Пудра и мушка - Хейер Джорджетт - Страница 14

– Пропади он пропадом! – в сердцах ответил Банкрофт.

Глава VIII

В КОТОРОЙ ФИЛИППА ПОКИДАЕТ СОСТОЯНИЕ ПОЭТИЧЕСКОЙ ЭЙФОРИИ

Через несколько недель после приезда мистера Банкрофта граф де Сен-Дантен устроил званый обед. Приглашены были только самые избранные гости, в числе которых оказался и Филипп. К половине шестого все приглашенные, за исключением одного, собрались в библиотеке, и Сен-Дантен сверил свой хронометр с часами над камином.

– Что случилось с Филиппом? – его вопрос не был адресован к кому-либо персонально. – Где наше дитя?

– Его вчера видели на балу, – сказал де Шателен.

– Но он уехал очень рано и в большой спешке. Филипп был потрясен жемчужиной в правом ухе мадам де Маршеран и тут же упорхнул.

– Упорхнул? Но почему?

– Кажется, чтобы сочинить балладу в ее честь. Сен-Дантен поднял руки вверх.

– Дьявол побери Филиппа с его стихами! Клянусь, что именно поэтому он и задерживается. Поль де Вангрис повернулся к нему.

– Вы говорите о Филиппе? Кажется, мне послышалось его имя?

– А о ком же еще! Генри утверждает, что на него напало вдохновение и он сочиняет балладу о жемчужине Жюли де Маршеран.

Де Вангрис подошел к разговаривающим.

– Увы, мой друг, вы совершенно правы. Я заезжал к нему сегодня утром и застал его в неглиже. Он попытался добиться от меня рифмы к одному слову, которую я, к несчастью, позабыл. поэтому я поскорее ушел.

Де Бержери жалобно посмотрел на окружающих.

– Неужели никто не убедит Филиппа, что он совсем не поэт?

В ответ де Вангрис безнадежно покачал головой.

– Вы можете ему говорить, что он плохой фехтовальщик, даже что он не кавалер; вы можете отрицать все его способности, и он лишь рассмеется в ответ; но его нельзя убедить, что он никогда не станет поэтом. Он вам просто не поверит!

– О, я полагаю, что он все-таки понимает это, – возразил Сен-Дантен. – Стихи для него – забава. А, кстати, вот и он!

В комнате появился Филипп, облаченный во все желтое. В руках он держал свиток, перевязанный тесемкой янтарного цвета. От него веяло весной, а глаза светились неописуемой детской радостью. Он победоносно размахивал своим свитком. Сен-Дантен подошел поприветствовать его.

– Опаздываете, мой милый Филипп! – прокричал он и протянул ему обе руки.

– Тысяча извинений, дорогой Луи! Я закончил свою поэму всего лишь час назад.

– Поэму? – удивился де Вангрис. – Но, позвольте, еще утром это была баллада?

– Утром? Ба! Это было почти в прошлом году. С тех пор это стало еще и сонетом!

– Боже упаси! – искренне вырвалось у Сен-Дантена.

– Конечно, – согласился Филипп. – Сама тема требовала, чтобы стихотворение было непременно поэмой. К трем часам дня я в этом полностью убедился. Ведь вы были у меня сегодня утром, Поль?

– И вы просили меня придумать рифму, – напомнил ему де Вангрис.

– Вот именно! Я просил рифму к слову «помешанный», а вы мне предложили «повешенный»!

– Именно, а потом вы бросили в меня своим париком, и Мне пришлось ретироваться.

– «Повешенный», – повторил Филипп с негодованием. – «Повешенный»!

Сен-Дантен мягко, но настойчиво забрал у него свиток.

– Позже вы нам это обязательно прочтете, – пообещал он. – А теперь пойдемте обедать.

– Лучше послушать до еды, – взмолился Филипп. Эти слова были встречены с отчаянным протестом.

– Я не смогу слушать ваши стихи на голодный желудок, – заявил виконт. – Мне нужно быть немного навеселе, чтобы оценить их по достоинству

– Вы бездушны, – горько произнес Филипп. – Зато у меня есть желудок, мой маленький английский друг, а он вовсю взывает к поддержанию своего существования.

– Мне жаль вас, – сказал Филипп. – К чему на вас растрачивать свой поэтический дар?

Сен-Дантен взял его под руку и повел к дверям.

– Ей-богу, Филипп, нам всем на терпится послушать вашу поэму. Вы прочтете ее за обедом.

В середине трапезы виконт что-то вспомнил. Он кивнул Филиппу, который сидел напротив него и был увлечен оживленным и остроумным спором с де Бержери, и прошипел.

– Кстати, Филипп, ваш столь любезный друг говорил о вас!

– Какой друг? – спросил Филипп. – Жюль, если бы вы приняли мои объяснения, что Жанна де Фонтаней может соперничать с Ля Саливье в…

– Послушайте же, Филипп! – настаивал виконт. – Я говорю .об англичанине… об этом Банкрофте… тьфу, какое трудное имя!

Филипп прервался посредине фразы. Его глаза поблескивали при свете свечей.

– Банкрофт? И что же он говорил?

– Много всякой всячины, если все, что я слышал, конечно, правда.

Филипп поставил свой бокал.

– В самом деле? Что же вы услышали, дорогой де Равель?

– Похоже, что этот Банкрофт не испытывает к вам больших симпатий, бедный вы мой. Если верить де Грону, то он возмущен вашим присутствием здесь и уверяет, что ошибся в вас. Это все очень грустно.

– Да, – согласился Филипп и нахмурился. – Это неприятно. Но что же он все-таки говорил?

– Он открыл так тщательно охраняемую вами Тайну! – торжественно ответил виконт.

– О! – Филипп облокотился на край стола, придвигаясь поближе. – Возможно, мне придется напомнить мистеру Банкрофту кое о чем. Продолжайте, Шарль!

– Он говорил о леди, – не унимался виконт, – что живет в Литтл Фитлдине, у которой голубые глаза и…

– Давайте оставим, наконец, ее глаза в покое! – улыбнулся Филипп.

– Да-да, конечно! А ее волосы…

– И волосы тоже. Не станем же мы обсуждать все ее достоинства?

– Кажется, он безумно влюблен, – громко прошептал де Бержери.

Филипп покраснел и улыбнулся.

– Безумно, дорогой Жюль. Продолжайте, виконт. Тот сделал глоток вина.

– Банкрофт говорило вашей влюбленности. Он описал эту леди…

Он улыбнулся и поджал свои тонкие губы. Филипп закивал головой.

– Продолжайте! Продолжайте!

– Виконт, неужели вас забавляют эти сплетни? – довольно резко спросил Сен-Дантен.

Но виконт, слывший ужасным интриганом, не обратил внимания на замечание.

– Милая штучка, так он ее назвал; но не более! Просто обычная деревенская девушка. А зовут ее…

– Прекратите, в конце концов! – резко оборвал его Сен-Дантен.

– Зачем же! – возразил ему Филипп. – Мне чрезвычайно интересно, что мсье будет рассказывать дальше.

– А зовут ее Клеона. Мы выпытали у мистера Банкрофта, что она по уши в него влюбилась за его красивые глаза и хорошие манеры.

– Вот как! – Филипп оперся подбородком на ладони. – А затем?

– Затем мистер Филипп Жеттан начал надоедать ей своими неуклюжими приставаниями, и мистеру Банкрофту пришлось хорошенько проучить мистера Филиппа. Когда же его спросили, действительно ли эта Клеона стоила того, то он пожал плечами и сказал, что утомился ею столь же быстро, как и всеми остальными.

Бодрый голос Сен-Дантена прервал наступившую тишину:

– Наполните ваш бокал, Филипп! Послушайте, о чем мне сейчас рассказал Поль; он научился прекрасному выпаду во время дуэли с Мардри в прошлом месяце. Этот…

– Я непременно попрошу Поля показать мне этот выпад, – сказал Филипп.

Он откинулся назад и мягко рассмеялся. Через мгновение он возобновил прерванный диспут с де Бержери.

Позже Сен-Дантен отвел Филиппа в сторону.

– Простите, Филипп, я не должен был допустить подобного в моем доме! Шарль неисправим!

– Напротив, я ему очень благодарен, – возразил Филипп. – Я мог про все это ничего не знать. Теперь я заткну рот этому парню.

– Каким образом? – удивился Сен-Дантен. Филипп сделал воображаемый выпад шпагой.

– Убивать его? – запротестовал Сен-Дантен. – Не вижу в этом…

– Убивать? Зачем? Могу я рассчитывать на то, что вы меня не выдадите?

– Непременно. Но что вы задумали?

– Для начала поменяюсь с ним ролями. Я его просто накажу. Затем я уверю его, что мои друзья встанут на мою защиту, попробуй он еще хоть раз упомянуть имя этой леди в обществе.

Сен-Дантен одобрительно кивнул.