Любовь не купишь - Хантер Мэдлин - Страница 15

Он намеренно заговорил о неприятном, чтобы она захотела сменить тему. И не ошибся.

– Это самое безобидное, что я слышала.

– Вполне вероятно.

Ее веки опустились.

– Вы купили меня?

Он ждал, как скоро она узнает об этом.

– Нет.

– Нет? Я слышала, что Эдуард потребовал выкуп за невесту. Большой. Морван говорит, что это правда.

Он успел подготовиться.

– Выкуп за невесту – это совсем иное. Эта древняя английская традиция, которая только делает честь женщине. При наличии приданого получается, что семья платит мужчине, чтобы сбыть ее с рук. Если подумать, то приданое гораздо более оскорбительно, чем выкуп невесты.

– Значит, это не слухи?

Он тщательно подбирал слова. Если она узнает правду через двадцать лет, он хотел иметь возможность сказать, что не лгал.

– Твой брат видел контракт, и ты скоро увидишь.

– И вы говорите, что это для меня не оскорбление, а честь?

– Совершенно точно. Ты бы предпочла, чтобы король отдал тебя просто так?

– Я бы предпочла, чтобы король и дальше не вспоминал о моем существовании! – вспылила Кристиана.

Некоторое время они ехали молча.

– Насколько велика сумма? Как дорого я стою? – наконец спросила она.

Значит, Морван не сказал ей. Что ж, скоро она сама увидит контракт.

– Ты хорошо считаешь?

– Отлично.

Ну разумеется, иначе и быть не могло.

– Тысячу фунтов.

Она осадила коня и в ужасе уставилась на него.

– Тысячу фунтов? Да это же доход графа! Зачем?

– Эдуард о меньшей сумме и слышать не хотел. Уверяю тебя, что я торговался очень настойчиво. Мне казалось, что и трехсот фунтов будет достаточно.

Ее глаза подозрительно сощурились.

– Морван прав. Вся эта история очень странная. А сейчас я и вовсе ничего не понимаю.

– Разве ты не стоишь тысячи фунтов?

– Вы, должно быть, были пьяны, когда сделали это предложение. И несомненно, испытаете облегчение, когда отделаетесь от меня.

– Он что, приехал?

Она проигнорировала эти слова.

– Для вас же будет лучше, если я разорву помолвку. Я слышала, мой брат угрожал вам.

– Ах, это.

– Все говорят о среде.

– Я полагаю, четверг, – спокойно поправил он. – Твой брат знает, что ты в курсе?

– Конечно. Я немедленно заявила ему, что ничего подобного не потерплю.

– Твоя забота трогательна.

– Но он и слушать меня не захотел. Вы, конечно, не станете с ним встречаться.

– Конечно, встречусь.

Она снова придержала коня. Джоан и Эндрю уехали далеко вперед.

– Вы, наверное, шутите.

– Разве у меня есть выбор?

– Вас не будет в городе в понедельник. И вы можете задержаться в пути.

– В конце концов мне все равно придется вернуться.

– О Господи! – Она нахмурилась.

Он взглянул на ее мило сморщенный лоб.

– Он не убьет меня.

– Ах, да не в этом дело! – ответила она с безжалостной прямотой. – Просто ситуация становится все более неприятной. Поединок, похищение, разрыв… Скандал будет ужасным.

– Кто-нибудь, возможно, напишет об этом песню.

– Не шутите, Дэвид. Вы действительно должны либо отступиться, либо уехать. Меч Морвана – это серьезно. Он вас, может, и не убьет, но сильно искалечить вполне способен.

– Ну да. Тысяча фунтов – это одно. Рука или нога – совсем другое. Я очень надеюсь, что ты стоишь этого.

– Опять шутите?

– Да нет. Но позволь мне самому решить проблему с Морваном. Есть ли еще слухи и сплетни, которые ты бы хотела обсудить?

Они приблизились к городу и поехали вдоль его северной стены.

– Да. Не все дамы, знающие вас, отзываются о вас восторженно. Леди Кэтрин говорила со мной. И с Морваном.

Дэвид ждал, не желая гадать, что за историю леди Кэтрин поведала им.

– Она сказала мне, что вы ростовщик, – тихо произнесла Кристиана, словно не хотела, чтобы ее услышали окружающие.

Он едва не рассмеялся от ужаса, прозвучавшего в ее голосе. Его невеста жила в мире, который больше не существовал. Этот мир был полон добродетельных рыцарей, прекрасных дам и историй о короле Артуре. Эдуард тщательно поддерживал эту атмосферу при дворе, устраивая всевозможные торжества и турниры. А всего в миле, за стенами Лондона, жизнь неумолимо бежала вперед.

– Это правда. Большинство торговцев дают деньги взаймы под проценты.

– Ростовщичество – грех.

– Возможно, но уже привычный. Это сейчас настолько распространено, Кристиана, что воспринимается как само собой разумеющееся. Англия не выжила бы без этого. Один такой греховный заем я предоставил королю. Два других – аббатству.

– Значит, вы даете взаймы только королю и аббатствам?

– У других я просто покупаю недвижимость и позднее продаю им же в установленное время и по оговоренной цене.

– С выгодой?

– А зачем бы иначе я стал это делать? Этим людям я не родня и не друг. Однако часто бывает так, что, когда я продаю им их владения, они, побывав в моих руках, становятся более доходны, так что выгоду скорее получают их хозяева.

– А если в назначенный срок они не смогут выкупить свое имущество?

Он пытался ради нее приукрасить ситуацию и сейчас в душе ругал себя за это. Он поклялся не оправдываться перед этой девочкой, а оставаться самим собой.

– Я продаю владения другим, – прямо ответил он. Некоторое время она размышляла над его словами.

– А почему не оставить их себе?

Он ожидал совсем иного, полагал, что она примется отчитывать его за бессердечность и станет причитать по поводу несчастной судьбы бедных должников.

– Я не оставляю их себе из-за проклятых указов короля Эдуарда, гласящих, что любой человек, имеющий доход от земель свыше сорока фунтов, должен быть посвящен в рыцари. Он дважды едва не поймал меня.

– О чем вы? Что значит «едва не поймал»? Да ведь быть рыцарем – это так замечательно! Их уважают больше, чем торговцев, и по положению они выше. Вы бы возвысились, став рыцарем.

Она произнесла это так наивно, явно не понимая, что унижает его. Поэтому он предпочел не заострять внимания на этом – пока.

– Я торговец – и доволен своим положением. Можно было подумать, будто он сказал ей, что предпочитает быть дьяволом, а не святым.

– Вы это серьезно, да? – с любопытством спросила она. – Вы действительно не хотите быть рыцарем?

– Никто не хочет, Кристиана, за исключением тех, кто стал рыцарем при рождении. И даже они пытаются избежать этого. Именно поэтому Эдуард и издает эти указы. Королевству не хватает рыцарей для удовлетворения своих амбиций. Рыцарство становится все менее привлекательным, вот поэтому Эдуард и повышает статус рыцарей. – Он помолчал, напоминая себе, что намерен жениться на этой девушке, поэтому следует объяснить так, чтобы она поняла. – Это вовсе не трусость, не боязнь воевать. Каждый лондонец готов защищать город и королевство. Мы покупаем то оружие, которое нам по карману, и умеем владеть им. У меня целая комната этого чертова железа. Многие горожане – отличные лучники, например Эндрю. Но проводить всю жизнь в битвах мало кого прельщает.

– Они всегда готовы сразиться и умереть…

– А также убить. Рыцари должны убивать – все равно, во имя правого дела или личной выгоды. Что бы там ни пелось в красивых балладах, в конце концов именно этим они и занимаются. Их войны разрушают торговлю, уничтожают сельское хозяйство, они сжигают города и деревни. Когда они побеждают, они грабят и насилуют.

Он потерял терпение, и эта тирада вырвалась сама собой. Кристиана смотрела на него так, словно он дал ей пощечину, и он пожалел о своей несдержанности. Она ведь молода и ничего об этом не знает. Нет, он явно слишком строг к ней.

– Без сомнения, есть много рыцарей, верных своей чести и клятве, – сказал он, чтобы как-то успокоить ее. – Говорят, что именно таков твой брат.

Это, похоже, отвлекло ее от той жестокой реальности, которую он неосмотрительно преподнес ей.

– Леди Кэтрин говорила еще что-нибудь?

– Не мне. Она говорит, что сообщила Морвану что-то важное. Он же утверждает, что это совсем не важно, а потом велел не поддерживать с ней слишком близких отношений.