Визит сэра Николаса - Александер Виктория - Страница 48

Спасибо, мама. — Именно такую реакцию матери и ожидала Элизабет, но услышать об этом из ее собственных уст все равно было приятно. — Джонатон говорил о чем-то еще?

— Только о том, что ты и сэр Николас не сошлись во мнениях насчет управления им твоими средствами после его возвращения в Англию. Кульминация вроде бы произошла, когда ты позволила себе непродуманные траты, а он приостановил выплату по счетам. — Герцогиня, прищурившись, немного подумала. — Кажется, больше ничего, или есть еще что-то?

— Ничего серьезного, мама.

— Он хочет жениться на ней, — добавила Жюль.

— С такой сестрой и таким братом я, кажется, вообще утратила право на что-нибудь сугубо личное, — процедила Элизабет.

— Правда? Как это чудесно! — с восторженной улыбкой воскликнула герцогиня. — Я всегда любила Николаса Коллингсуорта. В юности он был очень уж серьезным, даже чересчур, как мне казалось. Но теперь я нахожу его просто восхитительным.

— Я, право, не знаю, хочу ли я вновь выходить замуж, — произнесла Элизабет.

— Она похожа на мать, — негромко произнесла тетя Ребекка, но слова ее были слышны всем.

Элизабет подняла глаза и едва не застонала: она так погрузилась в разговор с матерью, что не заметила, как в гостиной воцарилась полная тишина. И не заметила, что внимание всех и каждой леди сосредоточено на ней.

— Я легко могу понять твои чувства, дорогая, — говорила герцогиня. — Я сама не хотела выходить замуж. Строила планы увлекательных приключений. Твоему отцу я задала хорошую гонку. — Она улыбнулась своим воспоминаниям. — Я помню, как это было забавно. — Лицо герцогини приняло серьезное выражение, и она взяла руки дочери в свои. — Дорогая моя, ты должна устроить свою жизнь. Чарлз ушел от нас, и ты не можешь оплакивать его вечно.

— Она не оплакивает Чарлза, мама, — вмешалась Жюль. — Она просто не хочет терять независимость, которую получила после его смерти.

— Это, безусловно, можно понять, — заметила тетя Джиллиан.

— Ничего подобного, это полная чепуха, — возразила тетя Джослин. — Сэр Николас имеет огромное состояние, он унаследует высокий титул, он исключительно хорош собой. Она должна выйти за него немедленно.

Замечания посыпались со всех сторон, и в мгновение ока гостиная превратилась в место оживленных дебатов между сторонницами брака Элизабет и Николаса и его противницами. Ни одна тетушка или кузина не упустила возможности высказать свое мнение, не слушая никого другого, и в гостиной стоял сплошной гул голосов.

— Я нахожу это весьма забавным, — высказалась Элизабет с самым мрачным видом. — Каждая из присутствующих здесь женщин считает, что именно она знает, как мне следует жить. Вы не можете остановить их, мама?

— Что ты, милая, ведь они так славно проводят время! — Герцогиня окинула взглядом гостиную и усмехнулась. — Смею сказать, что ты устроила для членов нашей семьи самое замечательное в их жизни рождественское чаепитие. Нет ничего увлекательнее на свете, чем обсуждать, как должен жить тот или иной человек.

Элизабет вздохнула:

— Да, я представляю, но…

— И я подозреваю, что развлечение только начинается.

Мать легонько толкнула Элизабет и кивком указала на дверь.

Николас стоял в дверном проеме и со слегка насмешливой улыбкой наблюдал за женщинами семейства Эффингтон. Встретив взгляд Элизабет, он улыбнулся ей.

«Я люблю тебя, любил и уверен, что никогда не переставал тебя любить».

Мать наклонилась и, понизив голос настолько, чтобы ее услышала только дочь, сказала:

— Брак — это не всегда увлекательное приключение, моя девочка. — Герцогиня смотрела дочери в глаза так, будто понимала, что ее брак с Чарлзом не был таким совершенным, каким казался. — Но брак с тем, кого ты любишь, может оказаться величайшим из приключений. — Она повернулась лицом к двери и повысила голос: — Сэр Николас, как чудесно видеть вас снова.

Николас направился к ним. Гомон голосов в комнате тотчас утих, и все взгляды обратились на высокого, красивого мужчину — рыцаря! — устремившегося к Элизабет. Теперь ей было особенно ясно, почему столь многие из ее родственниц считают, что она сделает глупость, если упустит его.

— Ваша милость. — Николас поцеловал руку герцогине, бережно и почтительно поднеся ее к губам. — Вы, как всегда, прекрасно выглядите.

— Очень хорошо, сэр Николас. У вас много общего с моим сыном. Подозреваю, что вы сообща учились хорошим манерам в юности.

Николас рассмеялся:

— Только ради того, чтобы вы могли нами гордиться, ваша милость.

— Я и горжусь вами обоими.

— Для меня это очень много значит, мэм.

— Я подозреваю, что вы сюда явились не просто со светским визитом.

— Не вполне. — Николас улыбнулся Элизабет быстрой и решительно нахальной улыбкой, но ее это, как ни странно, ничуть не обеспокоило. — Я должен, однако, извиниться за опоздание. Оно, увы, было неизбежным.

Он повернулся к двери и кивнул. И тотчас в гостиную промаршировала шеренга официантов от «Фортнума и Мейсона», каждый с подносом.

— Бог мой, — пробормотала герцогиня.

— Хорошо сделано, сэр Николас, — одобрила Жюль. — Очень хорошо.

На подносах были тонкие ломтики утятины в тесте, салат из омаров, нарезанное кусочками мясо куропаток и трюфели в желе. На других подносах возвышались сложенные горкой изысканные пирожные, бисквиты и фигурный шоколад, а также свежие ягоды, безумно дорогие в это время года.

— Я услышал о дилемме леди Лэнгли, — начал Николас, потом откашлялся и продолжил: — и подумал, что мог бы оказать посильную помощь.

— Это и в самом деле посильная помощь, если учесть… — начала Элизабет, но ее перебила герцогиня:

Я думаю, это замечательно. Вы очень заботливы. К тому же это красиво подано. — Она ласково улыбнулась Николасу, который проявил корректность хотя бы в том, что не изображал самодовольство. — А ведь я была бы готова пари держать, причем на крупную сумму, что ни один джентльмен не имеет представления о том, что следует подавать на приемах для дам.

— Не могу принять всю честь на себя — мне была оказана всяческая помощь при неограниченных средствах. То и другое сотворило настоящие чудеса за самый короткий срок. Мне было бы крайне грустно, если бы ваш рождественский чай не удался.

Герцогиня поблагодарила сэра Николаса еще раз и обратилась к младшей дочери:

— Идем попробуем лакомства, доставленные стараниями сэра Николаса, пока там есть что пробовать. На Святках у всех разыгрывается неимоверный аппетит, и я тоже в числе тех, кто грешит чревоугодием.

Николас усмехнулся, но мудро придержал язык. Герцогиня кивнула и вместе с младшей дочерью присоединилась к остальным гостям. Николас подошел к Элизабет и окинул взором дело рук своих.

— Ну что? Выдержал ли я испытание?

Он был вправе иметь самодовольный вид: гостиную оглашали восторженные охи и ахи, пир шел горой.

— Бесспорно. —Ну и?

— И что?

— Я полагаю, вполне уместны были бы слова благодарности. Нечто в этом роде.

— Я очень признательна. Вернее, была бы признательна, если бы вы не наложили арест на мои счета просто ради того, чтобы показать свою власть.

Лиззи изобразила самую сладкую улыбочку. Ответная улыбка Николаса выглядела не менее сладкой.

— Это был прямой ответ на вашу попытку создать превратное представление о вашем характере при помощи лишенных всякого смысла трат.

— Они разговаривают так, будто давно поженились, — прозвучала реплика одной из теток.

Элизабет опять не заметила, как в гостиной воцарилась тишина. Лицо у нее вспыхнуло огнем. Николас наклонился к ней со словами:

— Я бы сказал, что это становится неотвратимым. Она увидела в его темных глазах радость и что-то еще, более глубокое, более важное… вечное.

И леди в комнате и сама комната как бы исчезли, остались только его глаза и гулкие удары ее сердца. В эту минуту Элизабет подчинилась тому, что было и вправду неотвратимым и единственно верным. Впервые за десять лет она всей душой поняла, что любила его тогда, любит теперь и не перестанет любить никогда. Он всегда был ее судьбой. Ее великой страстью.