Просто совершенство - Бэлоу Мэри - Страница 19

– Это вы про меня? – уточнила она. – Это я каждый встречный-поперечный?

Он усмехнулся: он и прежде замечал у нее суховатое, но приятное чувство юмора и ценил его.

Мисс Мартин смотрела на него в упор, солнечные блики плясали на одной ее щеке.

– Стало быть, в этом и заключаются ваши занятия? – продолжала она расспросы, не дождавшись ответа. – В посещении приемов и светских беседах – потому, что этого требует от вас положение и общество?

Джозеф вспомнил время, проведенное с Лиззи, особенно после Рождества, и у него привычно защемило сердце. Он уже был готов завести разговор на новую тему, которую следовало поднять до того, как мисс Мартин вернется в Бат, но она заговорила прежде, чем он сумел подыскать слова:

– А в палате лордов вы не заседаете? А-а, конечно же, нет. Ведь вы носите титул по обычаю.

– Я потенциальный герцог, – с улыбкой объяснил он, – и будь у меня возможность, я предпочел бы навсегда остаться таковым.

– Тяжело терять родителей, – кивнула она. – Эта утрата оставляет зияющую пустоту в жизни, которую ничем не восполнишь.

Джозеф вспомнил, что его собеседницу смерть отца лишила наследства, в то время как он после кончины своего отца должен был унаследовать его состояние. Но в конечном итоге человеческая жизнь более ценна, чем любое состояние. Особенно жизнь близкого человека.

– Как бы там ни было, семья – самое дорогое, что у нас есть, – произнес Джозеф.

– Я думала, что сумею отдохнуть и развеяться, проведя пару недель с Сюзанной и Френсис, – заговорила мисс Мартин со вздохом, глядя на воду. – Увидеться с ними и вправду было чудесно. Но раз я очутилась в столице, пришлось также посещать приемы вроде этого. Потому мне уже не терпится вернуться в Бат. Я привыкла к другой жизни и к другому миру.

– И вы явно предпочитаете его, – подытожил Джозеф. – Вас можно понять. Но пока вы еще здесь, мисс Мартин, разрешите сделать то, что мне особенно удается – развлечь вас. Вижу, желающих покататься на лодках больше нет. А Кроуфорд и мисс Миген уже возвращаются. Сядем в их лодку?

– На воде? – Глаза Клодии широко раскрылись.

– Лодка невелика. Полагаю, мы могли бы поднять ее над головой и пробежаться по саду. Но присутствующие наверняка сочтут наш поступок эксцентричным, а мне с ними еще общаться.

Клодия расхохоталась, и Джозеф невольно улыбнулся. Часто ли она смеется? Наверное, не слишком. Но если смеется, то от души. При этом с нее словно спадает непробиваемый панцирь.

– Глупо было спрашивать, – признала она. – Честно говоря, я мечтала покататься на лодке. Спасибо.

Джозеф подал ей руку, она ее приняла. В лодке она села прямо и строго, словно искупая недавний смех и пыл. И не дрогнула ни единым мускулом, пока Джозеф выгребал на середину реки, а затем вниз по течению, мимо величественных особняков с роскошными садами и полощущими ветви в воде ивами. Ладони мисс Мартин чопорно сложила на коленях. В отличие от большинства дам у нее с собой не было зонтика. Лицо и шею оберегала от солнца широкополая соломенная шляпа, которая знавала лучшие времена, но выглядела пристойно.

– В Бате вы катаетесь на лодке? – спросил Джозеф.

– Ни разу не каталась. Только в детстве доводилось, а это было давным-давно.

Он улыбнулся ей. Немногие дамы воспользовались бы этим выражением, подразумевающим преклонный возраст. Но мисс Мартин, по-видимому, такая суетность была чужда.

– Как хорошо, – вздохнула она, помолчав минуту-другую. Ее вид был одновременно и умиротворенным, и строгим, как у преподавательницы, не забывающей следить за учениками. – Как в раю.

Джозефу вдруг вспомнилось, как прошлым вечером она произнесла почти те же слова – «давным-давно, в далеком прошлом». Речь шла о ее знакомстве с Маклитом.

– Вы выросли в Шотландии? – спросил он.

– Нет, в Ноттингемшире. А почему вы спрашиваете?

– Я думал, что вы, возможно, когда-то жили по соседству с Маклитом.

– Жила, – кивнула она. – В одном доме. В пятилетнем возрасте он потерял родителей, мой отец стал его опекуном. Я очень привязалась к Маклиту. Он жил с нами, пока ему не исполнилось восемнадцать, а потом неожиданно унаследовал титул от родственника, о существовании которого едва помнил.

Если она так привязана к Маклиту, почему же вчера вечером избегала его общества?

– Должно быть, титул стал для него приятным сюрпризом, – заметил Джозеф.

– Да, – подтвердила она, – очень.

Сюрприз был приятным только для Маклита, догадался Джозеф, а для мисс Мартин – вряд ли. Она лишилась давнего друга. А может, она питала к нему нежные чувства? Сегодня Маклит тоже был в числе приглашенных, правда, опоздал, но Джозеф заметил его незадолго до того, как спустился к реке. Маклит беседовал с Уитлифами. Джозеф хотел было сообщить мисс Мартин об этом, но передумал: незачем портить ей катание на лодке. Несомненно, для нее это удовольствие – она сама сказала, что чувствует себя как в раю.

Удивительно выдержанная особа. Джозеф вновь представил ее себе закованной в доспехи. Но есть ли под ними женщина, которой свойственны доброта, нежность и, может быть, даже страсть? Впрочем, Джозеф уже знал, что она обладает по меньшей мере первыми двумя из этих качеств.

А как же страсть?

Мысли приняли интригующий оборот.

Мисс Мартин сняла с одной руки перчатку и коснулась пальцами воды, провела по ней, повернув голову и всецело сосредоточившись на этом нехитром действии.

Как ни странно, у Джозефа эта картина вызвала умиление. Мисс Мартин удалилась в свой мир. И оказалось, что в нем она одинока. Жизнь в школе, среди учениц и учительниц, не избавляла ее от чувства одиночества. Правда, у нее были подруги – графиня Эджком и виконтесса Уитлиф, – но обе вышли замуж и покинули Бат.

– Пожалуй, – наконец подал голос Джозеф и удивился своему нежеланию нарушать очарование момента, – нам пора обратно. Конечно, если вы не расположены доплыть до Гринвича и дальше, до самого моря.

– А потом – на Восток, – согласилась она, поднимая руку над водой, – или в Америку. Или хотя бы в Данию или Францию. За приключениями! В вашей жизни бывали приключения, лорд Аттингсборо?

Он рассмеялся, и она тоже.

– Но сдается мне, – продолжала она, – жажда приключений пройдет сама собой, когда стемнеет, я вспомню, что забыла шаль, а у вас вздуются мозоли на ладонях.

– Вот и вся романтика! – шутливо упрекнул он. – В таком случае придется отложить приключение до следующего раза, когда мы будем в состоянии разумно строить планы. Но романтике вовсе незачем быть благоразумной.

Джозеф развернул лодку на середине реки, теперь солнце освещало лицо его спутницы. Их взгляды встретились и задержались на минуту, прежде чем мисс Мартин торопливо отвела глаза. Джозеф последовал ее примеру с секундным опозданием.

Воздух вокруг них пронизало напряжение.

Джозеф почти не сомневался, что мисс Мартин густо покраснела, как только отвернулась.

Господи Боже, что это было?

Ответ был известен заранее: оба пережили острую и одновременную вспышку плотского возбуждения.

Джозеф удивился сильнее, чем если бы увидел, как мисс Мартин ласточкой нырнула в реку.

Боже мой!

К тому времени как он отважился вновь взглянуть на нее, она уже успела облачиться в панцирь. И сидела прямо и строго, поджав губы.

До самого причала Джозеф работал веслами молча: он будто растерял все слова, а мисс Мартин даже не пыталась завести разговор. Странно, ведь обычно Джозеф не лез за словом в карман и считался мастером бессодержательной светской болтовни. Он пытался убедить себя, что ничего не произошло, но сам себе не верил. И надеялся изо всех сил, что его спутница не испытывает такой же неловкости.

Господи, они ведь просто обменивались шутками!

«Романтике вовсе незачем быть благоразумной».

Приближаясь к причалу, Джозеф заметил, что на берегу стоит его сестра. А рядом с ней – Саттон и Порция Хант. Никогда еще он так не радовался этой встрече. Они помогут ему избавиться от мучительного смущения.