Тайник Русского Севера (с иллюстрациями) - Демин Валерий Никитич - Страница 84

84

Комментарии, как говорится, излишни. Здесь же перед Лачплесисом открыл свое гостеприимство Остров блаженных — Гиперборейская земля:

Далеко, у края неба,Где играло зарево,Высился крутой скалистыйОстров, льдом заваленный.И корабль, вкатив на отмель,Здесь они причалили.Вышли на берег высокийМоряки за девушкой.Замок сказочно роскошныйТам они увидели.Башни, стены замка былиИзо льда прозрачного.В зеленеющий, цветущийСвежий сад вошли они.Среди сада был колодец,В пекло опускавшийся.Из колодца вечно пламяИзвергалось до неба.Это было пламя сердцаМира, и одно оноВ сад прекрасный превращалоСередину острова.Отягченные плодами,Там стояли яблони.Под ветвями их журчалиРечки сладкоструйные Вот ударила ХозяйкаВ звонкий щит мечом своим —Отовсюду к ней сбежалисьЧеловечки малые,Жители пределов мира,Сказочного Севера.Накрывать столы для пираДочь Зимы [Севера. — В.Д.] велела им [11]

Вот ее поэтический описание:

Дик ее нежно-румяный,Словно отсвет сполохов,А глаза — как свод небесныйВ ясный день на севере.Ниже плеч переливалисьКосы цвета золота.Стан ее высокий стройный,В одеянье радужном.Такова была она,Та, что, как гласит преданье,Управляет бурями,Та, что в небо поднимаясьДалеко на севере,Водит воинов убитыхПолчища великие

Образ Дочери Севера имеет общемировое значение и, несомненно, гиперборейское происхождение. Красной нитью пронизывает он и другой великий народный эпос — карело-финскую «Калевалу», где все ее главные герои поочередно ездят (точнее — плавают) в далекую северную страну Похъёлу (коррелят Гипербореи) сватать Дочь (Невесту) Севера (рис. 142), прозванную здесь «красотой земли и моря» (Калевала, XIII, 236). Судя по всему, именно ее под именем Девы Снежных Гор, олицетворения Мировой Красоты, намеревался вывести Александр Блок в своей неосуществленной (точнее — уничтоженной) пьесе «Дионис Гиперборейский».

Приведенные факты свидетельствуют об общем древнем источнике, откуда были почерпнуты приведенные сведения. И подобными рассказами изобилует легендарная история многих народов. Особенно интересны предания ирландцев — наследников древних кельтов (и гиперборейцев, естественно), которые после многовековых морских и сухопутных миграций оказались там, где проживают теперь. Вот что рассказывается, к примеру, в саге о плавании Брана, сына Фебала:

Есть далекий-далекий остров,Вокруг которого сверкают кони морей [волны — В.Д.],Прекрасен бег их по светлым склонам волн.На четырех ногах стоит остров.Там неведома горесть и неведом обманНа земле родной плодоносной,Нет ни капли горечи, ни капли зла.Всё — сладкая музыка, нежащая слух.Без скорби, без печали, без смерти,Без болезней, без дряхлости,Вот — истинный знак Эмайн [одно из названий чудесной страны. — В.Д.],Не найти ей равного чуда.Прекрасна страна чудесная,Облик ее любезен сердцу.

Есть и другие ирландские названия этого чудесного острова (или земли). Особенно привлекает Земля девяти орешников Буан из саги «Приключения Кормака в Обетованной стране». По объяснению комментаторов, Ореховая страна названа так в честь жены одного из королей древней Ирландии, умершей от горя после гибели мужа. На ее могиле и выросли девять волшебных орешников, считавшихся источником Абсолютного Знания. Специалисты по ирландскому фольклору не могут объяснить происхождение данной мифологемы, связанной ко всему прочему еше и с таинственным Иным миром. Мне же представляется всё достаточно простым, если, конечно, не зацикливаться на раннем Средневековье, а обратить свой взор к глубинным пластам индоевропейской истории, когда культура и язык кельтских, славянских и других народов были общими.

Имеется большой соблазн провести параллель между ирландским именем Буан и созвучной с ним русской мифологемой Буян. Если это на самом деле так, то не название Обетованной земли из ирландской саги вторично по отношении к имени королевы Буан, и, напротив, последнее производно от некоторого первичного топонима, которое звучало, как Буан (Буян), откуда самоотверженная героиня ирландского эпоса могла быть родом — сама или ее предки. Более того, Ореховая обетованная земля ирландских преданий очень уж хорошо сопрягается с одной русской поморской легендой, записанной будущим известным литературным критиком Александром Константиновичем Воронским (1884–1943) во время его ссылки на Север. Старый беломорский помор Тихон поведал тогда молодому еще революционеру о том, что где-то далеко за Ледовитым морем есть чудесная Ореховая (!) земля, где на деревьях растут орехи с человеческую голову. Расколешь такой орех, а в нем — мука, сразу можно хлеб печь. Многие поморы пытались доплыть до той Ореховой страны, и, говорят, были такие, кому это удалось.

О плавании к Чудесной стране повествуют и средневековые ирландские легенды — и не только мифические. В «Житии святого Брендана» повествуется о его путешествии по Кронидскому морю (одно из позднеантичных и средневековых наименований Северного Ледовитого океана) в край, где все лето не заходило солнце (полярный день!). Там он достиг Обетованного острова, где увидел не только много чудес, но останки каких-то древних сооружений.

* * *

Закодированные символы Полярной отчизны обнаруживаются и в других первоисточниках, вполне доступных любому желающему. Среди них эпические сказания многих народов России. Проиллюстрирую сказанное на примере калмыцкого героического эпоса «Джангар» (его еще нередко называют — «Джангариада»), созданный безвестными сказителями народа с удивительной судьбой — калмыков. Они появились в Прикаспийских степях в начале XVII века, бежав из Китая под натиском джунгарской орды, и сразу же попросили подданства у русского царя. За их плечами были долгие скитания и кровопролитная борьба за выживание в составе Ойратского союза кочевых племен. В их руках было бесценное сокровище, крепящее жизненный дух и веру в лучшее будущее — эпос «Джангар».