Живые мертвецы в Далласа - Харрис Шарлин - Страница 46

— Ты что, веришь мне? — удивленно спросил Эрик.

— Да.

— Безрассудство…

— Я так не думаю. — Откуда шла эта уверенность, я не знала, но она была. Я натянула поверх умеренно легкомысленного наряда толстый тяжелый свитер.

Покачав головой, Эрик запахнул плащ и распахнул дверцу своего красного «Корвета». Да, на оргию мы приедем с шиком.

Я объяснила Эрику дорогу в Мимоза-Лейк, и пока мы ехали — или летели? — по узкой двухполосной трассе, пересказала все, что успела, о недавних событиях. Эрик гнал лихо и удало — в общем, безрассудно, как всякое почти неуязвимое существо.

Когда он в очередной раз круто свернул на бешеной скорости, я пожалела о своих коротких ногтях, не оставляющих возможности в него вцепиться.

— Эй, не забудь, я все же смертная! — крикнула я.

— Да я все время об этом думаю, — ответил он, не сводя взгляда с дороги.

Я не нашла что ответить и предпочла думать о чем-нибудь бодрящем и одновременно умиротворяющем. Например, о ванне с Биллом. Или о чеке с кругленькой суммой от вампиров Далласа, который скоро передаст мне Эрик. Или о том, что Джейсон уже несколько месяцев встречается с одной и той же девушкой, и, стало быть, наконец-то начал серьезные отношения — или просто девушки в Ренард-Периш закончились… Или хотя бы о прекрасной прохладной ночи и великолепной машине, мчащей меня сквозь нее.

— Да ты радуешься! — заметил Эрик.

— Да, это так.

— Ты будешь в безопасности.

— Спасибо. Я уверена в тебе.

Я указала на маленькую стрелку с надписью «ФАУЛЕР», обозначающую собой узенький съезд с трассы, почти незаметный за кустами. Мы свернули на короткую, узкую, щебенчатую дорогу, спускавшуюся строго вниз по склону. Эрик нахмурился, когда «Корвет» запрыгал на ухабах. Когда спуск закончился и машина выехала на опушку, где стоял дом, я увидела, что крыша его примерно на одном уровне с шоссе. В ухабистой грязи у дома стояло четыре машины. Окна были открыты, чтобы впустить в дом прохладный ночной ветер, но занавески задвинуты. Я услышала голоса, доносящиеся изнутри, но слова не разобрала. И вдруг я застеснялась входить в дом Джен Фаулер…

— Буду-ка, я, наверное, все-таки бисексуалом, — сказал Эрик. Это его, похоже, не раздражало, а, напротив, развлекало. Мы стояли у машины Эрика, глядя друг на друга, руки я держала в карманах свитера.

— Ну ладно, — пожала я плечами. Какая разница? Лишь бы поверили. Я заметила краем глаза движение — кто-то отодвинул шторку и посмотрел на нас.

— Тогда я сыграю дружелюбие.

Эрик нагнулся и, не спросив, поцеловал меня в губы. Он не держал меня, но я и не возражала. Ведь в перспективе мне придется как минимум целоваться с посторонними, так что я просто ответила ему.

То ли у меня от природы к этому талант, то ли учитель у меня превосходный. Билл ценил мое умение целоваться, и я хотела, чтобы он гордился мной.

Судя по тому, что зашевелилось у Эрика под лайкрой, гордиться было чем.

— Готов зайти? — спросила я, стараясь смотреть на верхнюю часть его тела.

— Да не очень, — ответил он. — Но, видимо, все равно пора.

Не очень приятно было думать о том, что второй раз я целовалась с Эриком, и второй раз мне это понравилось больше, чем надо было. Углы моего рта снова разошлись в нервной улыбке. Мы поднялись на деревянную веранду, на которой темнели алюминиевые стулья и большой газовый гриль. Створка внешней двери заскрипела, и я слегка постучала во внутреннюю.

— Кто там? — спросил голос Джен.

— Это Сьюки и ее друг, — ответила я.

— О, милая! Проходи, ты вовремя! — позвала она, открыв задвижку.

Когда я распахнула дверь, все взгляды оказались направлены на нас. Приветственные улыбки сменились выражением испуга, когда за мной вошел Эрик.

Эрик шагнул ко мне, перекинув снятый плащ через плечо, и я чуть не прыснула со смеху, глядя на немую сцену. После шока, вызванного осознанием, что Эрик вампир, которое наступило у всех через минуту, глаза собравшихся заморгали, оглядывая тело Эрика сверху донизу.

— Эй, Сьюки, а кто твой друг? — спросила наконец Джен, в свои тридцать уже несколько раз разведенная. На ней было что-то вроде кружевной комбинации. На голове у нее была явно профессиональная прическа, а макияж был чересчур броским для лесного домика. Но, видимо, она как хозяйка чувствовала, что выглядит подходяще для своей собственной оргии. Я стянула свитер и в смятении поняла, что ко мне отнеслись с тем же недоверием, что и к Эрику.

— Это Эрик, — представила я. — Надеюсь, вы не против того, что я привела друга?

— О, чем больше, тем веселее, — ответила Джен с несомненной искренностью, так и не оторвав взгляда от Эрика. — Что будешь пить, Эрик?

— Кровь есть? — с надеждой спросил он.

— Ага, тут у нас завалялось немного разливной первой группы, — ответила она, не сводя глаз с лайкры. — Специально на такой… случай! — Джен многозначительно подняла брови.

— Случай наступил, — ответил Эрик и тоже подняла брови. По пути к холодильнику он ухитрился хлопнуть по плечу Яйцо, и тот просиял в улыбке.

Ох… Я же догадывалась, что узнаю здесь много нового. Позади Яйца лежала Тара, ее темные глаза под черными бровями были прищурены. На ней был кричаще-красный лифчик и такие же трусики, и в тот же цвет были выкрашены ее ногти и губы. Она явно пришла подготовленной. Я взглянула ей в глаза, и она отвела взгляд. Не нужно было читать мысли, чтобы понять ее смущение.

А на отдельном диване у стены слева расположились Майк Спенсер и Клео Хардэвей. Весь домик представлял собой одну большую комнату, с раковиной и плитой у правой стены и отгороженным санузлом в дальнем углу. Он был меблирован откровенным старьем, очевидно, подобранным на бон-темпской свалке. С другой стороны, не всякий загородный домик мог похвастаться таким толстым, мягким ковром и таким количеством подушек, разбросанных тут и там, да и такими плотными, широкими шторами на каждом окне. Дополняли впечатление разнообразные похабные картинки на стенных гобеленах. Я даже не сразу догадалась, что изображено на некоторых из них.

Но я изобразила на лице приветственную улыбку и приобняла Клео Хардэвей, как делала всегда, встречая ее. Впрочем, когда она работала за стойкой в школьном кафетерии, на ней, как правило, было надето побольше. Но Майк-то и вовсе был в чем мать родила.

Может, это и не очень хорошо, но к некоторым зрелищам привыкнуть просто невозможно. Огромная, коричневая, как молочный шоколад, задница Клео блестела от какого-то масла, да и у Майк интимные места блестели точно так же. Мне даже не хотелось интересоваться, чем это они натерлись.

Майк попытался завладеть моей рукой — видимо, для того, чтобы и на мне опробовать эту штуку, но я выскользнула и перебежала к Яйцу и Таре.

— Я и не надеялась, что ты придешь! — сказала Тара. Она тоже улыбалась, но вид у нее был не очень-то счастливый. Строго говоря, она выглядела жалко. Наверное, к этому имел какое-то отношение Том Хардэвей, что сидел на корточках перед ней и упорно заглядывал между ее ногами. А может быть, и очевидный интерес, проявленный Яйцом к Эрику. Я попыталась снова взглянуть Таре в глаза, но меня уже тошнило от этого.

Я провела в лесном домике только пять минут, но это были самые долгие пять минут в моей жизни.

— И часто ты этим развлекаешься? — спросила я, чтобы хоть что-то сказать. А Яйцо, все еще глядя на зад Эрика, беседовавшего с Джен у холодильника, потянулся к пуговице на моих шортах. Тут-то я почуяла, что Яйцо опять нажрался. Его глаза блестели, а челюсть чуть отвисла.

— А твой друг — он реально большой! — промямлил он, будто с набитым ртом.

— Да уж побольше, чем Лафайет, — шепнула я ему, и он резко поднял голову, уставившись теперь на меня. — Я думаю, что ему тут будут рады.

— Ага… — еле выговорил Яйцо, решив со мной не спорить. — Н-ну да… Эрик большой, чертовски большой. Разнообразие — эт’ хорошо! …

Я еще терпела непрекращающуюся борьбу Яйца с моей пуговицей. А зря. Единственное, о чем он думал — это задница Эрика. И не только задница.