О геополитике: работы разных лет - Хаусхофер Карл - Страница 102

102

Мы видим также, что фактически в обоих наднациональных объединениях поднят большой шум о географически четко разделенных историей и современностью частях пространств. В их числе чаще всего закрепившие в своих именах и приставки “все” или “пан” — всеиндийская, великокитайская области; в Африке французская колониальная империя, простиравшаяся с Запада на Восток и разорванная со времени Фашоды британской восточноафриканской, и развивающаяся скорее с Севера на Юг британская — западный фланг пан-Индийской морской империи, в котором, следовательно, совмещаются структуры западного фланга морского пространственного мышления и восточного — континентального.

Имела последствия и панарабская традиция, пробудившаяся к новой жизни благодаря Гертруде Белл, смелому авантюристу [с.286] Лоуренсу и политическим проискам в мировой войне. Однако решающий вопрос относительно всех этих отдельных панобразований все же, пожалуй, в том: столь ли они значительны, что их вмешательство решительно повлияет позитивно или негативно на более крупные панобразования? На этот вопрос нам отвечают, например, своей “Чжунхуа миньго” не только ее воссоздатель — Сунь Ятсен, но и один из лучших знатоков в Соединенных Штатах, Холькомб, мило и откровенно заявивший: “Проблема Китая не является более внутренней проблемой китайцев. Это международная проблема, затрагивающая мир во всем мире!” Следовательно, одна панпроблема, как и всеиндийская, точно такая же, спрашиваем ли мы лорда Ирвина, Саймона, Китченера, Крэддока, Тагора, Саркара, Таракнат Даса.

Поднимается ли Ближний Восток на тот же уровень, какой, как мы видим, занимают Средний Восток (рафинируя британское геополитическое искусство за счет приращения близлежащего, например, проникновения в Ирак) и Дальний Восток. Поднимаются ли трансконтинентальное панвсероссийское объединение Северной Азии и Восточной Европы (“Великая Сибирь” Банзе) и дуга Тихоокеанских островов с их в совокупности 150 млн… родственных в расовом отношении жителей? Аравия длительное время была центром некоей панидеи, а именно с тех пор, когда в VII в. арабский язык вытеснил вульгарно-эллинский из долины Инда и овладел Индийским океаном, став хозяином Востока, вплоть до того, как “трижды приостанавливался ход всемирной истории: когда Карл Мартелл разбил арабов, когда не удалась осада Вены турками и, наконец, когда лорд Клайв победил вассалов Великого Могола у Плесси” (как излагает ход событий история ислама), прежде чем начались утрата Индией самоопределения и падение последнего халифата.

В настоящее время панарабский вопрос для формирования панидеи, пожалуй, еще располагает пространством, но не людской силой: по крайней мере со времени падения халифата, раскола между Египтом, Ангорой, Ираком, Трансиорданией и Палестиной собственно полуостров кажется на долгое время непреодолимым — вопреки книге Лотропа Стоддарда “New world of Islam” (“Новый мир ислама”). Однако все эти пространственные организмы хотят предоставить Европе, обладающей ограниченным пространством, но густонаселенной, а Австралии, обладающей большим пространством, но малонаселенной, лишь право на координацию (Nebenordnung), а не на руководство (Uberordnung), что еще больше осложняет панобразование в Старом Свете и обременяет его препятствиями.

Рассматривая ретроспективно положение дел с осуществлением панконтинентальных панидеи, мы оказываемся перед некоей аномалией, если не сказать антиномией: “пятая” часть Света, где позже всех замерцала мысль об объединении, которое Колин Росс совсем недавно, как уже упомянуто, по веским причинам назвал “незавершенным”, первой достигла [с.287] государственно-правовой, а не только международно-правовой консолидации. Разумеется, этому объединению недостает океанского дополнения в виде Новой Зеландии, и в этом отношении оно остается “незавершенным” как панорганизм. За ним последовал Новый Свет как очередное воплощение панидеи части Света по крайней мере благодаря общим международно-правовым учреждениям (разумеется, точно установленным как неполитические при соотношении двенадцать крупных и шесть малых стран).

Далеко позади от международно-правового и даже государственно-правового панконтинентального воплощения остался Старый Свет, где впервые возникли панидеи части Света, где два тысячелетия панмышление крупных ландшафтов пробивало себе путь к осуществлению, но, разумеется, и росли основания для сильнейшей исторической усталости. Однако часть Света, некогда искавшая панобразование преимущественно на авторитарных путях с помощью Персидской, Китайской, Великой Монгольской и прочих империй, ищет его сегодня на самом революционном из всех: пан-Азия! Революционер, ломающий структуру и границы, — это звучит одинаково, обращаемся ли мы к идеологии Москвы в образе Радека или Сен Катаямы или к идеологии Кантона с заклинаниями в духе Сунь Ятсена, либо к той, которая до 1919 г. в рамках Британской империи обнадеживала доверчивого Ганди, либо даже к образу тайного советника Рабиндраната Тагора; или же с цепи островов слышим голоса не только Тан Малаки, но и не принимаемых во внимание японским императорским правительством японских сторонников пан-Азии Ghikai или Dobunkai. И пан-Европа, как и изнасилованная ею пан-Африка, за исключением крошечной территории, все еще очень далеки от того в некотором смысле удовлетворительного решения, какое давно нашли менее взыскательно “новые” части Света. Они ни разу не проникались простейшей врачебной мудростью: “Non nocere”, ибо после такого разбега пантворение, снова превратившееся в иллюзию, не только не идет на пользу, но и вредит самой идее! [с.288]

ПРИМЕЧАНИЯ

(с.279) “Petermanns Mitteilungen”. 1912. Kte.

(с.284) “Geopohtik”. 1925. Bd I.

Речь идет о Панамском конгрессе, созванном по инициативе Боливара (1783-1830) — военного и государственного деятеля, одного из руководителей войны за независимость испанских колоний в Южной Америке. [с.288]

Здесь перечислены состоявшиеся к моменту написания данной книги межамериканские конференции — периодические конференции государств Американского континента, созывавшиеся с 1889 г. До 1948 г. назывались международными конференциями американских государств или панамериканскими конференциями. [с.288]

Панамериканизм — внешнеполитическая доктрина США, обосновывающая претензии Соединенных Штатов Америки на гегемонию в Западном полушарии посредством тезиса о “единстве” расположенных в этом регионе государств, которое якобы определяется их географической близостью, экономической взаимозависимостью и “духовной” общностью. Основные положения доктрины были выдвинуты на рубеже XVIII-XIX вв. известным государственным деятелем США А. Гамильтоном (1757-1804). [с.288]

вернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернуться