Полное собрание стихотворений - Случевский Константин Константинович - Страница 26

26

«Да, да! Всю жизнь мою я жадно собирал...»

Да, да! Всю жизнь мою я жадно собирал,Что было мило мне! Так я друзей искал,Так – памятью былых, полузабытых дней —Хранил я множество незначащих вещей!Я часто Плюшкиным и Гарпагоном был,Совсем ненужное старательно хранил.Мне думалось, что я не буду сир и наг,Имея свой родной, хоть маленький, очаг;Что в милом обществе любезных мне людей,В живом свидетельстве мне памятных вещейСебя, в кругу своем, от жизни оградив,Я дольше, чем я сам, в вещах останусь жив;И дерзко думал я, что мертвому воследВсе это сберегут хоть на немного лет...Что ж? Ежели не так и все в ничто уйдет,В том, видно, суть вещей! И я смотрю вперед,Познав, что жизни смысл и назначенье в том,Чтоб сокрушить меня и, мне вослед, мой дом,Что места требуют другие, в жизнь скользя,И отвоевывать себе свой круг – нельзя!

«Все чаще говорить приходится – „забыл“...»

Все чаще говорить приходится – «забыл»,И все яснее мне, что я совсем «устал»;Все чаще слышат те, с кем говорю, – «я был»,И, что ни день, твержу все чаще – «я желал».Все реже сознаю, что «радость ждет меня»,Совсем не говорю – «я жажду, я ищу»;И в слабых проблесках темнеющего дня,Оскудевающий, надеюсь и молчу...

«Ты не гонись за рифмой своенравной...»

Ты не гонись за рифмой своенравнойИ за поэзией – нелепости оне:Я их сравню с княгиней Ярославной,С зарею плачущей на каменной стене.Ведь умер князь, и стен не существует,Да и княгини нет уже давным-давно;А все как будто, бедная, тоскует,И от нее не все, не все схоронено.Но это вздор, обманное созданье!Слова – не плоть... Из рифм одежд не ткать!Слова бессильны дать существованье,Как нет в них также сил на то, чтоб убивать...Нельзя, нельзя... Однако преисправноЗаря затеплилась; смотрю, стоит стена;На ней, я вижу, ходит Ярославна,И плачет, бедная, без устали она.Сгони ee! Довольно ей пророчить!Уйми все песни, все! Вели им замолчать!К чему они ? Чтобы людей морочитьИ нас, то здесь – то там, тревожить и смущать!Смерть песне, смерть! Пускай не существует!Вздор рифмы, вздор стихи! Нелепости оне!..А Ярославна все-таки тоскуетВ урочный час на каменной стене...

«Ни слава яркая, ни жизни мишура...»

Ни слава яркая, ни жизни мишура,Ни кисти, ни резца бессмертные красоты,Ни золотые дни, ни ночи серебраНе в силах иногда согнать с души дремоты.Но если с детских лет забывшийся напевКоснется нежданно притупленного слуха, —Дают вдруг яркий цвет, нежданно уцелев,Остатки прежних сил надломленного духа.Совсем ребяческие, старые тона,Наивность слов простых, давным-давно известных,Зовут прошедшее воспрянуть ото сна,Явиться в обликах живых, хоть бестелесных.И cчacтьe прежних дней, и яркость прежних сил, —То имeнно, что в нас свершило все земнoe,Вдруг из таинственно открывшихся могилCквозь песню высится: знакомое, живое...

«На конe бpабантском плотном...»

На конe бpабантском плотномИ в малиновой венгеркеЧасто видел я девицуУ отца на табакерке.С пестрой свитой на охотеЧудной маленькой фигуройРисовалася девицаНа эмали миньатюрой.Табакерку заводилиИ пружинку нажимали,И охотники трубилиИ собак со свор спускали.Лес был жив на табакерке;А девица все скакалаИ Меня бежать за неюЧудным взглядом приглашала.И готов я был умчатьсявслед за нею – полон силы —Хоть по небу, хоть по Морю,Хоть сквозъ вечный мрак Moгилы...А тenepь вот здесь, недавно, —Полстолетья миновало, —Я опять девицу видел,Как в лесу она скакала.И за ней, как тощий призракуС котелком над головоюИстязался на лошадкеБарин, свесясь над лукою.Я, девицу увидавши,Вслед eй бешено рванулся,Вспыхнув злобою и местью...Но, едва вскочил, запнулся...Да не шутка полстолетья...Eсть вceмy границы, мерки...Пусть их скачут котелочкиЗа девицей с табакерки!..

«Полдень пpeкpaceн в лазури...»

Полдень пpeкpaceн в лазуриМалого облачка нет,Даже и тени прозрачны, —Так удивителен свет!Ветер тихонько шевелитЛистьев. Подвижную сеть,топчется будто на Месте, .Mыслит: куда полететь?Он, направленье меняя,Думает думу свою:Шквалом ли мне разразитьсяИли предаться нытью?