Визит сэра Николаса - Александер Виктория - Страница 51

— Чего ты хочешь от меня, Николас? Чтобы я закрыла эту главу? Мне следует пойти на кладбище и завопить над могилой во всю силу своих легких? Попросить какого-нибудь медиума вызвать дух Чарлза? Если я его простила, то лишь потому, что у меня не было выбора. — Она повернулась и принялась ходить по комнате. — До самой смерти Чарлза, вернее, до последних дней его жизни, я считала, что наша совместная жизнь более чем благополучна. Я была удовлетворена. Думала, что и он тоже. Не понимала, что, по сути, вышла замуж за человека, который был для меня не более чем близким другом, и позволила другу, который, видимо, и был моей великой любовью, уйти от меня.

— Я бы тебя не предал, — сказал Ник.

— Я знаю, и все же я… Она надолго замолчала.

Николас пожалел, что дал волю своему языку. Главное — это ее согласие выйти за него замуж, и не надо больше ни о чем думать. Но если он был готов весь остаток дней своих исправлять собственные ошибки, расплачиваться за Чарлза не собирался. Он хотел Элизабет больше жизни, но не такой ценой.

— Я боюсь. — Элизабет посмотрела ему в глаза. — Боюсь признать, что любила тебя всегда. Боюсь признать таким образом, что вся моя жизнь оказалась… — У нее вдруг вырвался странный короткий смешок. — …грандиозной ошибкой.

У Николаса захватило дух. Какой же он идиот! Она хочет выйти за него замуж. И любит его. Все остальное — вздор и чепуха.

— Элизабет.

Она не обратила на него внимания.

— Я думаю теперь, что пережила неверность Чарлза и даже его смерть без неутолимых страданий потому, что хоть и любила его, но он не стал половинкой моей души. — Она прерывисто вздохнула. — А ты стал.

— Элизабет. — Он потянулся к ней.

— Пожалуйста, не надо. — Она выставила вперед вытянутую руку. — Когда я ворвалась сюда сегодня, у меня и в мыслях не было того, о чем мы спорили. Но ты прав. Я верила Чарлзу безоговорочно, а он обманул мое доверие. Но даже в те немногие дни, когда я еще до его смерти знала о любовнице, я не испытывала ревности.

— В данном случае она была бы понятна.

— Тем не менее я не ревновала. А когда я вижу тебя с другой женщиной, мне сразу приходит в голову самое худшее, хотя ты ни разу не давал мне повода для этого. Но в одном ты, бесспорно, прав. Я возлагаю на тебя ответственность за несостоятельность Чарлза. — Она пошла было к двери, но вдруг резким движением повернулась к Николасу. — В сущности, я должна бы винить во всем только тебя.

—Что?

Зеленые глаза Элизабет засверкали.

— Если бы не твоя проклятая жертвенность! Если бы ты прислушался к своему сердцу, а не к тому, что говорят другие…

— Включая и тебя, — не преминул вставить он.

— Можешь мне поверить, я включаю себя в их число, — огрызнулась она. — И я так же глупа, как ты. Но если бы ты не счел возможным принимать решение единолично…

Я поступил благородно! И если бы ты не заставила всех поверить, что ты всего лишь хорошенькая пустышка, легкомысленная барышня без царя в голове, Чарлз, возможно, и не счел бы тебя наиболее подходящей супругой для себя. Если бы ты имела смелость вести себя в соответствии с твоей истинной натурой, имела смелость признаться в своем чувстве, я тогда не ушел бы из твоей жизни.

— Ты не ушел. Ты убежал!

— В иные минуты бегство представляется весьма привлекательным выходом из создавшегося положения.

— В этом, сэр Николас, наши мнения полностью сходятся! — Она повернулась на каблуках и зашагала к двери, однако снова повернулась к нему. — Послезавтра канун Рождества и бал у Эффингтонов, но не хлопочите о том, чтобы сопровождать меня. Я весь день проведу вместе с детьми в Эффингтон-Хаусе.

— Как угодно.

— Я ожидаю, что ваше решение по поводу распоряжения моими средствами к тому времени будет принято.

— Несомненно.

Она бросила взгляд на китайский кувшинчик.

— Как отрадно было бы разбить это сейчас.

— Если вы спрашиваете моего разрешения, то я его не даю.

— А я и не нуждаюсь в нем. — Она схватила кувшинчик и взвесила его в руке, а засим обратила к Николасу вызывающий взгляд. — Он в самом деле очень дорогой?

— Бесценный.

— Хорошо.

Она кивнула и с размаху швырнула кувшинчик. Где-то в сохранившей логику и не замутненной гневом части своего сознания Николас отметил, что бросок был точным и умелым — явно сказывалась долговременная практика, — а направлен ему в голову. Не раздумывая, Ник подставил руку и поймал кувшин. Звук удара эхом разнесся по комнате. Ник ощутил острую боль, но кувшин даже не треснул. Мастерство древних китайских гончаров поистине достойно высочайшей оценки.

— Вы его поймали, — возмущенно произнесла Лиззи. — Вы поймали мою вазу.

— Я поймал принадлежащий лично мне фарфоровый кувшин с голубой росписью, изготовленный в пятнадцатом веке во время правления династии Мин. — Николас осторожно поставил кувшин на ближайший столик. — С вашей стороны это детская выходка.

— И без сомнения, легкомысленная.

Он молча пожал плечами в знак согласия. С минуту Лиззи смотрела на него изучающим взглядом.

— Я не думала, что сегодня вечером… Впрочем, это уже не имеет значения.

Она кивнула на прощание, гордой поступью вышла из комнаты и со стуком захлопнула за собой дверь.

Ник стоял и смотрел на дверь, не видя ее. Он медленно разжал кулаки. Странно, он даже не заметил, когда сжал их.

Этот многообещающий вечер обернулся катастрофой. Николас не имел представления, как и чем поправить дело и возможно ли это вообще. Быть может, им обоим следовало бы не спешить с решением о браке, подождать какое-то время, но, с другой стороны, десять лет ожидания — срок вполне достаточный.

Существует, пожалуй, только один путь к решению проблемы: закрыть дверь за ее жизнью с Чарлзом раз и навсегда. Поставить точку в конце главы. Дать Элизабет мир и покой, она этого заслуживает.

Он взъерошил пятерней волосы на голове. Он не мог прожить оставшуюся часть жизни без нее. Вопроса нет.

Вопрос заключается в другом: сможет ли он прожить остаток жизни с ней?

Глава 17

— Выглядишь ты ужасно, — сообщила Жюль, глядя на сестру поверх чайной чашки.

Элизабет прошлась по комнате:

— Я и чувствую себя ужасно.

— Даже не помню, чтобы видела тебя такой.

— А я не помню, чтобы чувствовала себя так плохо. — Элизабет остановилась. — Ну и насколько скверный у меня вид?

— Такой, будто тебя волочили за каретой по улицам Лондона. — Жюль придирчиво оглядела сестру. — По самым жутким улицам.

— Хуже некуда, — пробормотала Лиззи, оглядывая свое платье, и поморщилась.

Она чувствовала себя не в своей тарелке. Вид у нее, конечно, оставлял желать лучшего, что и говорить. Утром она не стала дожидаться горничной и оделась сама, как пришлось. И вообще слово «утром» было не совсем уместно, ибо Лиззи не спала всю ночь, и тьма как-то незаметно перешла в рассвет. Она не ложилась в постель, бродила по дому или глядела из окон на дом Николаса. Заметила, что свет в библиотеке горел еще долго после того, как начало светать. Гадала, расстроен ли он в той же степени, как и она. Несколько раз подходила к двери, готовая отправиться к Николасу и попытаться уладить размолвку между ними. Ее останавливало лишь то, что она не могла придумать, как лучше это сделать.

— Я такая дура. — Лиззи обхватила себя руками за плечи и возобновила свое хождение. — Он совершенно прав. Во всем.

— Ничего подобного. Элизабет повернулась к сестре:

— Ты не считаешь, что он прав? Насчет Чарлза и меня и вообще всего.

— О нет, я определенно считаю, что он прав. С точки зрения фактической его оценка просто блеск. Хотела бы я все это услышать собственными ушами и увидеть собственными глазами. Просто я думаю, что он такой же большой дурак, как ты.

— Что ты говоришь?

— Ладно. — Жюль усмехнулась. — Может, и не такой большой.

— Спасибо. Приятно знать, что мне обеспечена неизменная сестринская преданность.