Бабочка на штанге - Крапивин Владислав Петрович - Страница 62

Вот нечистая сила! Ищи теперь!

Я вытащил мобильник, включил дисплей. И, прежде чем окунуться в поиски, снова высветил Агейкин портрет. Свет был жиденький, не то, что у фонарика, но улыбка была прежняя. Агейкино лицо словно светилось само по себе… Вдруг мобильник шевельнулся в ладони и заиграл. В первый миг я подумал — это мама: «Куда ты пропал?» Но ведь это был не привычный дребезжащий вызов! Это…

Мобильник проиграл куплет дважды и притих.

Я не очень удивился такому подарку. Много уже было удивительного и без того. Я сказал:

— Спасибо, Агейка…

Нагнулся, нащупал у ног фонарик. Он не захотел включаться. «Ну и фиг с тобой». При свете экранчика я расстегнул рубашку, осторожно взял маску (совсем не тяжелую) и спрятал за пазуху. Обратной стороной к груди. Маска прильнула к телу — будто примагнитилась. Можно было даже не придерживать. Выбрался из сарая, с огорода, из лога. И бегом пустился на улицу Тургенева, в скверик. Позвонил:

— Чибис, выйди. Я на скамейке…

— Тетя Ага подымет крик…

— Чибис, очень важно!

Чибис не любил задавать лишние вопросы. Примчался через две минуты. Встал рядом, часто дыша. На улице было еще светло — лето ведь! К тому же рядом горел на столбе фонарь. Я откинулся к спинке скамьи, достал маску, повернул к Чибису:

— Вот…

Чибис ничего не сказал. Сел на корточки, взял маску в две руки, всмотрелся в нее, как смотрятся в зеркало. И лишь тогда выговорил слова — те же, что я:

— Агейка, привет…

В его нагрудном кармане проснулась переливчатая музыка.

— Ну, вот… — процедил Чибис. — Тетушка…

— Чибис, это не тетушка. Это Агейка…

— Ой, правда…

Мы сели рядом. Чибис положил маску себе на колени, лицом вверх. Агейка улыбался. Нам и всему миру…

— Возьми его пока к себе, — сказал я. — Потом решим, как быть дальше. Спросим у Яна…

— А почему… я — себе?

— Ну, это же твоя находка…

Он даже привстал (маска, однако, не упала):

— С какой стати моя?!

— А чья же? Твоя была идея — найти! Ты метался, искал всюду, тормошил других. Без тебя ничего не случилось бы…

— Не мели ерунду! — Он, кажется, хотел переложить маску на колени мне, но замешкался. — Смотри-ка… она будто прилипает. Как утюги к Железкину.

— Я заметил. Ко мне тоже… Наверно, какой-то особый магнетизм…

Чибис «отклеил» маску от колен, положил между нами на дощатое сиденье. Я попробовал приподнять ее и оторвал от доски лишь с изрядным усилием. Положил опять.

— Вот это да… Дерево — к дереву.

— Опять хитрости гравитации — сказал Чибис. — Я уже слегка устал от всякой фантастики.

— Терпи, кнабс-лейтенант Чибисов…

Чибис промолчал. Тогда я заметил:

— Можно будет не заботиться, как подвешивать. Хлопнул к любой деревянной стенке — и готово…

— Вот и хлопни у себя дома. У тебя там шкаф деревянный, широкий…

— Чибис, это твоя находка!

— Да перестань! Это же ты ее нашел!

— И не я вовсе, а Лерка…

Чибис растерялся:

— Как это?

Он только тут понял, что даже не спросил: где нашлась маска?

— Лерка распсиховалась, убежала куда глаза глядят. И два часа пряталась в сарае, недалеко от дома Вермишат… А потом говорит: «Там мальчик…» Ну, я пошел, посветил…

— Как он там оказался?

— Я думаю, знаешь что? Хозяин сарая, дядька Кирилл, собирает дрова на свалках, вот он и подобрал Аггейку. Сейчас ломают здание старого драмтеатра, вывозят мусор, скидывают в лог. Даже в газете писали, что это безобразие. Наверно, маска с давних пор валялась у них в какой-нибудь кладовке с этим… с реквизитом. Ее сгребли, не глядя, и — с обрыва…

— Может быть, и так, — задумчиво согласился Чибис. Поднатужился, снова взял маску и положил к себе на колени. И вдруг спросил:

— А почему Лерка-то убежала?

— Ну… я ей вляпал тапкой по корме, вот она и…

— А за что вляпал?

— Вредная стала до невозможности…

Говорить про машину и деньги я не хотел. Лишним людям знать про такое ни к чему. То есть Чибис не лишний, конечно, однако зачем ему это…

Чибис, глядя в сторону, проговорил:

— Клим, это свинство. Она же твоя сестра…

— Да мы уже помирились!

— Все равно ты балда.

— Ага, — с облегчением сказал я. А Чибис погладил деревянные Агейкины локоны и раздумчиво добавил:

— Хотя… похоже, в этом какая-то закономерность…

— В том, что я балда?

— Это само собой… Но, если бы ей не попало, она бы не убежала. И не забралась бы в сарай. И мы не нашли бы Агейку…

Наконец-то он сказал не «ты», а «мы»! И чтобы закрепить его в этом понимании, я радостно воскликнул:

— Да!

Но потом все же решил уточнить:

— А какая тут закономерность?

— Ян рассказывал недавно историю… Ты где-то задержался, а мы пошли прибираться в кладовке с блоками от всякой электроники… Ян, Шарнирчик и я… А в двери заело замок. Шарнирчик и говорит: «Надо Климу позвонить, чтобы принес ключик». А ключик-то у меня. Я достал его, дверь мы открыли, а потом я верчу его в руках, и вдруг стукнуло в голову: «Отчего у него такая странная форма? Неровный какой-то, колючка эта на конце…» Спросил Шарнирчика: «Как ты думаешь, почему он такой?» А тому не до ключика, возится с какими-то платами. Зато Ян оглянулся на меня и говорит:

«Сейчас таких ключиков на свете с полдесятка. Размножаются непонятным путем. А раньше был один. У него интересное происхождение…»

Я говорю: «Какое?»

Вот он и рассказал… Это он от Лики Сазоновой слышал, которая нарисовала Агейку… Будто несколько лет назад знаменитый профессор Евграфов огрел ракеткой своего внука, который приехал к нему из Москвы. Внук разозлился, выскочил из дома, решил не возвращаться. А на улице встретил своего врага. Из «крутых»… Тот уволок профессорского внука к себе на сеновал, в заложники, стал думать, что с ним делать. А потом они разговорились, слово за слово, и оказалось, что этот «крутой» никакой не злодей. И что у него пра-прадедушка был резчиком по дереву, украшал дома. И похоже, что именно он вырезал Агейкин портрет…