Полное собрание стихотворений - Лохвицкая Мирра Александровна - Страница 8

Все здесь изменчиво, все здесь коварно

и ложно,-

Дальше от мира – от зла и страдания

дальше.

Будем мы жить в глубине недоступной

пещеры,-

Камнем тяжелым задвинется выход за нами,

И, вместо факелов брачных, огнями цветными

Вспыхнут во мраке рубины, сапфиры,

алмазы…

Там не коснутся земные тревоги и бури

Нашего счастья, – его мы ревниво сокроем,

И среди ночи немого подземного царства -

Будем мы двое, и будет любовь между нами.

Тайну открою тебе. О, вглядися мне в очи!

Знаешь, кто я? – я – царица подземного

мира!..

Мне же подвластны прилежные старые

гномы,-

Это они нам в скале прорубили пещеру…

6 января 1893

СРЕДИ ЛИЛИЙ И РОЗ

Я искала его среди лилии и роз,

Я искала его среди лилий…

И донесся из мира видений и грез

Тихий шелест таинственных крылий…

И слетел он ко мне, – он в одежде своей

Из тумана и мглы непросветной,

Лишь венец серебристый из лунных лучей

Освещал его образ приветный…

Чуть касаясь стопами полночных цветов,

Мы летели под сумраком ночи;

Развевался за ним его темный покров,

И мерцали глубокие очи…

Мы скользили над зыбкой морскою волной,

Обнимаясь четой беззаботной; -

Отражался в воде его лик неземной,

Отражался в ней образ бесплотный.

Выше, выше, к созвездьям далеких светил,

Мы неслись над зияющей бездной,-

Он о вечном блаженстве со мной говорил,

Говорил мне о жизни надзвездной…

Но лишь первой улыбкой зари золотой

Занялись снеговые вершины,-

Мы спустились на землю влюбленной четой

Над обрывом бездонной пучины.

И где бурные волны, дробясь об утес,

Бьются с ревом бесплодных усилий,-

Он пропал, он исчез… легкий ветер унес

Тихий шум его реющих крылий…

И безумной слыву я с тех пор, оттого

Что незримого друга люблю я,

Что мне с ветром доносится шепот его,

Дуновенье его поцелуя…

Пусть непонятой буду я в мире земном,-

Я готова страдать терпеливо,

Если рай нахожу я в безумье своем,

Если бредом своим я счастлива!

Ах, не плачьте!.. Не надо мне вздохов и слез…

Вы – тоскуя, как я, – не любили!..

Схороните меня среди лилий и роз,

Схороните меня среди лилий…

Он склонится, развеет таинственный сон

Среди лилий и роз погребенной,

И воскресну тогда я бесплотной, как он,

И сольюсь с ним душой окрыленной!

4 марта 1893

ЭЛЕГИЯ

Я умереть хочу весной,

С возвратом радостного мая,

Когда весь мир передо мной

Воскреснет вновь, благоухая.

На все, что в жизни я люблю,

Взглянув тогда с улыбкой ясной,

Я смерть свою благословлю -

И назову ее прекрасной.

5 марта 1893

ОКОВАННЫЕ КРЫЛЬЯ

Была пора, когда могла

Я жить, паря в лазурной дали,

Когда могучих два крыла

Меня с земли приподымали.

Но вот я встретила тебя…

Любви неодолима сила! -

И крылья я свои сложила,

Чтоб жить страдая и любя…

С тех пор напрасно к светлой дали

Стремить души своей полет,-

Мне крылья легкие сковали

Любовь и гнет земных забот.

Но, жизнь мою связав с твоею,

Я не могу роптать, о нет!

Пока мне счастья блещет свет -

О небесах я не жалею.

Когда же страсть в твоей груди

Сменится холодом бессилья,-

Тогда, молю, освободи

Мои окованные крылья!

27 июня 1893

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ

Вечер настал, притаились ручьи,

Гаснет сиянье зарниц;

Нежно упала на щечки твои

Тень шелковистых ресниц.

В дальнем лесу на прощанье свирель

Трель отзвучала свою…

Тихо качая твою колыбель,

Песню тебе я пою.

Долго, любуясь тобой перед сном,

Я созерцаю, любя,-

Небо во взоре невинном твоем,

Рай мой в глазах у тебя.

Долго смотрю я на ангельский лик:

– Милый, твержу я, грустя,

Ты еще крошка, а свет так велик…

Будешь ли счастлив, дитя?

Видит лишь месяц средь темных ночей,

Что я на сердце таю;

Шлет он мне сноп серебристых лучей,

Слушает песню мою…

Спи, не одна я счастливой судьбой

Бодрствую в мраке ночном,-

Ангел-хранитель твой бдит над тобой

И осеняет крылом.

11 сентября 1893

ВО СНЕ

Мне снилося, что яблони цвели,

Что были мы детьми и, радуясь, как дети,

Сбирали их цветы опавшие – с земли,

Что было так светло, так весело на свете…

Мне снилося, что яблони цвели…

"Смотри наверх, – сказала я,-

скорей.

Там бело-розовый бутон раскрылся новый,

Сорви его, достань!" – По прихоти моей

Ты влез на дерево, но, спрыгнуть вниз готовый,

Упал на груду сучьев я камней.

И умер ты… Но грустно было мне

О том лишь, что одна осталась я на свете,

Что не с кем мне играть, и по твоей вине…

Не правда ли, как злы порой бывают дети,

И как на них похожи мы… во сне?

Мне снился бал. Гремящий с дальних

хор -

Оркестр был так хорош, так сладки вальса

звуки,

Мой стройный кавалер так ловок и остер,

Что упоенье нам тесней сближало руки

И влагою подернуло наш взор.

Мне нравился весь этот блеск и ложь;

В чаду восторга я смеялась и плясала,

Нарядна, как цветок, как бабочка… И что ж,

Вдруг весть ужасную приносят мне средь б

Что болен ты, что ты меня зовешь!

И велика печаль была моя;

Но сердцем я, мой друг, не о тебе скорбела

Я плакала, в душе тоску и гнев тая,

Что вальс из-за тебя я кончить не успела,

Что рано бал должна оставить я!

О, эти сны!.. Ведь это только – сны?…

Зачем же все растет в груди моей тревога

И мысли торжеством мучительным полны?

За то ль, что я тебя – люблю, люблю так много,

Моя любовь и грусть отомщены?!

15 сентября 1893

из отголосков ПРОШЛОГО

Спустился вечер голубой,

Сердцам усталым нежно вторя,-

Он мирный сон принес с собой,

И мрак, и влажный запах моря.

Но страшно мне, что ночь близка!

С ее томящей негой лета -

Придут мечты, придет тоска

И истерзает до рассвета!

1893

ЧАРОДЕЙКА

Там, средь песчаных пустынь зноем палимой

Сахары,

Вижу волшебницу я. Реют, воркуя, над ней,

Реют и вьются – ее тайные сладкие чары

Стаей воздушной, как дым, – белых, как снег,

голубей.

С ветром пустыни летят вздохи ее заклинаний,

Шепот невнятный ее, лепет таинственных слов;

Слышен в них музыки звон, нежные звуки

лобзаний,

Шелест незримых одежд, смех и бряцанье оков.

Ветер пустыни несет роз аромат

сладострастный,

Тихо свевая его с волн золотистых кудрей…

Очи подымет она, – взгляд ее яркий и властный

С болью вонзается в грудь, тайной смущая

своей.

Сердце ли смертной у ней бьется в груди

белоснежной,

Или под пурпуром уст жало таится змеи?

Страсть ли сжигает ее? – Пламя любви

безнадежной?…

Кто разгадает, кому шлет она чары свои?…

Дикие звери пустынь – три кровожадные

львицы -

К стройным царицы ногам с ревом ложатся

глухим.

Ждут с нетерпеньем они, – скоро ль послы

чаровницы

Новую жертву найдут – на растерзание им!

«Весны утраченные дни…»

О primavera! gioventu dell'anno!

О gioventui primavera della vita![3]