Ослепление - Харт Кэтрин - Страница 21

Неопределенная догадка мелькнула в мозгу Брента, но он отвлекся на продолжение столь интересного диалога:

– А как насчет вашей шкатулки с драгоценностями? – продолжал допытываться детектив. – У вас есть привычка содержать все в таком методическом порядке? Ожерелья в одном углу, браслеты в другом, все серьги подобраны по парам?

– Боже правый, конечно нет! У кого хватит ума заниматься подобными глупостями?

– У вашего вора, судя по всему, – утомленно отвечал детектив. – Ты был прав, – обратился он к своему партнеру. – Один и тот же М. О.

– Я все же проверю, вдруг какая-нибудь из горничных внезапно сбежала, – предложил один из полицейских.

– Проверьте к тому же их послужные списки, – согласился детектив. – Дайте мне знать, если кто-то из них недавно переехал сюда из Вашингтона, – попросил он, а после сокрушенно добавил: – Хотя я не надеюсь, что нам так легко удастся выявить нашего приятеля.

Брент шел по коридору в направлении лифта, целиком погруженный в размышления о том, что только что увидел и услышал, когда его остановил шепот.

– Тс-с-с! – окликнул его кто-то.

Он обернулся и увидел Андреа, которая выглядывала из-за приоткрытой двери своего номера. Пальцем она поманила его поближе.

– Они уже знают, кто это сделал? – шепотом спросила она.

– Откуда вам известно, что я там был?

– Я видела, как вы увязались следом за полицейскими, стараясь удовлетворить свою любопытство. Помяните мое слово, такая привычка бесцеремонно совать всюду свой нос не доведет вас до добра.

Брент с облегчением перевел дух. В какой-то момент он уже испугался, что его тайна раскрыта и Андреа стала известна истинная цель его пребывания в Филадельфии.

– А такая милая манера манить пальчиком мужчин посреди ночи может равным образом подвести и вас, – отвечала он.

– Вы не ответили на мой вопрос. У них есть какие-нибудь предположения, кто мог это сделать?

Он лукаво улыбнулся и легонько нажал на дверь.

– Позвольте мне войти, и я расскажу вам, – пообещал он.

К его удивлению, она именно так и поступила. Еще более смутило его то, что на ней оказалась надета лишь ночная рубашка, хотя поверх нее Андреа и накинула заботливо запахнутую сверху донизу теплую шаль. Она уселась на диване и указала на место подле себя.

– Садитесь. Только ведите себя тихо. В соседней комнате спит Мэдди.

Он занял место подле нее, радуясь в душе, что она позволила ему расположиться рядом, а не заставила удалиться в противоположный угол комнаты, засунув руки за спину.

– Как ваша головная боль? – заботливо поинтересовался он. – Вам доставили настойку?

– Да, благодарю вас. Ее принес рассыльный, и она очень помогла.

– Так отчего же вы не спите?

– Оттого, что дожидаюсь вас. Мне уже стало казаться, что вы никогда не выйдете оттуда, и я чуть не свернула себе шею, постоянно выглядывая из-за двери комнаты.

– Я могу сделать вам массаж, – предложил он.

Она лишь иронически посмотрела на него в ответ. Брент вскинул руки, как бы призывая небо в свидетели чистоты своих помыслов.

– Но это правда. Я постоянно массирую шею моей матери и сестре.

– Ну что, возможно, это принесет мне облегчение, – уступила она, – но лишь при одном условии: вы будете думать обо мне как о сестре.

– Это довольно жестокое требование, но я постараюсь выполнить его. – Брент обошел вокруг дивана. Встав позади Андреа, он легонько провел пальцами по ее шее.

По всему ее телу пробежал трепет.

– Могу ли я рискнуть попросить вас самую малость ослабить верхние застежки вашего одеяния? – осведомился он, рискуя получить отповедь.

– Не значит ли это, что вы приготовили для меня какую-то ловушку? – недоверчиво спросила она, искоса глядя на него через плечо.

– Никак нет, ваша честь, – хихикнул он.

Она расстегнула верхние пуговицы ночной рубашки, предоставив ему большую свободу действий.

– А теперь постарайтесь расслабиться и предоставьте мне удалить напряжение из ваших мышц.

От его рук шло приятное тепло, его прикосновения были легкими и нежными. Его ловкие пальцы творили чудеса с ее шеей и плечами. И через несколько секунд Андреа размякла, как масло в солнечный полдень.

– Побеседуйте со мной, – попросила она. – Расскажите мне, что вам удалось узнать о сегодняшнем грабеже.

– О краже со взломом, – поправил он. – Грабеж – это когда преступник угрожает жертве оружием или еще чем-то. А кража – это когда кто-то старается завладеть чужой собственностью, но при этом не угрожает ничьей жизни, и чаще всего кража происходит, когда предполагаемая жертва отсутствует на месте преступления.

– О, вот теперь вы предоставили мне веские доказательства того, что имеете степень адвоката, так подробно просветив об особенностях кражи, – с горьким юмором произнесла она.

– Итак, мистер Торнтон – тот мужчина, который выскочил из лифта, – предполагает, что это сделала горничная, однако полиция не согласна с его обвинением.

– Если речь идет о женщине, которая убирает наш номер и другие помещения на этом этаже, то мне она кажется весьма милой и добросовестной – вряд ли она станет красть, – заметила Андреа. – Но продолжайте.

Для Брента с каждой минутой становилось все труднее связно что-то излагать, ведь кожа Андреа казалась такой шелковистой, такой нежной и теплой под его пальцами.

– Ах… да, так вот, мистер Торнтон обвиняет горничную, поскольку в номере было убрано, а вор явно воспользовался ключами. Ни замки, ни окна не были взломаны или разбиты.

– Ну, по крайней мере окна-то наверняка должны были остаться целыми. Как-никак, наши номера находятся на четвертом этаже! – воскликнула Андреа насмешливо. – Ну, и почему же полиция не согласна с обвинением против горничной?

– Я правда не могу объяснить этого, – отвечал Брент, краем сознания еще улавливающий, что, скажи он сейчас все как есть – его миссия может оказаться под угрозой. – Мне кажется, что они просто не хотят делать поспешных выводов до того момента, пока им удастся набрать возможно большее количество улик.

– Ох, – Андреа невольно слегка вздрогнула, и ночная рубашка соскользнула у нее с плеча. Похоже, что она не заметила этого, так как продолжала: – Пожалуй, они рассудили мудро, не так ли?

Брент в ответ лишь застонал. Из легких голубых складок на него глядело ее обнаженное плечо. Его пальцы невольно скользнули по нему, легонько лаская чуткую кожу.

Андреа встрепенулась в ответ, невольно отклонив в сторону голову. Этого ничтожного поощрения было более чем достаточно для Брента. Он наклонился и поцеловал благоухающую кожу. Его язык нежно коснулся ее, словно пробуя на вкус, и оттого аппетит разгорелся с новой силой. Осторожно, стараясь не напугать ее и не причинить ей боль, он прижался зубами к манившей его впадинке возле шеи и поцеловал ее.

– Ах, Боже милостивый! – прошептала она, с трудом переводя дыхание. Он легонько укусил ее, и она не в силах была подавить хриплый стон наслаждения. По мере того, как его губы продвигались вверх по шее к ушку, Андреа словно постепенно разгоралась от восторга. Ни разу в жизни ей не приходилось так давать волю своим эмоциям, ощущать, что жизнь бьет в ней через край, словно вот только теперь все ее чувства оказались разбужены и перед ней раскрылся новый мир. Ее плоть трепетала от возбуждения, кровь сильными толчками двигалась по жилам, и ритм этим толчкам задавал он, Брент.

И когда он повернул ее к себе лицом, она с готовностью ответила на его поцелуй, она уже ждала его. Их губы слились, как тогда на балконе, в единое целое. Их языки встретились и принялись ласкать и дразнить друг друга, проникая все дальше в потаенные глубины разбуженной страсти. Они снова пили нектар любви и все больше страдали от жажды.

Его пальцы ласкали ей шею, пробегая по каждой жилке, бившейся в бешеном темпе вместе с сердцем. Но вот его ладонь скользнула ниже, к груди, и сосок на ней мгновенно затвердел и налился кровью, ожидая его прикосновений. Инстинктивно, не понимая, что она делает, Андреа прижалась к нему, и его пальцы благоговейно сомкнулись вокруг божественной округлости, словно это была драгоценная чаша с волшебным вином. Его пальцы раз за разом легко касались верхушки этой бесподобной сферы, и Андреа ощутила странный трепет в низу живота. Ей казалось, что все в ней застыло и в то же время вот-вот расплавится в пламени разбуженной чувственности.