Торговля с врагом - Хайэм Чарльз - Страница 13

С полного ведома Нью-Йорка возглавляемый Карлосом Нидерманом филиал стал основным источником финансирования деятельности посольства фашистской Германии в оккупированной Франции. Нидерман и его коллега Альберт Бертран, руководивший филиалом «Чейз нэшнл» в Виши (Виши — город в Центральной Франции, который в годы второй мировой войны с июля 1940 г. по август 1944 г. являлся местом пребывания коллаборационистского французского правительства во главе с генералом А. Ф. Петеном. В ведении администрации этого правительства оставалось около трети французской территории, которая в ноябре 1942 г. была также оккупирована итало-немецкими войсками), делали все, чтобы доказать фашистам свою лояльность.

Предвидя, что нацисты постараются издать указ о замораживании банковских счетов евреев, они поспешили заблокировать эти счета по собственной инициативе. Возмущенный этим шагом, Декстер Уайт обратился в мае 1942 года к руководству банка в Нью-Йорке за разъяснением. Однако Ларкин, оправдывая действия Нидермана, объяснил: меры были приняты, «чтобы не нанести ущерба нашим собственным интересам, поскольку приходится иметь дело не с теорией, а с реальной ситуацией».

В благодарность Ганс-Иоахим Цезарь, использовав свое влияние, добился восстановления на службе в филиале «Чейз нэшнл» отдельных лиц, которые ранее были отстранены от работы из-за того, что чем-то не угодили нацистскому руководству. 5 июня 1942 года Альберт Бертран сообщил Ларкину, что сотрудничество Нидермана с нацистами расширяется, а десять дней спустя уведомил его, что у Нидермана возник план централизации в руках парижского филиала деятельности всех отделений банка на территории Франции. В сентябре 1942 года размеры вкладов в банк «Чейз нэшнл» во Франции стали расти, а к маю 1943 года они практически удвоились. Нацисты перевели банку еще 15 млн. франков, которые он мог использовать для оплаты его текущих расходов. Отделение «Чейз нэшнл» в Париже выполняло еще одну важную функцию — посредника для отделений банка в Бразилии и Чили. Оно занималось передачей их инструкций, распоряжений, отчетов, счетов, переводом денег и ценных бумаг в Берлин в то время, когда Бразилия находилась в состоянии войны с Германией и бразильские власти запретили подобные контакты, занеся эти отделения в «черный список».

Что касается Альберта Бертрана, то он передавал ценные бумаги и крупные суммы денег из Виши в Германию и оккупированные ею страны при посредничестве Эмиля Пуля и с одобрения Ларкина.

Кроме перечисленных выше обязанностей, в задачу парижского филиала «Чейз нэшнл» входило сотрудничество с нацистским «Банко алеман трансатлантико», о котором уругвайское посольство во Франции сообщало в письме от 18 августа 1943 года:

«Речь идет не просто о финансовом учреждении. Этот банк выполняет роль казначея нацистской партии во всей Южной Америке. Он принимает взносы от местных нацистских организаций в партийную кассу и контролирует их расходы, через него поступают для местных нацистов под видом различных вполне легальных платежей крупные суммы из Германии. Такая финансовая игра ведется при помощи и под строгим контролем немецких дипломатических миссий в Латинской Америке».

Фактически «Банко алеман трансатлантико» являлся отделением берлинского «Дойче юберзееше банк». В списке его клиентов значились лица и организации, прямо или косвенно служившие третьему рейху. Одним из таких клиентов и был парижский филиал «Чейз нэшнл», получавший при посредничестве «Банко алеман трансатлантико» значительные суммы из разных нацистских источников. Тот же филиал «Чейз нэшнл» с ведома Ларкина открыл счета для немецкого посольства в Париже и для самого германского посла Отто Абеца.

Упомянув о немецком посольстве в оккупированной Франции, нам, вероятно, следовало бы рассказать и о том, чем оно занималось во время войны.

Чтобы склонить французских предпринимателей к сотрудничеству с оккупантами, оно предлагало им солидные субсидии, исчислявшиеся миллионами франков. Только за один день 13 августа 1942 года посольство предоставило в распоряжение германской военной администрации и высших органов гестапо в оккупированной Франции 5 с половиной млн. франков. Эти деньги были затрачены на ведение немецко-фашистской радиопропаганды и организацию кампании террора против французского населения. Редакторам и издателям газет, которые вели фашистскую пропаганду, посол Абец выплачивал ежемесячно по 250 тыс. франков. Он же финансировал отряды карателей, которые выслеживали подпольщиков французского Сопротивления, а затем уничтожали их. Наконец, по личной просьбе Геринга Абец на средства немецкого посольства приобретал ценнейшие произведения искусства. Гобелены, картины, шедевры прикладного искусства Франции — все это должно было попасть в жадные руки рейхсмаршала.

США не разорвали дипломатических отношений с коллаборационистским правительством Виши, и в Вашингтоне постоянно получали информацию о том, что происходит в оккупированной части Франции. Поэтому правление «Чейз нэшнл бэнк», находившееся в Нью-Йорке, не могло притворяться, будто ему ничего не известно о деятельности своего отделения в Париже из-за отсутствия связи с ним.

Постоянный обмен письмами, телеграммами и телефонными звонками между отделениями банка в Париже и Виши позволял Альберту Бертрану собирать нужные сведения, которые он передавал в Нью-Йорк.

Юридически правительство Виши в любой момент и в полном соответствии с французским законодательством могло закрыть парижский филиал банка «Чейз нэшнл». Некоторый риск вызвать недовольство у нацистского инспектора Ганса-Иоахима Цезаря вряд ли послужил бы помехой для осуществления такого шага. Нужно было лишь указание из Нью-Йорка, которое… так никогда и не было получено.

Более того, когда местное отделение американского банка «Нью-Йорк гэранти траст» отказалось сотрудничать с нацистами, Нидерман приложил много сил, правда безуспешно, для того, чтобы заставить его управляющих пересмотреть принятое решение.

В своем отчете из Виши, датированном 1942 годом, без числа и месяца, Альберт Бертран писал Ларкину:

«В настоящее время наши отношения с немецкими властями столь же удовлетворительны, как и у Морганов, которые нашли с ними общий язык (банк Моргана также с ведома Нью-Йорка оставался открытым в Париже на протяжении всей войны. — прим. авт). Приложив некоторые усилия, мы добились того, что Германия сделала значительные денежные вклады именно в нашем банке, которые в свою очередь помещены нами во французские государственные банки на весьма выгодных условиях. Мы рассчитываем на дополнительную прибыль».

К отчетам, которые парижское отделение банка направляло, как и полагалось, в Нью-Йорк, Г.-И. Цезарь, как правило, делал приписки с выражением «высокого уважения».

Среди недавно рассекреченных документов министерства финансов обнаружено недописанное письмо без даты. В нем американский служащий из «Манхэттен бэнк» остроумно называет «Чейз нэшнл бэнк» — «Цезаря любимое дитя». Сердечные отношения с нацистами не были секретом ни для американского посольства во Франции, ни тем более для Вашингтона. Однако никто не воспрепятствовал их дальнейшему развитию.

То, что правительство США знало о связях банка с врагом, подтверждает и доклад министерства финансов от 20 декабря 1944 года, который хранится в архиве Моргентау. В нем говорится, что открытое сотрудничество Карлоса Нидермана с германским правительством хорошо известно; что Ларкин расценивает добрые отношения Нидермана с немцами как превосходный способ удержать на прежней высоте позиции банка во Франции; что нацисты, видимо, имели основания прилагать максимум усилий, дабы обеспечить банку дополнительные источники дохода; что немецкие власти стремились к сохранению тесных контактов с руководством американских банков, надеясь на них как на верных проводников политики Германии в Соединенных Штатах после войны, и что «Чейз нэшнл бэнк» ревностно следил, чтобы счет возглавляемого Отто Абецем немецкого посольства в Париже был в полном порядке, ибо «любая мелочь сослужит добрую службу при осуществлении тесного сотрудничества между нашим банком и немецкими властями».