Медные колокола (СИ) - Анненкова Ирина - Страница 30

Тут Гапка, похоже, всё-таки сообразила, что, строя свои матримониальные планы, слишком увлеклась в присутствии посторонней, да ещё и гостьи хозяев, да к тому же и знахарки, лечившей ненавистную соперницу. Последняя мысль явно только что пришла в ее не слишком сообразительную головку. Девчонка побледнела, закусила тонкие сухие губы, вскочила с лавки и сделала шаг назад.

- Простите меня, пожалуйста, - голосок вновь шелестел еле слышно, а на лице опять появилось глуповато-покорное выражение.- Я тут говорила всякие глупости. Я пойду, можно?

- Погоди-ка, - я улыбнулась хитрой Гапке как можно сочувственней, – постой. Я дам тебе одно зелье. Оно, конечно, не такое сильное, как я могла бы для тебя приготовить, будь у меня все нужные травки, однако, лучше что-то, чем совсем ничего. С этим зельем твои шансы на успех сильно возрастут.

- Что возрастет? – захлопала редкими ресницами девчонка. Ну почему все хитрюги такие тупые?!

- Твои возможности, - терпеливо объяснила я. – От этого зелья ты станешь краше и желаннее. Ну и, надеюсь, умнее.

- Тетенька знахарка, - жарко зашептала Гапка, живо бухнувшись мне в ноги, - дай мне зелья, умоляю тебя! Я же не за так прошу, я тебя отблагодарю. Вот, смотри, что у меня есть.

И девчонка, рванув вышитый ворот, дрожащими руками достала из-под рубашки небольшую подвеску на витой замысловатой цепочке.

Не думаю, что ушлая Гапка имела представление об амулете, висевшему на ее шее. Иначе вряд ли она так резво сорвала бы его и пихнула мне в руки, просительно заглядывая в глаза.

Я осторожно приняла плоскую фигурку, представляющую собой сложное переплетение упругих металлических нитей, серебристых с характерным маслянистым отливом. В одной из бабушкиных книг я читала довольно подробное описание редкого оберега, отражающего враждебную магию практически любого уровня. Если верить автору, амулет отличался вздорным нравом: его было нельзя купить или отнять силой, но можно обменять, унаследовать либо получить в дар. Или найти – если повезет. Особо отмечалось, что цепочка являла собой его важную и неотъемлемую часть. Так вот, сейчас я разглядывала именно его.

Держа фигурку на раскрытой ладони, я на мгновение накрыла ее другой рукой. Металлические нити недовольно зашевелились, их беспорядочной рисунок вдруг сложился в свирепую морду, посунувшуюся было вперед, но я резко дунула на нее; морда сразу утратила свой воинственный вид, клыкасто зевнула и вновь превратилась в бессмысленный набор линий и завитушек. То-то! Недаром в той книжке было ясно сказано: недовольный амулет укрощается уверенным дыханием!

- Ты точно уверена, что хочешь отдать мне этот оберег? – уточнила я, вглядываясь в Гапкино зареванное лицо.

- Этот чего? – опять переспросила девочка. – А-а-а, подвеску-то? Конечно, забирай, только дай мне…

- Это не простая подвеска, это оберег, очень сильный, - перебила ее я. – Он может защитить тебя от многих бед.

- Ой, да чего тут защищать? – Гапка презрительно и горько махнула рукой. – Кому я нужна? Возьми его, тебе он нужнее. А мне нужнее…

Её круглые глаза подернулись мечтательной дымкой.

М-да… Тяжелый случай. Мне бы хотелось вот так, запросто, записать девчонку в змеюки подколодные и действовать соответственно, охраняя покой полюбившейся мне Веданы Якунишны и ее семьи. Но я знала, что так нельзя. Бабушка Полеля всегда учила меня: не суди других, Веславушка, а тем паче не осуждай. Только пресветлые боги могут знать, что на самом деле толкнуло человека на тот или иной поступок, почему он решил так, а не иначе, отчего в его душе выросло то или иное чувство. Тебе же дано видеть лишь внешнюю канву событий и деяний. Не пытайся стать кому бы то ни было судьей, даже если тебе очень захочется, даже если тебя об этом попросят! И тогда, если тебе очень повезет, может так статься, что и другие люди не будут судить тебя…

Именно поэтому я не могла безоговорочно и бесповоротно осудить Гапку, страстно мечтающую разрушить приютившую ее семью. Кто знает, каких бед нахлебалась девочка, с малолетства живя в людях? С какой черной неблагодарностью повстречалась сама за свою недлинную жизнь? Насколько зачерствело ее сердечко? Где прошла ее личная граница между добром и злом?

Ничего этого я не знала. Но попытаться ей помочь могла.

Под горящим взглядом серых птичьих глаз я принялась за дело. Приворотного зелья, ясное дело, не выйдет (да даже и будь у меня с собой все необходимые компоненты – всё равно ни в жизнь бы не сварила!), да и не его я собиралась готовить.

Достав из походной сумки несколько склянок темного стекла с плотно притертыми крышками и пяток холщовых мешочков с нужными мне травками и молотыми корешками, я начала по каплям отмерять зелья, добавляя их в глиняную чашку с колодезной водой и перемешивая длинной остью петушиного пера. Вода немедленно потемнела и забурлила – это называется «эффект холодного кипения». Потом пришел черед содержимого мешочков. Здесь главное – не промахнуться с пропорцией. Для этого необходимо использовать все имеющиеся в распоряжении органы чувств: правильно приготовленное зелье не только выглядит, но и пахнет совершенно определенным образом, и звучит по-особому. Не научившись правильно чувствовать готовые снадобья, нельзя стать настоящей знахаркой, так всегда говорила бабушка, радуясь моему почти звериному чутью.

Так, чего-то определенно не хватает. Я ещё раз принюхалась, затем откопала в недрах сумки пестренький мешочек, аккуратно развязала его, кончиком ножа подцепила несколько пыльно-серых крошек и осторожно всыпала в продолжающую слабо булькать жидкость. От крупинок во все стороны стали расползаться радужные разводы, пока всё зелье не приобрело ртутно-серебристый цвет и соответствующую густоту. Всё-таки, классная штука толченые мышиные хвостики! Люблю с ними работать. Да ладно, ладно, не мышиные! Крысиные.

Шутка.

А если серьёзно, в пестреньком мешочке на самом дне сумки я хранила толченые кусочки русалочьих хвостов. Этот редкий компонент входил во многие зелья и ценился не просто на вес золота, а гораздо дороже. Его труднодоступность и цена объяснялись особенностями происхождения: русалки крайне неодобрительно встречали предложение расстаться с частью своего хвостового плавника. К тому же каждый раз возникали трудности с высылаемыми парламентерами: женщин русалки чаще всего попросту игнорировали, а мужчин…ну, тут всё ясно. Словом, редкий купец возвращался от русалок живым и с товаром.

Мне просто повезло: Ивица и ее сестры по старой дружбе с готовностью отдавали мне все случайные обломки своих роскошных хвостов. Почему они сварливо отказывали в подобной ерунде всем остальным, оставалось для меня загадкой.

Хвала богам, неизвестный воришка, сперший упряжь и одну из наших сумок, не уволок мою дорожную торбу, под завязку набитую разными снадобьями и прочим ведовским прикладом – быстро найти замену ингредиентам наподобие тех же русалочьих хвостов было бы невозможно.

Теперь осталось сплести заклинание. Всё, готово.

Трясущимся от нетерпения руками Гапка поднесла к губам пеструю чашку и залпом проглотила тягучую переливающуюся жидкость. Это хорошо, что залпом: судя по входящим в зелье компонентам, на второй глоток силы воли могло уже и не хватить…

Несколько мгновений девочка неподвижно стояла, тупо уставившись на чашку. Потом она покачнулась, посудинка вывалилась из ее разжавшихся пальцев и покатилась по половицам, а побелевшая Гапка медленно осела на лавку. Я осторожно поддержала обмякшее тело. Вот и славно. Баю-бай!

Приготовленное мною сложное снадобье обладало многими полезными свойствами. Изменив направление и усилив ток жизненных сил девочки, оно заставит ее организм перестроить свою работу. Тело нальется здоровьем, кожа станет гладкой и чистой, волосы – густыми и пышными, зубы – крепкими. Заблестят глаза, выпрямится спина, походка обретет легкость и плавность. Нельзя сделать другим цвет глаз или форму носа, но можно изменить выражение лица и взгляд.