100 великих зарубежных фильмов - Мусский Игорь Анатольевич - Страница 70

Финал «Приключения» объясняли по-разному. В одной стороне кадра — гора Этна во всей её снежной белизне, в другой — обыкновенная стена. Жорж Садуль оказался ближе всех к истине. В известном смысле стена символизирует мужчину, а Этна — женщину. Кадр разделён точно пополам, одна часть, где находится стена, связана с пессимистическим началом, в то время как другая, изображающая Этну, — с оптимистическим.

«Я не знаю, какое развитие получат отношения между этими двумя полосами, хотя совершенно ясно, что герои не разлучатся друг с другом, — говорил Антониони. — Девушка, конечно, не оставит мужчину, она будет с ним и простит его, поскольку она понимает, что они во многом похожи. Ибо с того момента, как она почувствовала, что Анна может вернуться, её переполняет такой страх, который заставляет её забыть о дружеских чувствах, связывавших их когда-то. Точно так же герой разлюбил когда-то Анну, а возможно, теперь кончается и его любовь к девушке. Но что ещё ей остаётся, как не быть с ним? Ничего не удалось бы сохранить, если бы не было этого общего чувства вины, которое является также источником силы».

Премьера «Приключения» состоялась 25 августа 1960 года в Болонье. Фильм Антониони и его герои не сразу встретили понимание в Италии и за рубежом.

Настоящее признание пришло из Франции. Показ «Приключения» на Каннском кинофестивале сопровождался жаркими спорами. Почти любая статья о фильме напоминала о курьёзном восприятии каннской публики, вышедшей на демонстрацию с плакатами типа «Мы ищем Анну!». Картина Антониони получила специальный приз жюри, премию ассоциации кинопрессы ФИПРЕССИ и премию молодых критиков.

В ответ на саркастическое отношение публики раздалось немало голосов в защиту долгого «путешествия чувств», этого подробнейшего исследования «пустыни любви», этих поисков счастья, которое найти невозможно, поисков, всегда заканчивающихся признанием неудачи. Франсуаза Саган взялась за перо, чтобы воспеть «горестный и нежный взгляд на жизнь», который стал обозначаться новым словом, в дальнейшем получившим широкое распространение, — «некоммуникабельность».

Английский журнал «Сайт энд саунд» по итогам международного опроса поставил «Приключение» на второе место в списке лучших фильмов всех времён и народов, а сам Антониони оказался пятым среди режиссёров вслед за Эйзенштейном, Чаплином, Ренуаром и Уэллсом.

Последующие картины Антониони: «Ночь» (1960, главный приз в Западном Берлине), «Затмение» (1961, специальная премия в Канне) и «Красная пустыня» (1964, главный приз в Венеции), составившие с «Приключением» своеобразную тетралогию, воссоздают особый, не похожий ни на какой другой мир, — мир Антониони. Подруга режиссёра, его «печальная муза», Моника Витти создаёт образы современных итальянок, страдающих от тоски, одиночества, бессмысленности существования, ищущих взаимопонимания с окружающими.

В своей тетралогии человеческого одиночества Антониони показал одну из острых болезней современного общества — душевную чёрствость, бездуховность, разобщённость как результат вечной погони за материальными благами, престижем, карьерой. «Ваши фильмы о болезни чувств?» — спрашивали режиссёра. «Нет, — отвечал мэтр, — они об отсутствии чувств».

Антониони причислили к течению, получившему название «внутреннего неореализма». Он был признан поэтом «отчуждения» и «некоммуникабельности».

«ВИРИДИАНА»

(Viridiana)

Производство: Испания — Мексика, 1961 г. Авторы сценария Л. Бунюэль и Х. Алехандро. Режиссёр Л. Бунюэль. Оператор Х. Ф. Агайо. Художник Ф. Канет. Музыка: отрывки из «Мессы» Генделя и «Реквиема» Моцарта. В ролях: С. Пиналь, Ф. Рэй, Ф. Рабаль, М. Лосано, Т. Рабаль, Х. Кальво и др.

О том, как родилась идея фильма, Луис Бунюэль говорил в одном из интервью: «Виридиана — малоизвестная святая эпохи Франциска Ассизского, и её имя уже давно привлекало моё внимание. Я вспомнил о ней в Мексике, придумал сюжет фильма, родившийся из этого образа. Я каждый раз именно так приступаю к работе, а потом произведение начинает бить ключом. Мой друг Хулио Алехандро помог разработать рассказанный мной старый эротический сон, во время которого мне удалось, усыпив королеву Испании, пробраться к ней в постель. На эту историю наслаивалась другая…»

Когда сценарий был готов, продюсер Алатристе заявил: «Фильм мы будем снимать в Испании». Решение неожиданное — в ту пору там правил диктатор Франко.

Бунюэль, живший в Мексике, дал согласие сотрудничать только с киногруппой Бардема, известной своими оппозиционными настроениями к франкистскому режиму. Несмотря на это в эмигрантских кругах Мексики начался шум и протесты республиканцев. Испанские эмигранты были обескуражены сообщением о возвращении режиссёра во франкистскую Испанию. Они говорили: «Среди нас было трое великих: Пабло Пикассо, Пабло Касальс и Луис Бунюэль. Теперь Бунюэль вернулся в Испанию…»

За режиссёра вступились друзья, и вспыхнула полемика: имеет ли право Бунюэль снимать в Испании? Не предательство ли это?

Бунюэль отметал все упрёки: «Мне иногда удавалось поставить более или менее удачные фильмы, но приходилось делать и банальные, чтобы заработать на пропитание. Однако я никогда не шёл на уступки и всегда отстаивал принципы, которыми дорожил. Я поехал в Испанию потому, что это моя родина, и потому, что я получил возможность работать, пользуясь полной свободой».

Фильм снимался на студии Мадрида и в роскошном имении за городом.

Актёрский ансамбль был превосходный. Бунюэль снова работал с Франсиско Рабалем, и впервые снимал Фернандо Рэя и Сильвию Пиналь. Некоторые старые актёры на маленькие роли были ему знакомы по картинам 1930-х годов.

Вот что рассказывала о съёмках фильма сестра Бунюэля Кончита:

«Тогда я была „секретарём“ моего брата. Жизнь его в Мадриде напоминала отшельническую. Мы занимали квартиру на семнадцатом этаже единственного небоскрёба столицы. Луис жил как монах-столпник на своём столбе.

Я видела, как снимались некоторые сцены. У Луиса ангельское терпение. Он никогда не сердится. Но делает по нескольку дублей.

Один из двенадцати бедняков в фильме был настоящим нищим, которого прозвали Прокажённым. Брат узнал, что ему платили в три раза меньше, чем другим, и возмутился. Продюсеры попытались его успокоить, сказав, что по окончании съёмок для него соберут пожертвования. Гнев Луиса стал ещё сильнее, он не мог допустить, чтобы за работу человек получал милостыню. Он потребовал, чтобы бродяге платили зарплату каждую неделю, как и всем.

„Костюмы“ в фильме подлинные. Чтобы их разыскать, нам пришлось пошарить в трущобах и под мостами. Мы обменивали их на настоящие и хорошие вещи. Отрепья были продезинфицированы, но актёры ощущали запах нищеты».

В этом фильме Бунюэль в очередной раз сводит счёты с религией, которая, по его мнению, обесценивает всё, к чему прикасается.

Виридиана (Сильвия Пиналь), молодая послушница, собирающаяся дать монашеский обет, приезжает на несколько дней в гости к своему немолодому дяде, дону Хайме (Фернандо Рэй). Каждый вечер, уединяясь, он вершит странный ритуал: под торжественную церковную музыку примеряет подвенечный убор своей жены-девственницы, скончавшейся от сердечного приступа в первую брачную ночь. Виридиана удивительно похожа на его покойную жену. Дон Хайме пытается изнасиловать племянницу, но ей удаётся убежать. Дон Хайме кончает жизнь самоубийством, повесившись на дереве.

Племяннице по наследству достаётся его имение. Она уходит из монастыря, надеясь в мирской жизни сохранить свою чистоту и верность евангельским заповедям. Виридиана пытается создать общину, где нищие и обездоленные будут жить трудами собственных рук. Она истово ухаживает за всеми, леча раны и отмывая коросту.

Но её подопечные бессердечны, циничны и неопрятны. Аристократический дом превращается в настоящий вертеп. Опустившиеся люди пьянствуют, развратничают и доходят до того, что пытаются изнасиловать свою благодетельницу. Оргия нищих — композиционный и смысловой центр «Виридианы». Режиссёр отвергает идею об очищающей силе страдания, видя в ней ещё одну утешительную иллюзию.