Клятва рыцаря - Хауэлл Ханна - Страница 43

– Полагаю, нам больше нечего сказать друг другу, – холодно проговорила Элспет.

– Ну почему же, детка, – вставила Изабель, поправляя платье и давая тем самым понять, чем она и Кормак занимались перед приходом Элспет. – Я пока оставлю вас. – Она коснулась губ Кормака легким поцелуем, мысленно проклиная его откровенное пренебрежение. – Сообщи мне, когда освободишься, любовь моя, и мы снова встретимся.

Элспет с трудом сдержалась, чтобы не подставить подножку Изабель, когда та проплывала мимо. Самодовольный вид победительницы едва не заставил Элспет пронзительно закричать. Изабель выиграла, и они обе понимали это.

«И что же выиграла эта женщина?» – подумала Элспет, взглянув на Кормака, и сердце ее наполнилось гневом, оттеснив боль на второй план. Он просто слепой глупец. Она была готова отдать ему все, что только может пожелать мужчина, и все же Кормак продолжает цепляться за Изабель, которая только играет с ним. Он не мог нарушить свою клятву, считая ее долгом чести, а Изабель столько лет ловко пользовалась этим, чтобы удержать его при себе. Элспет подумала также, что и она поступила очень глупо, пытаясь переубедить человека, который, вероятно, продолжал бы верить в то, что Изабель – невинная жертва, даже застав ее с окровавленным кинжалом в руке. И только из-за слепоты он считал своим долгом свято блюсти клятву, данную женщине, которая понятия не имела, что такое честь.

Кормак проклял свою слабость, когда, встав с кровати, обнаружил, что не может твердо держаться па ногах. Ему не следовало так изнурять себя прошлой ночью, тогда он смог бы уверенно передвигаться и попытался бы удержать Элспет. Вместо этого ему оставалось надеяться только на силу слов, веря в свою способность успокоить ее. Однако ему пришлось отказаться от этого намерения, когда Элспет начала собирать свои вещи.

– Что ты делаешь? – спросил Кормак.

– Я ухожу, – ответила она, засовывая свое скромное имущество в небольшой мешок.

– Нам надо поговорить, Элспет.

– О чем?

– О том, что ты видела и слышала.

– Я видела и слышала, как старые любовники возобновили свои отношения. Я поняла также, что ты не можешь нарушить свою клятву десятилетней давности, хотя многое уже изменилось за эти годы. Что же тут неясного?

Кормак провел рукой по своим волосам.

– Я вовсе не возобновил любовную связь с Изабель.

– Нет? – Элспет засунула в мешок последнюю вещь, закрыла его, завязала веревкой и с силой затянула ее, как бы представляя, что это шея Кормака. – Похоже, она была очень довольна. Ведь вы уже успели обо всем договориться?

– Ты ведь знала, что я еду сюда, чтобы встретиться с ней.

– Да, знала. И теперь ясно: с моей стороны глупо было думать, что все происшедшее между нами могло хоть в какой-то степени изменить твои планы. Видимо, твоя любовница права: тебе пора распрощаться со своей глупой шлюшкой.

– Изабель плохо отозвалась о тебе.

– Не надо извиняться за нее. Да, она говорила обидные вещи, и не пытайся утверждать, что она имела в виду что-то другое.

– Она не стала бы выражаться так грубо, если бы знала, что ты можешь услышать ее.

Элспет подумала: «Как же иногда может быть глуп достаточно умный человек!»

– Изабель прекрасно знала, что я слышу ее. Она давно обнаружила мое присутствие за дверью. – Элспет поместила Алана себе па спину, предварительно обвязав лямками, затем посадила Мадди в сумку.

– Нет… – Кормак умолк, когда она взглянула на него с отвращением. – Элспет, ты должна понять: я ведь дал ей обещание. Изабель очень несчастна и нуждается во мне.

Элспет не выдержала и дважды стукнула его мешком по голове, на мгновение ужаснувшись, оттого что ударила раненого человека. Кормак выпрямился, потирая голову и удивленно глядя на нее. Когда она увидела, что не причинила ему вреда, ей с большим трудом удалось подавить желание еще раз ударить его. Тем не менее Элспет хотелось заставить его страдать, если не физически, так по крайней мере морально, и она весь свой гнев вложила в слова, которые с издевкой бросила ему в лицо.

– О, бедная, несчастная Изабель! Так беги скорее к ней, если соскучился, а я посмотрю, что ты получишь взамен за десять лет своих мучений. Большинство мужчин посчитало бы свою клятву недействительной сразу же после ее первого брака, не говоря уже о четвертом.

– Ее насильно заставляли выхолить замуж. И это не ее вина, что нам приходилось так часто разлучаться. Мне очень жаль, если ты считаешь, что я несправедливо обошелся с тобой.

– Конечно, несправедливо.

– Однако я не помню, чтобы ты возражала, – жестко сказал Кормак, злясь и на себя за свою несдержанность, и на нее за резкие слова, которые больно ранили его.

– Я не имею в виду то, что мы потворствовали нашей страсти. Несправедливость заключается в твоем нежелании хоть чуть-чуть изменить свое отношение ко мне. Тобой руководила только похоть, и тебе ничего не было нужно от меня, кроме тела. Я была для тебя просто удобной партнершей, и ты не дал мне шанса занять более значительное место в твоей жизни.

– Я никогда не думал, что ты стремишься к этому, – тихо сказал Кормак, зная, что это было не так.

– Значит, ты гораздо глупее, чем я предполагала. Или лжешь. – Элспет не могла удержаться от еле заметной улыбки, когда заметила, что он покраснел. – Да, я тоже вела себя как дура, рассчитывая на невозможное. Меня утешает только то, что в отличие от тебя у меня хватило разума вовремя понять, насколько бессмысленно продолжать тратить время на тщетные надежды.

Кормак протянул к ней руку:

– Подожди немного, Элспет. Надо прежде всего успокоиться.

– Не прикасайся ко мне! – резко сказала она, отстранив его руку. – Остаться? Ну уж нет! У меня не хватит терпения наблюдать, как ты пытаешься решить, что делать со мной, думая при этом о встрече с Изабель. Может быть, ты не знаешь, но у меня есть гордость, и я больше не позволю тебе топтать ее. Да, я говорила, что мне не нужны никакие обещания, но это не означает, что ты имеешь право относиться ко мне неуважительно. Ты сделал свой выбор.

– Нельзя ожидать от мужчины, что он так легко выбросит из своей жизни десять лет, отданных другой женщине, тем более если поклялся ей в вечной любви.

– Нельзя? А моя любовь, значит, не в счет? Я отдала тебе все, что женщина может дать мужчине, бросив к твоим ногам свою гордость, целомудрие и свое сердце. И я сделала бы для тебя все, что в моих силах, если бы ты об этом попросил. – Ее гнев нарастал по мере того, как она говорила, и в голосе все явственнее чувствовалось глубокое страдание. – Но я сомневаюсь, знаешь ли ты, что такое настоящая любовь. Я никогда не оставила бы тебя. Наверное, меня могли бы только силой заставить предстать перед алтарем с другим мужчиной. Я была бы рядом с тобой и тогда, когда тебе приходилось скрываться от Дугласов. Я перевернула бы все на свете, чтобы найти настоящего убийцу. Я кричала бы во все горло о твоей невиновности, объехав Шотландию из конца в конец. Вот что такое любовь. А Изабель только меняла одного мужа за другим и обращалась к тебе, когда у нее возникали неприятности. Что ж, ты выбрал постель, в которой хотел бы лежать, и сохранил свою драгоценную честь. – Элспет немного понизила голос. – Мне очень хотелось бы ошибиться относительно Изабель и удостовериться, что она действительно несчастная мадонна, какой ты считаешь ее. Однако, думаю, тебе будет несладко в ее постели, и тогда, быть может, ты вспомнишь обо мне и о том, что я предлагала тебе, а ты так бесчувственно отверг. Теперь едва ли можно было бы просто так вернуться к прежнему. Если ты вдруг примешь решение в мою пользу, то не обойдешься одними милыми улыбочками и приятными речами, чтобы заставить меня рискнуть связаться с тобой во второй раз. Тебе придется приползти ко мне на коленях и вспомнить, как ты пресмыкался перед Изабель в течение десяти долгих и напрасных лет.

Элспет заметила, что Кормак смотрел на нее ошеломленно, широко раскрыв глаза. Лицо его было очень бледным. Она покачала головой и вышла, тихо закрыв за собой дверь. Щелчок запора отозвался болью в ее душе, возвестив об их окончательном разрыве. Стараясь выглядеть спокойной, Элспет вышла из гостиницы и не удивилась, увидев Изабель, поджидающую ее снаружи у двери.