Живые мертвецы в Далласа - Харрис Шарлин - Страница 24

— Они ведут дела с Осушителями? — Я почувствовала подступающую дурноту. Осушители — представители опасной профессии. Они ловят вампиров, ранят и обессиливают их при помощи серебряных цепей и сцеживают из них кровь для продажи на черном рынке. — Эти люди передавали им вампиров?

— Так заявил один из них в интервью для газеты. Конечно, лидер на следующий день по телевидению все опроверг, но это была, по-моему, дымовая завеса. Братство убивает вампиров, где и когда только может. Если ты лучший друг вампира, то они могут применить к тебе совершенно непереносимое давление. В общем, помни об этом, когда тебе придется о чем-то говорить там.

— Да и ты, сэр Грозный Прорицатель, не забывай.

Осмотрев здание снаружи, мы неторопливо вошли. На стоянке было около десятка машин, от старых и побитых до новеньких и дорогих. Мне больше всего понравилась жемчужно-белая «Тойота Лексус», настолько красивая, что могла принадлежать вампиру.

— Кто-то неплохо загребает на рынке ненависти, — заметил Хьюго.

— А кто заведует этим местом?

— Некто по имени Стив Ньюлин.

— Наверняка это его машина.

— Тогда понятно, почему на бампере такая наклейка.

Я кивнула. Там было написано: УБЕРИТЕ ИЗЖИЗНИНЕЖИТЬ . Под зеркалом в салоне висела копия — ну, скорее, реплика — осинового кинжала.

Для второй половины субботнего дня здесь было очень шумно. Во дворе играли дети, за которыми присматривал скучающий подросток. Сегодня было совсем не так жарко, как вчера — лето наконец начало сдавать свои позиции, и слава Богу. Двери здания были распахнуты настежь, чтобы находящиеся внутри могли наконец насладиться прекрасным днем и нежаркой погодой.

Хьюго взял меня за руку, от чего я резко дернулась, прежде чем до меня дошло, что он пытается придать нам вид пары любовников. Мною он, впрочем, не интересовался, что меня вполне устраивало. Я пришла в себя, теперь мы выглядели вполне естественно. Контакт сделал сознание Хьюго намного более открытым, и я видела, что он встревожен, но решителен. Он нашел прикосновение ко мне неприятным, и это ощущение было достаточно сильным, чтобы доставить мне дискомфорт. Что-то скрывалось за этим чувством, какая-то позиция… Но перед нами были люди, и я сосредоточилась на работе. Я словно почувствовала, как губы принимают форму нужной улыбки.

Билл прошлой ночью сумел проявить достаточную сдержанность и не оставил на моей шее никаких следов, а новая одежда и действительно замечательная погода помогли выглядеть беззаботно, когда мы раскланялись с пожилой парой, выходящей из здания.

Мы попали в тускло освещенное помещение, когда-то, наверное, вмещавшее воскресную школу при церкви. На дверях вдоль коридора были свежие таблички: «Финотдел», «Реклама» и очень предостерегающая — «Пресс-служба».

Женщина лет тридцати с небольшим вышла из дальней двери и повернулась к нам. Выглядела она приятно, даже мило — замечательная кожа и короткие каштановые волосы. Ее вызывающе-розовая губная помада очень подходила к вызывающе-розовым ногтям, чуть выпяченная нижняя губка придавала ей неожиданно чувственное выражение — дополняя элементом ехидной провокации ее приятный, округлый облик. Длинная юбка и аккуратно заправленная в нее вязаная кофточка, словно эхо, перекликались с моим костюмом, и я мысленно похвалила себя за сообразительность.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — с надеждой спросила она.

— Мы хотели бы побольше узнать о Братстве, — сказал Хьюго, выглядевший точно так же любезно и искренне, как наша собеседница. На ней, кстати, была бирка с фамилией, на которой было написано: «Ньюлин».

— Мы рады, что вы пришли сюда, — заговорила она. — Я жена директора, Стива Ньюлина. Меня зовут Сара. — Она пожала руку Хьюго, но не мне. Некоторые женщины не считают этот жест нужным по отношению к другим женщинам, и я не обеспокоилась. Мы обменялись вежливыми фразами, и она махнула рукой с розовыми ногтями по направлению к дверям в конце холла. — Если вы пройдете со мной, я покажу вам, как у нас здесь все устроено. — Она слегка усмехнулась, будто сказав что-то забавное.

Все двери стояли нараспашку, внутри комнат кипела идеально открытая деятельность. Если организация Ньюлина держит пленных или занимается тайными операциями, то происходит это в другой части здания. Я смотрела по сторонам так внимательно, как только могла, решительно собираясь запомнить как можно больше. Но внутри Солнечное Братство выглядело так же опрятно, как и снаружи, и люди совсем не казались зловещими или заблуждающимися.

Сара вела нас легким, но быстрым шагом. Она прижимала к груди несколько папок и говорила через плечо. Мы с Хьюго, расцепив руки, едва поспевали за ней.

Здание оказалось гораздо больше, чем я предполагала. Мы вошли с дальнего конца одного из крыльев и, миновав большое святилище бывшей церкви, теперь служившее актовым залом, оказались в другом крыле. Оно было поделено на меньшее количество больших комнат. Ближайшее к святилищу помещение было, конечно, кабинетом бывшего пастора. Теперь на двери красовалась табличка: «Стивен Ньюлин, директор».

Это была единственная закрытая дверь во всем здании.

Сара постучала и, не дожидаясь ответа, вошла. Высокий худощавый человек поднялся из-за стола с выражением крайней доброжелательности на лице. Его голова казалась недостаточно большой для тела. Нос смахивал на клюв хищной птицы, глаза были тускло-синего цвета, а волосы — почти такими же темными, как у его жены, но с заметной проседью. Не знаю, ожидала ли я увидеть фанатика, но этот человек фанатиком не был. Он даже, казалось, получал удовольствие от жизни.

Он говорил с высокой женщиной с платиновыми волосами. Обряженная в брюки и рубашку, дама выглядела так, словно чувствовала бы себя гораздо удобнее в деловом костюме. Выглядела она очень решительно и была чем-то раздражена — возможно, нашим появлением.

— Что я могу для вас сделать? — спросил Стив Ньюлин, жестом указывая на зеленые кресла по другую сторону стола. Мы сели; Сара, не спрашивая, плюхнулась на небольшой стул у стены.

— Прошу прощения, Стив… — сказала она мужу. — Вам чего-нибудь принести? Кофе? Содовой?

Мы с Хьюго посмотрели друг на друга и покачали головами.

— Дорогой, это… Ох, я ведь даже не спросила ваши имена… — Она посмотрела на нас с очаровательно-комичным унынием.

— Меня зовут Хьюго Айрес, а это моя подруга, Мэриголд.

Мэриголд ? Он что, с ума сошел ? Я с усилием сохранила улыбку на лице. И только увидев вазу с бархатцами [2] на столике рядом с Сарой, поняла, чем обусловлен его выбор. Мы уже сделали большую ошибку: этот вопрос следовало обсудить еще в машине. А ведь если Братство было ответственно за установку «жучка», имя Сьюки Стакхаус должно было быть им известно. И слава Богу, что Хьюго обратил на это внимание.

— Разве мы не знаем Хьюго Айреса, Сара? — Лицо Стива Ньюлина приняло насмешливое выражение — слегка изогнутая, вопросительно поднятая бровь, голова наклонена в сторону.

— Айрес? — спросила сероволосая женщина. — Кстати, я Полли Блит, ответственная за церемонии в Братстве.

— О, Полли, прости, я задумалась. — Сара качнула головой. Ее лоб на мгновение покрылся морщинами, потом разгладился, и она повернулась к мужу. — Разве Айрес не был тем адвокатом, что представлял вампиров в Университетском Парке?

— Именно он и был, — сказал Стив, откидываясь в кресле назад и закидывая одну длинную ногу на другую. Он помахал кому-то проходившему мимо по коридору и обвил костистыми пальцами колено. — Очень интересно, что вы решили навестить нас, Хьюго. Мы можем надеяться, что вы видели и другую сторону вампирского вопроса? — Удовлетворение расползалось от него, как запах от скунса.

— Думаю, будет правильно сформулировать это следующим образом… — начал было Хьюго, но Стив продолжал вещать.

— Кровавую, темную сторону существования вампиров? Вы поняли, что они хотят нас всех уничтожить, подавить своими ложными путями и пустыми обещаниями?

2

Мэриголд, Marigold — бархатцы (англ. ) (Прим. перев. )