -

Как пламя святого огня!

1902–1904

«В исканьях своих неустанная…»

В исканьях своих неустанная,

Душа моя – вечная странница.

Для суетных душ – чужестранная,

Для избранных Духа – избранница.

Взметнувшись, померкли в бессилии

Полночные сны и видения.

Светлы непорочные лилии

В садах моего возрождения.

Как жизни и смерти созвучие

Мне снятся пути совершенные.

Меня превозносят могучие.

Меня ненавидят презренные.

1902–1904

С ТЕХ ПОР

С тех пор, как ты узнал меня,

Ты весь, ты весь – иной.

Зарей небесного огня

Зажжен твой путь земной.

С тех пор с духовных глаз твоих

Упала пелена.

Ты стал душой, как вечер, тих,

Свободен – как волна.

Ты мир поэзии постиг,

Бессмертный и святой.

Ты сбросил гнет земных вериг,

Ты окрылен мечтой.

С тех пор легка твоя тоска,

Немая даль ясней.

Ты вспомнил прошлые века,

Виденья давних дней.

Все те же встречи и любовь

Во тьме былых времен.-

Познал, что мы воскреснем вновь,

Что наша жизнь есть – сон.

1902–1904

МАТЕРИНСКИЙ ЗАВЕТ

Моему сыну Евгению

Дитя мое, грядущее туманно,

Но все в тебе, от самых юных лет,

Неодолимо, властно, непрестанно

Мне говорит, что будешь ты – поэт.

Дитя мое, узка моя дорога,

Но пред тобой свободный ляжет путь.

Иди, иди в сады живого Бога

От аромата вечного вдохнуть!

Там, высоко, на девственной вершине,

Где, чуть дымясь, почили облака,

Растет цветок, не тронутый доныне,

Взыскуемый как в прежние века.

Пусть говорят, что путь твой – путь безумных,

От вечных звезд лица не отврати.

Для пестрой лжи услад и оргий шумных

Не отступай от гордого пути.

Пусть говорят, что сны твои обманны.

Дитя мое, и жизнь, и смерть – обман.

Иди, иди в лазурные туманы!

За ним, за ним, цветком небесных стран!

Найдешь его – и узришь мир безбрежный

У ног своих! – Но помни и внемли:

Тогда, мой сын, сойдя с вершины снежной,

Неси твой дар в святую скорбь земли.

1902–1904

ОСЕННЯЯ БУРЯ

Осенняя буря несется над морем,

Вздымая пучины с глубокого дна,

Со свистом сгибая стволы вековые

И тонкие ветви прибрежных ракит.

Не я ли блуждаю в осеннюю бурю

По диким уступам неведомых скал?

Тяжелые вздохи доносятся с моря,

Холодные брызги кропят мне чело.

Ищу я, – напрасно. Все пусто, все мертво.

Зову я, – мне ветер рыдает в ответ.

Есть радость для сердца, для взора – улыбка,

Но души – как звезды от звезд – далеки.

О Боже, создавший и небо, и землю,

И гордую силу свободных стихий,

Зачем мы так слабы, зачем одиноки

Пред мраком безвестным грядущего дня?

1902–1904

«Что можем мы в своем бессилии…»

Что можем мы в своем бессилии?