Учебник Старого Опоссума по котоведению - Элиот Томас Стернз - Страница 1

1

Томас Стеарнс Элиот

Учебник Старого Опоссума по котоведению

(для детей любого возраста)

Как назвать кота

Выбрать имя коту — это вовсе не шутка,Это вам, извините, не песенку спеть.Каждый кот — я отнюдь не лишился рассудка —Непременно ТРИ имени должен иметь.Имя первое — просто домашнее имя,Например — Питер, Август, Алонзо, Финдлей…Или Джонатан, Виктор, Билл Бейли и Джимми —Это всё имена без особых затей.Есть ещё имена утончённей, изысканнейДля котов-джентльменов и кошечек-дам:Назовите Платоном или Одалискою,Если имя приятным покажется Вам.Но ОСОБОЕ имя — необходимееПовседневного, то есть домашнего имениДать должны Вы коту и его не забыть,Ибо кот не решится без этого имениНи трубой хвост задрать, ни усы распушить.Вот примеры имён этих гордых, старинных:Мышегрозус, Муркатор, Лапист, Когтилин,Джеликисса, Сметанция, Бомбалерина…С этим именем зверь во всем мире один!Третье имя кота есть особая тайна,Угадать это имя не сможет никто.Кот его не поведает даже случайноНикому и нигде, никогда, ни за что!Вот сидит он в раздумии непостижимом —Значит мыслью о мысли ваш кот поглощён:Это мысль о разительно-невыразимом-Вырази-поразитель-невообразимомИзо всех уникальных и тайных имён.

Просто кошка

Я имею в виду просто кошку по имени Кэтти.Есть у Кэтти полоски и те и эти,А точнее — полоски и пятнышки разные,И тигровые и леопардообразные.Она сидит весь день без концаТо на коврике, то на ступеньках крыльца,Сидит и сидит, сидит и сидит,Именно этим род кошачий и знаменит.Но лишь суета прекратится дневная,Тут кошка работу свою начинает:Уверившись в том, что весь дом задремал,Крадётся по лесенке прямо в подвал.Она озабочена тем, чтобы мышиВели себя лучше, тактичней и тише,И редкостное проявляя терпенье,Даёт им уроки вязанья и пенья.Я имею в виду просто кошку по имени Кэтти.Есть у Кэтти полоски и те и эти…Нет ей равных на свете!Она любит тепленькие местечки,И весь день сидитто на шляпе моей, то у печки.Сидит и сидит, сидит и сидит —Именно этим род кошачий и знаменит!Но лишь суета прекратится дневная,Тут кошка работу свою начинает:Решив, что плохое питанье — причинойМышиной возни и тревоги мышиной,Печёт им и варит — терпенье и труд,Уверена кошка, всё-всё перетрут!И кошка готовит мышиный пирог имИз хлеба сухого с мышиным горохом,И сырные корки смешав с ветчиною,Во вкусе мышином готовит жаркое.Я имею в виду просто кошку по имени Кэтти.Есть у Кэтти полоски и те и эти…Любит кошка шнурами портьер поиграть в углу,И на каждом шнуре завязать по морскому узлу.Очень любит она посидеть на чём-нибудь плоском,На подоконник взобравшись или гладильную доску.Она сидит и сидит, сидит и сидит…Именно этим род кошачий и знаменит.Но лишь суета прекратится дневная,Тут кошка работу свою начинает:Решив, что безделье вредит тараканам,Она собирает их всех за диваном,Она разбивает их всех на отряды,Сигналы придумывает — всё как надо,Чтоб скауты были ВСЕГДА ГОТОВЫПо первому знаку, по первому зову!А поэтому — трижды ура просто кошке, на комОбязательно держится всякий порядочный дом.

Последняя стоянка кота Тигрыки

Тигрыка был разбойник, на барже плавал он,Драчливей всех котов он был и дьявольски силён.От Гревсенда до Оксфорда знал это каждый порт,И званьем «Ужас Темзы» кот счастлив был и горд.Потрепанный, потёртый, с мешками на коленяхНо не было заботы ему о чьих-то мненьях.Немного был он одноух, по правде говоря,Но глаз единственный и злой на мир взирал горя.Дрожал при имени его и Хаммерсмит и Путни,И помнил тихий Роттерхит все грабежи и плутни,Спешат курятник починить, гусей в сарай уводят,Когда вдоль Темзы слух летит: «Тигрыка — на свободе!»О, горе крысам мускусным с заморских кораблей,О, горе улетевшей из клетки канарей…И мопсику-пекинцу на улице — о, горе —И всем котам, с которыми Тигрыка нынче в ссоре!Но с яростью особой он был растерзать готовСиамских ли, персидских ли —не наших всех котов:Кот с иностранным именем? Кот нации иной?Да ведь в нехватке уха сиамец был виной!Однажды летней ночью при голубой лунеСтояла баржа в Молси, качаясь на волне.От этой тёплой ночи у разогретых скалРазнежившись, Тигрыка в сентиментальность впал.Ворчук, его приятель ушёл давным-давно:Ведь в Хемптоне есть «Колокол» — там подают виноА жадный серый Кувыркот решил ещё с утраОбшарить каждый уголок трактирного двора.На палубе Тигрыка задумчиво сидел,На леди Куроедди влюблённо он глядел,Не видя, как в тени бортов из тихой темнотыНа сампанах и на джонках шли сиамские коты.Экипаж храпит беспутный, погружён в глубокий сон,Куроедди слышит только тигрорыкий баритон,Ей не слышно плеска вёсел и мурчащих шёпотков,А луна, дробясь, играет в сотнях голубых зрачков!Всё тесней кольцо сампанов и уже спасенья нет!Да, любовники, как видно, нынче спели свой дуэт:Гильберт Мурр своих сиамцев хорошо вооружил —Вилки, длинные как когти, и зубатые ножи!По сигналу Гильберт Мурра вся монгольская ордаС грозной вспышкой фейерверка бросилась на абордажКинув джонки и сампаны сто котов, вошедших в раж,Вмиг задраили все люки, чтоб не вылез экипаж.На всю палубу от страха Куроедди завизжала,И приходится признать, что в тот же миг она сбежалаНет, она не утонула — мне об этом бы сказали —А Тигрыку окружили сто котов в сверканье стали!Шаг за шагом отступая и кольцом врагов затёртый,Был он загнан на дощечку, нависавшую над бортом,А по узкой той дощечке — шаг-другой и — плюх-поплюхРазбежался от Тигрыки по воде за кругом круг.Весь Веппинг на голову встал от новости такой,На набережной в Манхеде плясали под луной,Крыс жарили на вертелах и в Бренфорде и в Доке,И говорят, что карнавал объявлен был в Бангкоке!