Обещай мне - Харрингтон (Гаррингтон) Кэтлин - Страница 28

Что касается моего сына, смешно даже думать, что Кортни грозил ему всерьез. Он любил Сэнди.

– Он любил и меня, но это ничего не изменило, – возразила Филиппа, даже не пытаясь скрыть горечь. –Он, не задумываясь, вывалял мое имя в грязи, во всеуслышание обвинил в супружеской измене, оставил без средств к существованию. Да-да, он сделал все это без малейшего колебания, и я никогда ему этого не прощу! Если бы не Сэнди… хотелось бы мне знать, что сейчас было бы со мной и Китом, если бы не ваш сын!

– Хм… – произнесла леди Гарриэт задумчиво, но без тоски в голосе. – Я тоже не раз задавалась вопросом, как все повернулось бы, если бы Артур не бежал. Кто знает, возможно, поступи он иначе, тебе бы пришлось остаться в Англии и волей-неволей разрешить добром ссору с идиотом-мужем.

– Все было бы точно так же! – с вызовом ответила Филиппа, расслышав неодобрение в голосе свекрови. – Я поклялась покинуть Англию и сделала бы это независимо от Сэнди.

– Очень может быть, очень может быть, – повторила леди Гарриэт со вздохом. – Должно быть, Артур это понимал, потому и уехал с тобой. Я тоже кое-что понимала тогда. Прощаясь с сыном и желая ему удачи, я знала, что больше никогда не увижу его.

– Как? – вырвалось у Филиппы, и она вгляделась в спокойные глаза свекрови. – Вы знали, что Сэнди болен?

– Знала, – легким кивком подтвердила леди Гарриэт. Она поднялась с кресла и присела рядом с невесткой. – Я чувствовала, что Сэнди не протянет долго. Он, конечно, думал, что я ни о чем не догадываюсь, но матери всегда знают такие вещи. Именно поэтому я не удерживала его. Ответственность за тебя, забота о тебе могли пробудить в нем волю к жизни, заставить цепляться за нее. Он не привык разрешать сложные проблемы, мой Сэнди, и непривычный груз на плечах поневоле должен был изменить его жизнь, сдвинуть ее в буквальном смысле с мертвой точки. Я уверена, что, засыпая вечером, он молил Бога проснуться утром, чтобы ты могла еще один день не чувствовать себя одинокой. Он писал только о радостных событиях: о рождении Кита, о твоем девятнадцатом дне рождения, о нагретой закатным солнцем лоджии, где вы сидели втроем, любуясь Гранд-каналом и всеми этими гондолами. Он ни словечка не написал о том, как страдает… но это было и не нужно. Я мать, а мать умеет читать между строк. – Леди Гарриэт ласково пожала руку невестки. – Вот видишь, я все знала.

Это было больше, чем Филиппа могла выдержать, и слезы, которые казались давно выплаканными, снова покатились по щекам. За спокойствием леди Гарриэт она угадывала великую боль, изжитую в одиночестве и превратившуюся в светлую печаль.

– Боже мой, – прошептала она, – а я-то думала, что это наш секрет!

Глава 7

– Кортни! – воскликнула леди Гарриэт. – Вижу, ты все-таки решил составить нам компанию. А я уж было подумала, что у тебя появились другие планы на этот день. Как ты нас нашел?

Они сидели в мощеном дворике постоялого двора за простым квадратным столом под могучим вязом. С этого места были видны бесконечные изумрудные луга, старинный каменный мост через речку.

Филиппа неохотно повернулась к Корту и холодно кивнула. Все-таки он их нашел. Даже не дал мирно пообедать!

Ночью Филиппа спала плохо, часто просыпалась. Утром снедавшая ее тревога усилилась, и сейчас она обостренно чувствовала угрозу, исходящую от Уорбека. Кит был смыслом ее жизни… и отдать его? Человеку, который шесть лет назад выбросил ее за порог, в мир, которого она боялась, в котором всю жизнь, с самого детства, чувствовала себя чужой. Он был способен на все, ее бывший муж, и кто знал тогда, не поступит ли он столь же жестоко с сыном женщины, которую ненавидел всей душой?

Уорбек стоял на пороге и улыбался. Это еще больше испугало Филиппу. Судя по наряду, он приехал верхом:темный сюртук, светлые узкие брюки, высокие сапоги – все как будто очень простое, но элегантное.

Леди Гарриэт улыбнулась и протянула руку, к которой Уорбек склонился со всей возможной галантностью. Филиппе он слегка поклонился. Поскольку единственное свободное кресло было напротив, то к нему Уорбек и прошел, стягивая на ходу перчатки.

– Ну, молодой человек, вы уже успели посетить магазин игрушек? – обратился он к Киту.

– Да, signore, – ответил мальчик без всякого следа вчерашней застенчивости (Филиппа не могла не отметить с горечью, что ее сын слишком быстро проникся симпатией к новому знакомому). – Там мы видели оловянных солдатиков, но когда я попросил их купить, мама сказала: «Подожди немного!»

– Для начала нужно будет порыться в сундуках на чердаке, – благодушно объяснила леди Гарриэт. – Сейчас не вспомнить, куда я положила солдатиков Артура, но точно знаю, что не выбросила их. Найдутся и другие игрушки, которые тебе понравятся. Обследуем сначала кладовые Сэндхерст-Холла. Я правильно говорю, милый?

– Правильно, бабушка, – согласился Кит, но на лице его отразилось сомнение. – Только… в магазине мистера Твикена солдатики были в красной форме, а у вас? Мне бы не хотелось быть генералом «лягушатников»!

Взрослые улыбнулись, позабавленные этим проявлением патриотизма.

– Ваше превосходительство, в английских сундуках не могут храниться солдатики только в английской форме! – возразила Филиппа, ероша угольно-черные волосы сына. – С кем они будут сражаться? Ведь не друг с другом же?

– Ой, и правда!

Уорбек засмеялся и придвинул свое кресло ближе к Киту.

– Просто маршировать неинтересно. Кит. Куда интереснее разрабатывать стратегию, и тактику сражения. Это ведь непросто. Зазеваешься – и враг проберется в тыл, а там уж недалеко и до полного разгрома.

– Наверное, вы много сражались, сэр? – спросил мальчик и с любопытством посмотрел на тяжелую черную трость.

В его голосе прозвучало откровенное сомнение. Очевидно, он не мог представить себе, чтобы джентльмен, который и передвигался-то с трудом, когда-то, пусть даже в далеком прошлом, мог быть солдатом.

– Да, сражаться мне пришлось немало, – ответил Уорбек, ничуть не обиженный недоверием мальчика. – Я командовал «летучим эскадроном» гусар в Португалии. ПриТалавере мы, считай, спасли нашу армию. Нам все равно пришлось тогда отступить, но, если бы не мой эскадрон, отступление превратилось бы в паническое бегство.

– И вас ранили в ногу?

– Нет, ранили меня позже. – Тень пробежала по лицу Корта. – Это случилось в сражении при Бусако. Так что же, помочь тебе разработать план атаки?

– Это было бы просто здорово, signore! – мальчик смотрел на собеседника уже почти с обожанием. – Когда мы найдем папиных солдатиков, вы ведь придете сразу?

– Не пройдет и часу.

Филиппа открыла было рот, чтобы возразить, но промолчала. Она дала себе слово запретить Уорбеку появляться в Сэндхерст-Холле и готова была, если нужно, пойти в этом наперекор леди Гарриэт. Чем меньше отец и сын будут видеться, тем лучше. Зачем приучать ребенка к человеку, который уже обручен и вскоре женится? Когда его жена родит наследника герцогского титула, он забудет о существовании Кита.

Невольно Филиппа вспомнила собственное сиротское детство. Горе ребенка, внезапно лишившегося родителей, мало с чем может сравниться. Не хватает еще, чтобы Кит привязался к Корту только для того, чтобы быть выброшенным из его жизни!

Невеселые размышления были прерваны появлением хозяина, лично обслуживающего знатных гостей. Он принес кружку эля для герцога и кувшин знаменитого деревенского лимонада для остальных.

– Уж так-то славно снова обслужить вас, ваша милость! – с добродушной непосредственностью воскликнул старый, но все еще крепкий Джуд Тарбель. – Давненько вы у нас не бывали. Не желаете ли отведать моего жареного каплуна?

– Идет. А свежая клубника найдется?

– Есть, как не быть, – ухмыльнулся хозяин, и его багровое лицо засияло от гордости. – У нас клубника уж как уродится, так хоть ведрами ее таскай! Жена у меня мастерица за огородом ходить.

Нет ничего лучше обеда на свежем воздухе, когда ветерок шуршит над головой листьями и пчелы мирно гудят среди цветов жимолости. Бревенчатые стены постоялого двора «Черный лебедь», сложенные еще в шестнадцатом веке, почти совершенно скрывал буйно разросшийся плющ, покрытый скромными, милыми цветами. Солнечные зайчики бегали по белой в красную клетку скатерти, от недавно политого водой каменного пола поднималась свежесть, а от жареной курятины в тарелках – упоительный аромат.