Полное собрание стихотворений - Брюсов Валерий Яковлевич - Страница 59

59

26 ноября 1902

Петербург

Mon rête familier[13]

Люблю мечты моей созданье,

ЛермонтовВновь одинок, как десять лет назад,Брожу в саду; ведут аллеи те же,С цветущих лип знакомый аромат.Чу! лай собак. Повеял ветер свежий,И с тихим вечером приходит бред,Что нежит сердце год за годом реже.Мне нынче снова – девятнадцать лет!Ты вновь со мной, «мечты моей созданье»!Дай плакать мне – я снова твой поэт!Как сладостно твоих шагов шуршанье;Ты дышишь рядом; подыми я взор,Твоих очей ответит мне сверканье.Не изменилась ты, – о, нет, – с тех пор,Как мальчику явилась ты впервыеИ был свершен наш брачный договор!Ты мне дала узнать, что страсть – стихия,Ввела во храмы воплощенных грез,Открыла мне просторы неземные,Следила ты, как друг, пока я рос,На первые свиданья приходила,Была меж нами третья в мире роз.Я изменил – но ты не изменила,Лишь отошла, поникнув головой,Когда меня смутила злая сила.О, как я мог пожертвовать тобой!Для женщины из плоти и из кровиКак позабыл небесный образ твой!Но лишь с тобой мне счастье было внове.В часы луны, у перепевных струй,На ложе – у палящих изголовий,Прильнув к груди, впивая поцелуй,Невольно я тебя искал очами,Тебя я жаждал!.. Верь и не ревнуй.По-прежнему твой лик витал над снами!Кого б я ни ласкал, дрожа, любя,Я счастлив был лишь тайными мечтами, —Во всех, во всех лаская лишь тебя!

22 мая 1903

Старое Село

Sancta Agatha[14]

На горы тихие ложилась мгла,А деревца по склонам были нежны,Из церкви, торопясь, домой я шла.Со мной был крест, хранитель мой надежный,Белели чаши лилий по пути,Благоухал в цвету рассадник смежный.И там, где надлежало мне пройти,Где тесно путь сжимали две ограды,Предстал мне юноша лет двадцати.И, встретясь, наши опустились взгляды!Прекрасный, он, как праотец, был наг.Нам стало страшно, и мы были рады.Без воли я замедлила мой шагИ стала, прислонясь, под веткой сливы,А он ко мне, как брат иль тайный враг:«Агата, молвил, мы с тобой счастливы!Я – мученик святой, я – Себастьян.Умрем мы в муках, но в Отце мы живы!»Взглянув, увидела я кровь из ранИ жадно впившиеся в тело стрелы,Но был он светом белым осиян.И тот же свет, торжественный и белый,Вдруг от меня разлил свои лучи.Вокруг народ столпился, город целый.Сорвав с меня одежду, палачиМне груди вырвали, глумясь, щипцамиИ занесли над головой мечи.Мой спутник поддержал меня руками(Я падала от боли и стыда),Спускались с неба два венца над нами.«Сестра, – спросил меня он, – ты тверда?»И подал мне отрубленные груди.Я как невеста отвечала: «Да!»И к небу протянула их на блюде,Не зная, где страданье, где любовь...Но тут иные замелькали люди.Исчезло все – и Себастьян, и кровь,Означилась моя дорога к дому,И, торопясь, пошла я дальше вновь,Отныне обрученная святому!

Июнь 1902

Флоренция

Терцины к спискам книг

И вас я помню, перечни и списки,Вас вижу пред собой за ликом лик.Вы мне, в степи безлюдной, снова близки.Я ваши таинства давно постиг!При лампе, наклонясь над каталогом,Вникать в названья неизвестных книг;Следить за именами; слог за слогомВпивать слова чужого языка;Угадывать великое в немногом;Воссоздавать поэтов и векаПо кратким, повторительным пометам:«Без титула», «в сафьяне» и «редка».И ныне вы предстали мне скелетомВсего, что было жизнью сто веков,Кивает он с насмешливым приветом,Мне говорит: «Я не совсем готов,Еще мне нужны кости и суставы,Я жажду книг, чтоб сделать груду слов.Мечтайте, думайте, ищите славы!Мне все равно, безумец иль пророк,Созданье для ума и для забавы.Я всем даю определенный срок.Твори и ты, а из твоих мечтанийЯ сохраню навек семь-восемь строк.Всесильнее моих упоминанийНет ничего. Бессмертие во мне.Венчаю я – мир творчества и знаний».Так остов говорит мне в тишине,И я, с покорностью целуя землю,При быстро умирающей луне,Исчезновение! твой зов приемлю.