Моя прекрасная повелительница - Хауэлл Ханна - Страница 29

Руари вспомнил весь разговор и впервые почувствовал неловкость и стыд за самого себя.

— Да, наверное, я действительно был груб. Росс громко спросил:

— Что конкретно ты говорил?

— Я сказал, что наша близость — поступок необдуманный, не к месту и не ко времени.

— Прекрасно сказано, кузен! Подозреваю, что ты не оставил в этом сомнений. Святая Мария! Что же после этого должна делать женщина, да еще гордая? Сказать большое спасибо за то, что ты отнял у нее честь, а вдобавок еще и оскорбил ее?

— Ты не понял. Конечно, мы были любовниками, но… — Руари хотел объяснить, но все слова вдруг куда-то пропали. — Ни Сорча, ни я не можем идти по пути, обычному для любовников.

— Это очевидно. — Росс покачал головой. — Я

говорил с тобой, как с человеком, способным заметить то, что у него под носом, но сейчас уже начинаю сомневаться, что ты таков.

— Теперь и ты начинаешь меня оскорблять? Сначала любовница, потом этот дурак Бэтэм, а теперь и лучший друг. Слава Богу, что сейчас зима! Хоть этот парень не будет постоянно лезть мне под ноги и заглядывать с укоризной в глаза.

Услышав это, Росс нервно кашлянул.

— А Бэтэм что, уже вернулся домой? — озабоченно поинтересовался Руари.

— Боюсь, что нет. Он все еще отказывается разговаривать со своими родителями, ждет, пока те признают Маргарет его невестой. Поэтому он и околачивается здесь. Кто-то должен серьезно побеседовать с мальчиком.

— Я не могу: со мной он разговаривать отказывается. Только укоризненно смотрит.

— Меня удивляет его упорство, но парень достоин восхищения. Уж он-то знает, чего хочет.

Руари со стуком поставил кружку на огромный дубовый стол и тяжело поднялся.

— Я уже устал от этих разговоров. Ты пилишь, как сварливая старуха. Все равно поступлю так, как считаю нужным. Сделаю то, что принесет пользу Гартмору, и заставлю эту девку платить за игру в войну.

Одним глотком допив оставшееся в кружке вино, Руари не спеша вышел из зала. Он ни за что не признается Россу, что тоже рад началу зимы и возможности прекратить, наконец, поиски жены. Ни одна из девушек не произвела на него впечатления. Он невольно сравнивал каждую из них с Сорчей, при этом сам злясь на себя. Наверное, еще просто не пришло время забыть те три волшебные ночи, которые она подарила ему. Естественно, что столь сильная и сладкая страсть сразу не забудется. А когда он, наконец, освободится из тисков этих воспоминаний, то, наверное, сможет найти жену. И опять недобрым словом помянул он Сорчу Хэй. Пожелал, чтобы и ей пришлось так же мучительно больно забывать его. С этими мыслями Руари вошел в уединенную маленькую комнату, где неутомимый Малькольм трудился над учетными книгами Гартмора.

Сорча вошла в зал и увидела Дугала. Брат сидел, понурив голову, за главным столом. Первой мыслью было скрыться, уйти, но девушка гордо подняла голову и прошла на свое место, справа от господина. Прошло уже больше трех месяцев с тех пор, как Руари покинул ее. Все это время она старательно избегала Дугала. Пора было перестать трусить.

— Неужели ты решила почтить меня своим присутствием? Не может быть! — произнес Дугал, раглядывая сестру то ли со злостью, то ли с острым любопытством.

— Похоже ты обвиняешь меня в том, что я избегаю встречи. — Сорча положила себе ароматного поджаренного мяса и немного тушеных овощей.

— Не понимаю, откуда у тебя такие мысли! Дугал зло рассмеялся, но девушка не обратила на его реакцию ни малейшего внимания. Привычным жестом она протянула пажу свою кружку, чтобы он налил сидра.

— Может быть, моя подозрительность оттого, что в Дунвере все что-то явно скрывают от меня.

— Что можно от тебя скрывать? Ты же здесь господин.

— Например, правду о том, что здесь происходило, пока у нас гостили Керры.

— Единственная правда — это то, что они несколько недель были здесь в плену. А потом их отпустили за выкуп, и оба рыцаря вернулись домой в Гартмор. Что же еще могло случиться?

Услышав это, Дугал так стукнул кулаком по столу, что девушка вздрогнула.

— Случилось что-то такое, от чего в твоих глазах появилась печаль, которой раньше не было, и от чего жизнерадостная и веселая Маргарет внезапно превратилась в бледную, ни на что не похожую тень. Конечно, она звезд с неба не хватает, но с ней всегда было приятно провести время. А сейчас с кузиной даже в коридоре страшно встретиться — такую тоску она излучает.

Сорча сделала вид, что старательно прожевывает мясо, а сама тем временем лихорадочно обдумывала слова Дугала. Быстро же брат сообразил, что возникли какие-то отношения у сестер с Керрами, и он, конечно же, постарается выяснить, что именно случилось здесь в его отсутствие. Может быть, стоит усыпить его любопытство, открыв лишь часть правды? Начал падать первый снег, и Сорча поймала себя на мысли, что не хотела бы надолго оказаться в башне наедине с рассерженным и слишком любознательным Дугалом.

— Боюсь, что Маргарет всерьез влюбилась в Бэтэма Керра.

— Они стали любовниками? — тотчас отреагировал Дугал. В голосе его открыто прозвучало стремление тут же отомстить за посягательство на честь кузины.

— Вовсе нет! Но при иных обстоятельствах здесь скоро шумела бы свадьба. Бэтэм, без сомнения, разделяет ее чувство. Но Керры не захотят породниться с кланом, который взял в плен их господина. А кроме того, Бэтэм беден: у него ни денег, ни земли, как и у нашей Маргарет.

— Да, конечно. Эта свадьба — не дело. Обоим придется нелегко. Надо искать жениха побогаче. А жаль! Имей Маргарет хоть небольшое приданое, мы выдали бы ее за Бэтэма и тем самым заручились миром с Керрами ко всеобщему удовольствию. Но увы, нам нечего ей дать.

С минуту Дугал внимательно смотрел на Сорчу:

— А ты не отдала ли свое сердце Руари Керру? Не потому ли у тебя так заметно поубавилось жизнерадостности?

— Ты хочешь сказать, что я не в состоянии поддержать приятную компанию?

— Я слишком долго не видел тебя, чтобы что-то утверждать, поэтому не старайся отвлечь меня.

— Если я показалась тебе невеселой, искренне прошу извинить меня. Просто за прошедшее время мне дважды пришлось участвовать в процедуре выкупа из плена. Должна признаться, что ничего более огорчительного я не знаю. А может быть, просто, прожив несколько недель бок о бок с двумя красивыми и высокородными мужчинами, мне стало ясно, как мало здесь потенциальных женихов и насколько мала вероятность, что я когда-нибудь смогу выйти замуж.

— Ты станешь замечательной женой!

— Замечательной, но очень бедной, совсем без земли. Я-то представляла, что смирилась в душе со своей судьбой, а оказывается, вовсе нет. Ладно, теперь уже точно сумею это сделать. Не смотри так виновато, Дугал. Ведь это не ты нас разорил. Казна опустела, когда тебя еще и на свете не было.

— Знаю. Но ведь и я не сумел восполнить потерянное. — Он вздохнул и провел рукой по густым волосам. — Мне всегда казалось, что верный путь к деньгам — это битва. Многие мужчины получают на поле брани земли, деньги и могущество, но у меня ничего не вышло.

— Если сосчитать, сколько мужчин уходит воевать и как часто они это делают, то сразу станет ясно, что очень мало тех, кто получает хоть какую-то выгоду от этого.

На лице Дугала было написано, что такие мысли раньше не приходили ему в голову. И Сор-ча сделала для себя приятное открытие: оказывается, эти постоянные его походы на войну совершались не только ради славы, а чтобы хоть как-то восполнить богатство Дунвера.

— Похоже, тебе удастся вбить парню в голову что-нибудь толковое, — голос духа Крэйтона прозвучал настолько неожиданно, что Сорча вздрогнула.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, девушка оглянулась. Крэйтон проявился лишь до пояса и в такой позе, будто стоял, облокотившись на спинку стула Дугала.

— Из-за тебя я поседею раньше, чем мне стукнет двадцать пять!

Крэйтон не обратил на эти слова никакого внимания и положил руку на плечо Дугала. Тот вздрогнул и резко отодвинулся.